Конец эпохи - Марышев Владимир Михайлович. Страница 10

Вечером Родриго заглянул в «развлекалку». Так называли комнату отдыха – место, которое десантники посещали охотнее всего. Научники появлялись здесь редко, они предпочитали библиотеку.

В «развлекалке» было полно народу. Одни торчали возле игральных автоматов, другие окружали старомодный бильярд, третьи резались в кости. Многие пришли сюда просто пообщаться, что означало рассказать парочку историй, наполовину высосанных из пальца, и выслушать в ответ несколько других, еще менее правдоподобных.

– Знали бы вы, какую красотку я в прошлом году подцепил на Варадеро! – едва войдя, услышал Родриго захлебывающийся от возбуждения голос Фелипе Диаса. – Ох, и покувыркались же мы с ней! Девчонка оказалась настолько хороша, что я целую неделю моря не замечал, не до того было! А набрел я на нее так. Представьте себе… – Увидев Родриго, рассказчик запнулся, но тут же продолжил, только потише: – Так вот. Дождался я, когда эта цыпочка заплывет за буйки, ну и подгреб к ней. Прикинулся спасателем и кричу: по какому такому праву нарушаете зону? Она увидела мою мускулатуру, поверила и, вообразите, испугалась. Ах, извините, сеньор, я так увлеклась… ну и прочий вздор. Тут я, само собой, подплываю, обнимаю ее за талию и говорю: не беспокойтесь, сеньорита, вы находитесь под защитой доблестного звездного десанта. Извините за розыгрыш, но без юмора там, у нас, пропадешь. Дальше следует полный дежурный набор. Вчера, мол, только возвратился, а завтра снова улетать. Так что сегодня у меня единственный шанс познакомиться с очаровательной землянкой. И что вы думаете, ребята? Эта русалка от счастья чуть пузыри не пустила!

Потом, правда, допытывалась: так когда же мне тебя провожать в полет? Да понимаешь, говорю, звездолет, как назло, сломался. На днях должны починить, мне об этом сообщат условной фразой…

Компания грохнула. Родриго молча обогнул ее и направился к одному из свободных автоматов – «Саванне». Вошел в небольшую кабинку, и створки двери с легким щелчком соединились у него за спиной.

Перед ним мерцала голубоватая панель фантоматора. Родриго не глядя протянул в сторону правую руку и снял висящий на стене облегченный пульсатор. Конечно, это была только имитация боевого оружия – «выстрелы» производились безобидными световыми пучками.

Родриго нащупал ногой едва выступающую из пола квадратную педаль и нажал ее. Панель тут же растаяла, и стены крошечного помещеньица раздвинулись, укатились за линию горизонта, где море высокой, местами порыжевшей травы смыкалось с густым, необыкновенной голубизны, небом.

Это была подлинная саванна. То тут, то там возвышались изящные, словно нарисованные быстрыми взмахами тонкой кисти, зонтичные акации и невероятно толстые, как будто их распирало изнутри, баобабы. Справа, неторопливо перебирая ногами-ходулями, разгуливала тройка жирафов, слева, непрерывно шевеля ушами-опахалами, паслась группа слонов. Высоко в небе, распластав неподвижные крылья, барражировали грифы.

Внезапно из-за самого здоровенного баобаба выскочило грациозное золотистое создание с изящными рожками и косой темной полосой на боку. Газель бежала, делая такие отчаянные зигзаги, как будто за ней гналась дюжина хищников. Родриго, в распоряжении которого было пятнадцать секунд, вскинул пульсатор и стал целиться. Пару раз он едва не нажал на кнопку раньше времени, но выстрел сделал лишь на последних секундах, надежно «приклеив» перекрестье прицела к боку взвившейся в красивом прыжке газели. Из ствола пульсатора вырвался тонкий белый луч, и добыча исчезла. «Один – ноль», – негромко произнес сзади машинный голос, и Родриго вновь, как много лет назад, когда он впервые вошел в такую кабинку, испытал дурацкое желание обернуться.

Он не любил охотиться на настоящих зверей. На Земле, правда, об этом нечего было и думать: вся уцелевшая живность давным-давно находилась в многочисленных заповедниках и национальных парках под неослабным контролем экологов. Браконьерство каралось беспощадно. Поэтому некоторые юнцы, пресыщенные дозволенными удовольствиями, специально шли в десант, чтобы при случае вдоволь пострелять по живым мишеням. Конечно, и здесь действовали всевозможные инструкции, но обойти их на огромной неисследованной планете обычно не составляло труда. Типичным «мясником» считался Кен Дайсон, никогда не упускал возможности всадить заряд в какую-нибудь зверюгу Йорн Хальберг, и даже у невозмутимого Тадаси Сайто глаза загорались при виде дичи.

Вообще-то и Родриго не был лишен охотничьего зуда. Однако наблюдать агонию животного, проколотого лучом пульсатора, смотреть, как оно, хрипя, бьется по земле и судорожно перебирает в воздухе ногами, а кровь продолжает фонтанчиком выплескиваться из раны… Нет, от такого зрелища он восторга не испытывал. Но виртуальное сафари – совсем другое дело!

Родриго уже минут двадцать поражал антилоп, буйволов, зебр, страусов, львов и леопардов. Самой легкой добычей стал массивный носорог, труднее всего было подстрелить бешено мчащегося гепарда. Наконец металлический голос подытожил: «Девяносто четыре – шесть». И экзотический африканский пейзаж тут же исчез, как с экрана выключенного визора. Перед лицом Родриго снова возвышалась голая безжизненная панель.

«Неплохо! – подумал он, выходя. – Всего шесть раз промахнулся! Этот компьютер заставляет «животных» выделывать такие немыслимые петли, что и чемпион по стрельбе не набрал бы ста очков».

Родриго подошел к следующей кабине. На этот раз фантоматор забросил его в непролазную чащу, оставив лишь слабую надежду на спасение в виде едва заметной извилистой тропинки.

– Отсчет! – произнес за спиной знакомый голос, и тропинка, на которой неожиданно обнаружились различные препятствия, сама поползла под ноги Родриго. Вместе с ней задвигались деревья. Суть игры заключалась в том, что человек был вынужден начать бег на месте, постепенно ускоряя темп, подлаживаясь к скорости бегущей навстречу тропинки, чтобы создавалась полная иллюзия поступательного движения. При этом ни в коей мере не следовало терять бдительность.

Родриго непрерывно приходилось то подпрыгивать, спасая ноги от огромных расщепленных коряг, то пригибаться, чтобы невесть откуда взявшийся сук не размозжил ему голову. Он неоднократно перепрыгивал через разверзающиеся под ногами ямы шириной в метр-полтора, а иногда ложился на живот и полз, чтобы не запутаться в сплетениях низко свисающих лиан. Стоило зазеваться – и машинный голос сообщал, что из набранной Родриго суммы удержаны очередные пять очков. Лес тянулся и тянулся, и лишь в тот момент, когда измученному бегуну пришла в голову сумасшедшая идея о замкнутом круге, стена деревьев нехотя расступилась.

«Хватит на сегодня, – подумал Родриго, открывая дверь кабины. – Я ведь уже на полном серьезе подумал, что попал в настоящие джунгли и выхода нет. Так и свихнуться недолго!»

Он оглядел комнату отдыха. Автоматы лепились вдоль стен, а посередине стояли шесть игровых столов, окруженных стульями. В ходу у десантников были не только бильярд и кости, но и формально запрещенные карты. Звездное воинство питало к этой забаве особую страсть, так что начальство давно смирилось с неизбежным злом и махнуло на картежников рукой. Все игры велись на жетоны – небольшие пластиковые кружочки с просвечивающей в прозрачной толще эмблемой Космического Управления. В течение суток каждый игрок мог получить в особом автомате определенное количество жетонов – общим «номиналом» не более двухсот единиц. Покидая «развлекалку», всё это «богатство» полагалось сдать обратно. Утаивать выигрыш было бессмысленно – пластмассовые кругляши не имели абсолютно никакой ценности. Конечно, такая игра «на воздух» доставляла мало удовольствия, не было настоящего азарта. Однако деньги во время звездных странствий, разумеется, никому не выдавались. Они накапливались на особых счетах, и пользоваться ими можно было только на Земле. И всё же любители острых ощущений давным-давно нашли выход из положения. Наличные деньги заменила запись! Таким образом, самые невезучие за время экспедиции по уши увязали в долгах, не вернуть которые по возвращении на Землю считалось верхом неприличия. Доходило до того, что должники полностью опустошали свои счета, а сами потом неделями питались в бесплатных столовых для неимущих. Тоже позор, но куда меньший, чем не расплатиться со своим удачливым партнером!