Кольца детей Ауле - Арчер Вадим. Страница 60

Гномий тракт был прямым и наезженным, хотя гномы со времен Войны Гнева почти не пользовались им. Теперь он соединял цепочку больших и малых селений атани, выстроившихся в последние столетия вдоль удобной дороги. Друзья шли по ней сквозь жаркое ягодное лето, пока на его исходе впереди не показались невысокие и бесснежные вершины Синих гор. Их сизый гранит был затянут полупрозрачной дымкой, придававшей горам оттенок, за который они получили свое название.

Чем выше становился горный хребет на горизонте, тем чаще друзья обсуждали, что им делать, прибыв на место. Как ни увлекались Фандуил и Рамарон всевозможными предложениями и предположениями, они всегда оставляли последнее слово за Гормом – кому, как не гному, знать подход к другим гномам. С одной стороны, Горму было лестно ощущать свое исключительное положение, с другой – он быстро понял, что оно влечет за собой исключительную ответственность. Он никогда не бывал в Казад-Гуше и почти ничего знал об его жильцах, за исключением основных исторических сведений, известных каждому гному.

В Казад-Гуше жило четыре гномьих клана. Катаклизм во время Войны Гнева разорвал Синие горы надвое как раз по перевалу между Габилгатхолом и Тумунзахаром, которые теперь были разделены Лунским заливом. Второй и третий кланы, возглавляемые Ньяллом и Браином, жили севернее Лунского залива, в Габилгатхоле. К югу от залива, в Тумунзахаре, жили шестой и седьмой кланы, возглавляемые Грором и Фарином. После катаклизма, когда оставшиеся здесь гномы восстанавливали свои жилища и шахты, оба города были соединены под заливом не менее чем двумя подземными путями, как это принято у подгорного народа.

Хотя Коугнир обещал ждать в Синих горах, он мог поселиться в любом из кланов, каждый из которых имел свои наружные выходы, свои порядки и стражу. Как ни пытались друзья предугадать, в каком именно, они не сошлись ни на чем, решив только, что вряд ли это будет клан Грора, гонявшийся за Келебримбером. Из трех оставшихся кланов два жили в Габилгатхоле, и Горм предложил направиться сначала к северным гномам. Так как на восточную сторону хребта выходили главные ворота кланов Браина и Фарина, гном принял решение идти к Браину, понадеявшись, что и Коугнир будет рассуждать точно так же.

Главные ворота синегорских кланов издавна предназначались для торговли с наземными народами, поэтому здешние гномы не маскировали их, в отличие от остальных наружных выходов. Ворота клана Браина располагались невысоко от подножия хребта, к ним вела торная двухколейная дорога, начинавшаяся от западного тракта и заканчивавшаяся перед ними площадкой для подвод. Фандуилу, однако, показалось, что прежде по дороге ездили чаще, а теперь она начала зарастать.

Горм подобрал камень и постучал им в чугунные створки, украшенные литьем и чеканкой. Изнутри раздался лязг засовов, и ворота распахнулись. Двое привратников, узнав соплеменника, дружелюбно приветствовали Горма. Тот ответил им таким же витиеватым, неспешным и обстоятельным приветствием.

– Я – Горм, сын Орина из рода Ульфрига, – представился он наконец, как и положено доброму гному. Привратники тоже представились, добавив себе еще по паре родословных колен, чтобы подчеркнуть древность своих родов.

– С чем пожаловал, Горм сын Орина? – спросил тот, который был постарше. – В гости к родне или на обучение? Или уж не посланец ли ты от многославного короля Дарина? Не привез ли ты нам новости из древнего Казад-Дума?

Горму было прекрасно известно как то, что вожди Казад-Дума и Казад-Гуша обмениваются посланиями только в исключительных случаях, так и то, что после раздачи колец отношения между кланами стали прохладнее, чем прежде. Он счел за лучшее прикинуться посланником Дарина – новости годичной давности могли сойти здесь за свежайшие, а до разоблачения было еще ох как далеко.

– Я бесконечно восхищен твоей прозорливостью, – поклонился он привратнику. – У меня есть свежайшие новости для доблестного вождя Браина, если он изволит преклонить свое ухо к моим недостойным устам и выслушать мои речи.

– Несомненно, доблестный Браин изволит преклонить свое ухо к речам посланца многославного Дарина, – с глубочайшей важностью ответил привратник. – Будь гостем нашего клана, почтенный Горм сын Орина.

– Я с радостью приму гостеприимство вашего клана. Но со мной двое попутчиков – эльф Фандуил, направляющийся в Линдон на обучение, и атани Рамарон, бард, который мечтает продемонстрировать свое искусство подгорному народу… должен заметить, за весьма умеренную цену, поскольку он преисполнен уважения к отважному Браину и надеется увековечить его мудрое правление в песнях. Я взял на себя смелость предложить им гостеприимство клана Браина, славящегося своей щедростью и дружелюбием к усталым путникам.

Горм врал вдохновенно и нагло, но безуспешно. Гостеприимство подгорного народа и прежде относилось к тем же категориям явлений, что и сухой дождичек, а теперь, под влиянием колец Саурона, гномы стали еще нетерпимее к чужакам, хотя сами они называли это осторожностью. Витиеватая и льстивая речь мнимого посланца не обманула нахмурившегося привратника.

– Смелость приличествует воину в битве, а не в предложении того, что ему не принадлежит, – сурово заявил он. – Сейчас не те времена, чтобы пускать в клан кого попало. Мы не нуждаемся ни в этих спесивых эльфах, ни в этих склочных аданах, и я весьма удивлен, что посланец самого Дарина заводит в пути такие подозрительные знакомства. Надеюсь, у тебя нет в запасе еще и парочки орков, почтенный Горм сын Орина?

– Орки – наши исконные враги, но с эльфами и атани гномов связывает давняя дружба и сотрудничество. Или чьи-то лживые языки обманули меня россказнями о дружелюбии гномов Габилгатхола?

– Эльфы и аданы оказались недостойными нашей дружбы и сотрудничества. Теперь в Габилгатхол могут войти только гномы – вот мое последнее слово.

Что такое заупрямившийся гном, Горм отлично знал – он и сам был гномом. Поразмыслив, он решил войти туда в одиночку и найти там Коугнира, надеясь, что айнур замолвит слово за его спутников.

– Мне прискорбно это слышать, – упрекнул он привратника. – Ладно, я пойду к вам один, но сначала извинюсь перед своими попутчиками и провожу их обратно на тракт.

Тот пожал плечами и захлопнул ворота перед его носом. Горм повернулся к товарищам, стоявшим в десятке шагов от него.

– Видите, какое дело… – он смущенно запнулся.

– Мы все слышали, – помог ему Рамарон. – Нас туда не пустят.

– Это потому, что я им никто – я не из их клана. Но, думаю, друзей Коугнира они примут, нужно только разыскать его.

– Значит, ты пойдешь туда один, – сказал Фандуил, догадавшись о намерении гнома.

– Да, и приду за вами, как только встречусь с ним. Если и он не уговорит их, тогда мы вместе с ним подумаем, как быть дальше.

– В конце концов, попасть к ним в гости – это не главное, – рассудил бард. – Нам нужны не их угощения, а их кольца.

– Как по-твоему, Горм, сколько времени тебе понадобится? – спросил Фандуил.

– Дня два-три. Раз я назвался посланцем Дарина, сначала я должен буду поговорить с вождем Браином. Сегодня ему доложат обо мне, а завтра он назначит мне время для беседы. Если Коугнир в этом клане, я встречусь с ним сегодня же, но если он в другом клане, я попаду туда только через день. В любом случае через три дня я выйду к вам и расскажу, как обстоят дела.

Фандуил оглянулся и кивнул на лес:

– Здесь неподалеку есть хорошее место для стоянки. Мы с Рамароном подождем тебя там.

Они спустились через лес к ручью и выбрали удобную поляну на ближайшем пригорке. Фандуил и Рамарон стали устраиваться на стоянку, а Горм огляделся по сторонам, чтобы запомнить место, и пошел обратно к воротам. Оставшись вдвоем, они пообедали, затем запасли дров на вечер. Фандуил с удовольствием улегся на траве в тени раскидистого вяза и уставился сквозь листву в безоблачное голубое небо. Ему ничего не стоило проваляться так целый день, наслаждаясь запахами леса, шелестом листвы и щебетанием птиц.