В поисках счастья - Уандер Джерри. Страница 21

Кристел все больше приходила в отчаяние. Она сама загнала себя в угол, как же теперь оттуда выбраться? Из уважения к Лукасу она должна хранить молчание. К тому же, если честно признаться, она не собиралась ничего говорить и ради себя самой. Страшно, если Диего узнает правду, потому что это была позорная правда. Пусть их любовь оказалась однодневкой, пусть он старается от нее избавиться, она все равно не хотела быть запачканной в его глазах.

– Обе мои версии ошибочны, – догадался Диего по ее молчанию.

Кристел нахмурилась. Он сказал это так уверенно, что отрицать не было смысла. Его, как и отца, на мякине не проведешь.

– Конечно, – подтвердила она.

– Тогда в чем дело? – нетерпеливо спросил он.

– Ты смирился с тем, что Лукас не сказал тебе правду, почему бы тебе не смириться и с тем, что я буду продолжать молчать? – вопросом на вопрос ответила Кристел.

Долго, не мигая Диего смотрел на нее, потом отрицательно покачал головой.

– Не пойдет.

– Но почему? – удивилась она.

– Потому что я любил отца больше всех на свете и видел, что ты с ним сделала. Он прошел через все круги ада с моей матерью, а когда счастье было так близко, ты украла его у него. Он никогда не отзывался о тебе плохо, – торопливо прибавил он, видя, что она пытается возразить.– Странно, он с теплотой вспоминал маленькую славную Кристел, которая, судя по всему, не могла пойти поперек себя.

– А ты не задумывался, что, возможно, я действительно не могла пойти поперек себя и что у Лукаса были все основания относиться ко мне хорошо? – спросила Кристел.

– Так объясни, ради Бога! И если ты этого не сделаешь…– Диего многозначительно передернул плечами.

Ее раздирала злость и обида.

– С чего бы это, как ты думаешь, твой отец оставил мне акции? Тебе не приходило в голову, что вряд ли бы он так поступила, если бы я совершила что-то дурное?

– Приходило, – откровенно признался он.– Я долго думал и, кажется, раскусил замысел отца. Ему хотелось оставить что-то Деборе в знак его вечной любви, но, не желая возбуждать подозрения у Глории, он решил, что безопаснее завещать акции тебе, ее дочери.

– А мамочка, мол, сообразит, что он имел в виду?

Диего кивнул.

– Или у него что-то случилось с головой. Я говорил, что он так и не оправился после разрыва с Деборой и часто поступал неосмысленно.

– Но по какой бы причине Лукас не оставил мне акции, ты все равно намерен винить меня во всех его несчастьях?

Взгляд его карих глаз был непреклонен.

– Если ты твердо решила не рассказывать мне, что наплела тогда отцу, сделав его несчастным до конца жизни, то мне ничего иного не остается.

Сердце у Кристел обливалось кровью. Не слишком часто она стояла перед столь трудным выбором. Но в любом случае она в ловушке. Сохрани она тайну, Диего будет продолжать относиться к ней враждебно, скажи правду– она тоже обречена.

– Чего ты так стыдишься?– спросил он.– Тебе было всего пятнадцать, в этом возрасте странно ожидать большой мудрости. Возможно, ты много раз жалела, что разорвала их отношения…

– Нет, я ни о чем не жалела, – перебила Кристел.

По его лицу пробежала тень.

– Нет?

– Нет. У меня были очень серьезные причины так поступить, такими же они остались и сегодня.

Взглянув на нее, Диего поднялся.

– Пойду побегаю, – бросил он через плечо, и через мгновение раздался стук закрываемой двери.

Кристел, поставив локти на стол, обхватила голову руками. Почему Диего отталкивает ее после ночи такой нежной и страстной любви? Почему она должна расплачиваться за прошлое своей матери? Кристел проглотила комок в горле. Какую бы еще версию Диего ни придумал, до истинной причины он так и не докопается. А вдруг, если она расскажет ему правду, он ей посочувствует? Кристел покачала головой: пустые надежды. Прошлый опыт говорил об обратном.

Мысли Кристел вернулись к Диего и их ночи. Поначалу у нее были сомнения, но сейчас она ни о чем не жалела. Этой ночью она познала ни с чем не сравнимое счастье и убедилась, что способна вызвать страсть в мужчине. Она запомнит эту ночь навсегда и будет считать, что ей повезло. Кристел вздохнула. И будет упрекать Всевышнего лишь за то, что подарил ей всего одну такую ночь.

Поднявшись из-за стола, она поставила чашку в мойку. Если бы она могла собрать вещи и сбежать из его квартиры сегодня же! Кристел знала, что в ближайшие дни ее хозяин будет неизменно вежлив, но теперь ей было этого мало, а потому слишком тяжело будет находиться рядом с ним. А может, действительно уехать из Рио в четверг?

Кристел упрямо сжала губы. Нет, она собиралась написать о городе и сделать снимки, а потому останется. Пусть за эту ночь все изменилось, но она как-нибудь переживет. И если ее пребывание в Рио раздражает Диего, то придется ему потерпеть.

6

Музыканты, одетые в алые пиджаки, брюки в алую и золотую полоску и канотье, дружно маршировали по улице. Кристел подняла фотоаппарат и под завораживающий звук тромбона нацелилась объективом на девушку с жезлом, с посыпанными блестящей пудрой плечами и в цилиндре с плюмажем. Еще одно мгновение запечатлено, но, по правде говоря, ей больше хотелось смотреть и запоминать, чем фотографировать.

Кристел опустила камеру и усмехнулась. Путеводители не давали даже приблизительного впечатления о том, что же на самом деле представлял из себя карнавальный парад в Рио. Она и вообразить не могла, насколько это красочное и захватывающее зрелище. Грандиозно!

Они с Диего сидели на трибуне стадиона Самбадромо, наблюдая за проходящими мимо школами самбы. Каждая школа насчитывала примерно три тысячи участников, и требовалось около сорока минут, чтобы они все успели продемонстрировать свое мастерство. Причем каждая следующая группа казалась еще более энергичной и зажигательной, чем предыдущая. Все жаждали завоевать «Всемирный кубок» карнавала.

– Они используют в своих номерах бразильские народные танцы, – сообщил Диего и добавил: – Хотя, сама понимаешь, интерпретация довольно свободная.

Сейчас процессия состояла в основном из королей в стеклярусе, усыпанных драгоценностями королев и их придворных. Мимо проносились стайки девушек в развевающихся белых одеяниях Бахии, провинции Бразилии. Дефилировали целые взводы голливудских знаменитостей, вроде Чарли Чаплина с тросточкой и Май Уэст в платиновом парике. Потом зрителей развлекали сценами из жизни на Амазонке.

Мимо трибун двигались гигантские платформы с пальмами из папье-маше, фонтанами с душистой водой и змеями, изрыгающими настоящее пламя. А поскольку карнавал был откровенно эротичным, на каждой платформе в центре стояла вызывающе красивая девушка с обнаженной грудью.

Кристел вспомнила, что, по словам Диего, многие участники карнавала приехали из favelas, маленьких городков у отрогов гор недалеко от Рио. Они были беднейшими людьми на земле, и карнавал был их единственной отдушиной, здесь они могли вообразить себя богатыми и беспечными. Но даже если они и не забывали, что назавтра им придется вернуться к тяжелому труду, карнавал в их исполнении был праздником счастливой жизни.

Кристел искоса бросила взгляд на Диего. Как бы ни была она увлечена всем происходящим, она ни на мгновение не забывала о нем. Постоянно ощущала рядом его высокую стройную фигуру в черной рубашке с короткими рукавами и черных брюках, вздрагивала, когда его бедро или рука случайно касались ее, мучилась, что он не обращает на нее внимания. Он был вежлив, но и только. Возможно, он не собирался возобновлять перепалку и палить в нее из всех орудий, но наверняка считал дни, оставшиеся до ее отъезда из своей квартиры да и вообще из Бразилии.

В бессилии Кристел принялась грызть ноготь. Напомнила себе, что, собираясь сюда, вовсе не надеялась, что он немедленно сочтет ее восьмым чудом света. Она лишь хотела, чтобы они стали друзьями. Но даже дружба между ними не складывалась.

Ее меланхолию развеяло появление прямо у их трибуны группы особо шумных танцоров в юбочках из травы и ожерельях из разноцветных погремушек. Среди них были мужчины и женщины, молодые и старые, и все двигались быстро, слаженно, хлопая в ладоши в такт барабанам, а дети в костюмах леопардов крутили сальто. У Кристел защипало в глазах. Неподдельный энтузиазм и радость трогали до глубины души.