День египетского мальчика - Матье Милица Эдвиновна. Страница 15

Мальчик был одного с ним роста, очень худой и загорелый. Он сказал, что его зовут Мес, и подарил Сети свистульку, а Сети отдал ему купленные сладости — аппетитные медовые печенья.

Ох, как Мес их ел! Уж на что Сети и сам неплохо уплетает вкусные вещи, но так быстро прикончить печенья, как это сделал Мес, он не смог бы.

Потом они разговорились. Оказалось, что Мес сам сделал свистульку; он этому научился у своего дяди, горшечника Небмехи. Сети позавидовал умению Меса. Но дальше было что-то непонятное. Выходило, что Мес сегодня съел только одну луковицу и горсть бобов и что ничего, кроме сухой лепешки и еще одной луковицы, ему и не придется съесть. Когда же Сети спросил, почему же он не собирается обедать, Мес сказал что-то вроде того, что обеда у них ни вчера, ни сегодня не варили, потому что варить нечего.

Сети не понял, как это нечего, когда достаточно сходить в кладовую или послать купить, что нужно, на базар, но не стал переспрашивать, потому что смутно чувствовал, что говорить об этом не следует.

Потом они поболтали еще о свистульках, а затем Мес рассказал, что он знает на берегу одного старого воина, который сторожит склады и умеет рассказывать замечательные сказки, и позвал Сети пойти к этому старику. Но было поздно, Сети должен был идти домой, и они сговорились встретиться на следующий день и тогда уже прямо пойти к старику.

И вот Сети здесь, а Меса нет.

Сети беспокойно оглядывается и вдруг вспоминает, что Мес предупреждал, где его надо искать, если он не придет на место встречи. Надо пойти направо по переулку, потом выйти налево на улицу, где находятся горшечные и фаянсовые мастерские, и там, четвертая направо, будет мастерская Небмехи, дяди Меса.

Сети сворачивает в узкий переулок. Какие здесь маленькие-маленькие домики! И дворов отгороженных нет. И амбаров не видно. Даже нет ни одного цветочка. Вот и поворот на улицу, вот и мастерские горшечников. Раз, два, три, вот четвертая…

Сети останавливается перед навесом, под которым сложено много готовой глиняной посуды. Здесь и большие остродонные сосуды для вина, и кувшины, и блюда, и маленькие чашки. Среди всей этой посуды сидит на корточках старик. Он не то сторожит товар, не то ждет покупателя.

— Чего тебе, мальчик? — спрашивает старик.

— Мне надо Меса, — отвечает Сети.

— Ступай во двор, вон туда. — Старик показывает рукой направо, где рядом с навесом виден проход во двор.

Сети идет туда.

Двор завален глиной. В одном углу двое мужчин месят ее ногами. В другом стоят два гончарных круга.

Около одного из них сидит человек. Он вертит круг левой рукой, а правой ловко выделывает стоящую посередине этого круга чашу.

У второго круга сидит другой гончар; он кладет на его середину комок глины, запускает круг, и на глазах пораженного Сети под руками гончара начинает вырастать высокий кувшин.

Быстро вертится круг; гончар, изредка смачивая руку водой, ровняет кружащийся кувшин, затем останавливает станок, ловко срезает кувшин снизу, приделывает к нему ручки и осторожно ставит его на гладко обструганную доску, где уже стоят такие же кувшины.

— Эй, мальчики! — кричит гончар.

И тут только Сети замечает Меса. Весь выпачканный в глине, он подбегает к станку вместе с другим мальчиком, постарше. Они осторожно поднимают доску и несут ее в глубь двора, к печи, в которой обжигают посуду.

Сети ждет, пока они ставят доску на землю, и, только когда Мес отходит в сторону, тихо зовет его. Мес оглядывается, видит Сети и глазами показывает на улицу. Сети понимает и выходит, а через минуту выбегает и Мес.

— Нашел меня? Ну и ладно. Вот, бери — это я для тебя вылепил, — говорит Мес и протягивает Сети глиняные фигурки — птичку, быка, собачку.

Сети с восторгом берет игрушки.

— Неужели ты сам? Вот здорово! Ну и молодец же ты! — восхищенно говорит Сети.

— Ну, чего там! — скромничает Мес, хотя похвалы Сети ему явно приятны. — Ну как, идем?

— А тебе можно? — спрашивает Сети.

— Можно. Это последняя доска. Сейчас они будут обжигать посуду. А мы с тобой сбегаем к старику, я там и поем. — Мес показывает лепешку.

— Я тебе принес, вот тут, — говорит Сети и протягивает свои узелки.

— Что это? О, мясо, лепешки, финики! Вот хорошо!.. Ну, спасибо, мы это все с тобой съедим там, да еще и старика угостим. Идем скорее!

Мес хватает Сети за руку, и они бегут вниз по улице.

— Мы не пойдем через базар, — говорит Мес, — а то там скоро не проберешься. Мы вот сюда, краешком.

Но и крайняя часть базара все-таки достаточно многолюдна, и мальчикам приходится то увертываться от несущих тяжелые грузы носильщиков, то перепрыгивать через разложенные прямо на земле для продажи овощи, то обходить громко торгующихся людей.

Но вот и берег. От реки веет прохладой, дышать становится легче.

Город стоит на берегу самого восточного из многочисленных рукавов Нила, на которые разделяется великая река перед впадением в Средиземное море.

Вдоль всего берега тянутся склады с различными товарами и амбары с зерном такой же формы, как у Сети на дворе, только гораздо больших размеров.

К причалам на воде спускаются пологие ступени, по которым поднимаются приезжающие в город люди. А на Ниле всюду — и у пристаней и просто у берегов — стоят и движутся суда: грузовые баржи, военные корабли, лодки рыбаков, красивые ладьи для прогулок знати.

Здесь можно встретить и корабли из далеких стран Средиземноморья — Финикии, Сирии, Кипра, и суда, спустившиеся по Нилу из разных мест Египта и Нубии. Слышится стук весел, хлопанье парусов, крики матросов и рыбаков.

Кое-где между пристанями видна зелень пальм и сикомор, редкие тростники. Зато дальше, там, где кончаются склады, тростники стоят уже густой стеной, и над их зарослями изредка взлетают гнездящиеся в них птицы.

— Где же старик? — спрашивает Сети.

— Вон там, у того склада, — показывает Мес.

И они бегут туда. Но старика не видно. Вместо него сидит человек средних лет.

— А где дедушка Себекхотеп? — спрашивает Мес.

Оказывается, он пошел к рыбакам помогать вытаскивать сети. Ведь за это он получит немного рыбы.

И мальчики бегут к рыбакам.

Путь им внезапно преграждают носильщики. Они переносят зерно с баржи в амбары около склада. Люди идут, согнувшись под тяжестью корзин с зерном, мерно и трудно ступая, и медленно, в такт ходьбе, поют песню:

«Какая странная песня! — думает Сети. — Она совсем не похожа на те гимны, которые мы учим в школе. И сложена не так, и напев особенный… А хорошая песня! Как они хорошо поют! Ведь, верно, надо иметь медное сердце, чтобы выдержать такую страшную работу!»

— О чем задумался? — спрашивает Мес.

Сети рассказывает.

— Да, тяжело, — соглашается Мес. — Но не тяжелее, чем тянуть плуг при пахоте.

— Как — тянуть плуг? — спрашивает Сети. — Плуг ведь тянут быки!

— Это когда есть быки, — отвечает Мес. — А вот у нас их не было, так отец сам тянул, а мы с матерью шли за плугом.

— Ты разве живешь в деревне? Разве твой отец земледелец, а не гончар? Почему же ты здесь, в городе? — удивляется Сети.

— Об этом я тебе как-нибудь потом расскажу. — Лицо Меса хмурится. — А теперь бежим, тут можно проскочить.

Мальчики действительно проскальзывают перед одним из носильщиков и бегут дальше.

Вот и вода, и рыбачьи лодки, и разложенные для просушки сети, и костер в тени деревьев.

На костре варится вкусно пахнущая рыбой похлебка, а рядом сидят старик и мальчик. Мальчик, пожалуй, ровесник Меса и Сети; он держит в руках дудочку из тростника и наигрывает какую-то песенку.