Адский дом - Мэтисон (Матесон) Ричард. Страница 46
«А что все они будут делать, когда покинут этот дом?» — подумал он, спускаясь по лестнице. Левой рукой он держался за перила и то и дело останавливался. Вернется ли мисс Таннер в церковь? Сможет ли вернуться, после того как заглянула в себя и увидела жуткое зрелище? А Фишер? Что будет делать он? Ну, с сотней тысяч долларов он сможет многое. Что касается Эдит и его самого, для них будущее вырисовывалось довольно ясно. Но пока Барретт решил не думать об их личных проблемах. Их решение лучше отложить на потом.
По крайней мере, все они выберутся из Адского дома. Как неофициальный руководитель группы, он испытывал гордость, хотя, возможно, это было нелепо. И все же в 1931 и 1940 годах группы фактически были уничтожены, а на этот раз четверо вошли в дом и четверо сегодня вечером вернутся.
Барретт задумался, что после этого делать с реверсором. Доставить в лабораторию в колледже? Это казалось наиболее вероятным. Он представил себе, как торжественна будет эта доставка — наподобие транспортировки отделяемой кабины, в которой приземлился первый космонавт.
Возможно, когда-нибудь реверсор займет почетное место в Смитсоновском институте. Барретт сардонически усмехнулся. А возможно, и нет. Он не очень обольщался мыслью, что мировая наука преклонится перед его достижением. Нет, пройдут годы, прежде чем парапсихология займет свое законное место среди естественных наук.
Он двинулся к входной двери и открыл ее. Дневной свет. Барретт захлопнул дверь и, подковыляв к телефону, взял трубку.
Никакого ответа. Барретт постучал по рычагу. Прекрасное время для обрыва связи. Он подождал и снова постучал по рычагу. Ну же, давай! Вряд ли он сможет вывезти Фишера и мисс Таннер без посторонней помощи.
Он уже собирался повесить трубку, когда на другом конце послышался голос кого-то из людей Дойча:
— Да?
Барретт с облегчением громко вздохнул.
— Вы заставили меня поволноваться. Это Барретт. Нам нужна медицинская помощь.
Молчание.
— Вы меня слышите?
— Да.
— Так вы вышлете помощь прямо сейчас? Мистер Фишер и мисс Таннер нуждаются в срочной госпитализации.
Никакого ответа.
— Вы поняли?
— Да.
Молчание на линии.
— Что-то не так? — спросил Барретт.
Человек на другом конце вдруг выдохнул и сердито проговорил:
— Черт возьми, это нечестно с вашей стороны!
— Что нечестно?
Человек Дойча поколебался.
— Что нечестно?
Снова колебание. Потом голос быстро проговорил:
— Старик Дойч сегодня утром умер.
— Умер?
— У него был неизлечимый рак. Он принял слишком много таблеток, чтобы заглушить боль. И случайно сам себя убил.
Барретт ощутил отупляющее давление на череп. «Какая разница?» — услышал он в голове вопрос, но сам знал какая.
— Почему вы нам не сообщили? — спросил он.
— Было велено не говорить.
«Сын велел», — подумал Барретт.
— Что ж... — слабым голосом проговорил Барретт. — А как...
— Мне велено просто... бросить вас там.
— А деньги? — спросил Барретт, хотя уже знал ответ.
— Об этом мне ничего не известно, но в данных обстоятельствах... — Говорящий вздохнул. — Где-нибудь это записано?
Барретт закрыл глаза.
— Нет.
— Понятно, — безразлично проговорил собеседник. — Тогда этот его ублюдок-сын, несомненно... — Он не договорил. — Послушайте, я прошу прощения, что не позвонил вам, но у меня связаны руки. Мне прямо сейчас нужно возвращаться в Нью-Йорк. У вас есть машина. Предлагаю вам уехать. В Карибу-Фолс есть больница, вы доберетесь туда. Я сделаю, что могу... — Голос затих, потом раздался раздосадованный возглас. — Черт, меня самого, наверное, уволят. Терпеть не могу этого типа. И отец-то был не подарок, но этот...
Барретт повесил трубку, на него нахлынула волна черной меланхолии. Ни денег, ни попечения об Эдит, ни выхода на пенсию, ни возможности отдохнуть. Прижавшись лбом к стене, он прошептал:
— О нет!
Пруд.
Барретт резко повернулся и осмотрел вестибюль. Слова скакали в голове, не связываясь. «Нет», — подумал он и крепко сжал зубы. «Нет», — сказал он дому и нарочно покачал головой.
— Ты не победил, — сказал Барретт, идя в большой зал. — Пусть я не получу этих денег, но ты меня не одолеешь, нет. Я понял твою тайну, и я тебя сокрушу.
Никогда в жизни он не чувствовал такой злобы. Дойдя до арки, Барретт торжествующе посмотрел на реверсор.
— Вот! — крикнул он. — Вот он стоит! Твой сокрушитель!
Он чувствовал опустошение, его преследовала боль, и ему пришлось прислониться к стене. «Это не важно», — сказал Барретт сам себе. Всякая боль теперь отошла на второй план. О Фишере и мисс Таннер он позаботится позже, а потом об Эдит и о себе. В данный момент важно лишь одно — сокрушение Адского дома и триумф его предприятия.
10 ч. 33 мин.
Она как будто всплыла из темноты. Голос Дэниэла упрашивал ее: «Ты не должна спать». Она словно чувствовала, как вены и артерии сдавливаются, ткани сжимаются, тело вырывается из темноты. В мочевом пузыре чувствовалось неприятное давление. Она пыталась сдержать его, но не могла. Давление все нарастало. "Давай,— говорил ей Дэниэл, — не терпи". Флоренс застонала и не смогла удержаться. Ощутив струю на ляжках, она вслух закричала от стыда.
И вдруг проснулась. Скинув одеяло, она встала и ошалело посмотрела на мокрую простыню. Он так глубоко укоренился в ней, что теперь контролировал всю работу организма.
— Флоренс.
Она рывком повернула голову и увидела проекцию его лица на висящей серебряной лампе.
— Пожалуйста, — сказал он.
Флоренс уставилась на него. Он улыбнулся.
— Пожалуйста, — насмешливым тоном повторил Дэниэл.
— Прекрати.
— Пожалуйста, — сказал он.
— Прекрати.
— Пожалуйста. — Он в презрительной усмешке обнажил зубы. — Пожалуйста.
— Прекрати, Дэниэл!
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Флоренс повернулась и бросилась в ванную, но холодная рука схватила ее за лодыжку и повалила на пол. Ледяной призрак Дэниэла охватил ее всю, его демонический голос выл в ушах:
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Она не могла выдавить ни звука, его призрак словно высосал дыхание.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Он захохотал в диком садистском восторге.
«Господи, помоги мне!» — в муке подумала Флоренс.
— Господи, помоги мне! — жалобно повторил его голос.
— Отпусти меня! — взмолилась она.
— Отпусти меня, отпусти меня! — передразнил его голос.
Флоренс зажала руками уши и закричала:
— Господи, помоги мне!
Дэниэл исчез. Флоренс судорожно хватала ртом воздух и, с трудом поднявшись на ноги, пошла в ванную.
— Уходишь? — раздался его голос.
Она настроила ум против его уговоров. Ввалившись в ванную, Флоренс включила холодную воду и плеснула себе в лицо.
Выпрямившись, она посмотрела в зеркало. Бледное лицо покрывали царапины и выцветшие синяки. Шея и верхняя часть груди, насколько было видно, тоже сильно пострадали. Наклонившись, Флоренс увидела, что груди как будто воспалились, а следы зубов почернели.
Она окаменела, когда дверь распахнулась и в зеркале на двери отразилось все ее тело. Флоренс пыталась сопротивляться, но холод змеей полз вверх по спине. Она разинула рот и выпучила глаза.
Через мгновение она уже улыбалась и, прикрыв глаза, откинулась назад. Сзади стоял Дэниэл. Она чувствовала, как его затвердевший член входит в прямую кишку. Его руки обхватили ее груди и мяли их. Флоренс прислонилась к нему, и тут в ванную проскользнула Эдит и, упав на колени, просунула язык ей во влагалище. Флоренс высунула язык. Она страстно терлась о Дэниэла. Именно этого она и хотела, именно такой и была.
Она дернулась, словно по телу прошел электрический ток. И вдруг увидела себя — полуприсевшей у зеркала, с лицом, расплывшимся в бездумной разнузданности, и с запущенными в тело пальцами правой руки. С криком отвращения она вынула пальцы. Позади раздался хриплый смех, и она обернулась. Ванная была пуста. «Я смотрел», — прозвучал в голове его голос.