Острова междумирья - Арчер Вадим. Страница 66

Могрифу хватило одного взгляда, чтобы определить, что здесь нет ничего натурального. Стены и выступы пещеры состояли из искусственно уплотненной магической первосубстанции, самосветящиеся сокровища, безусловно, являлись результатом трансформы. Признаться, маг рассчитывал на настоящие сокровища, но эти тоже имели свою ценность, и немалую. В отличие от настоящих, они не снашивались и не теряли блеска, хотя их нельзя было подвергать дополнительной обработке, которая могла привести к непоправимой порче исходного объекта и, как следствие, разрушению трансформированного.

Следующий взгляд Могрифа упал на предмет величиной с калитку, лежащий на самом видном месте поверх кучи сокровищ. Если бы не размеры, это можно было бы назвать записной книжкой в кожаной обложке. Могриф подошел к ней и начал перелистывать толстые картонные страницы.

Затем его руки замерли, потому что его глаза наткнулись на запись о величайших заклинаниях, которые нельзя взять в одиночку. Он как раз нуждался именно в величайших заклинаниях, и, возможно, среди них было и то, которое требовалось для устранения материка. «Мир Геджия, храм Эшнарона Мыслителя, главный зал, третья панель слева от входа» – мысленно повторил он, запечатлевая в памяти каждую букву этого сообщения.

Мир Геджия, храм Эшнарона… Могриф глянул на выход, но того не оказалось на положенном месте. Ладно, подарок так подарок. Прикинув стоимость необходимых ингредиентов, маг набрал из ларца пригоршню драгоценностей на ту же сумму с небольшим запасом, чтобы не торговаться, и снова глянул на выход. Отверстие появилось, и он вышел наружу.

– Вышел! Тоже вышел! – привратник уставился на него с видом, близким к помешательству. – И тоже выгреб целую кучу!

– Разве? – Маг равнодушно глянул себе в руки. – Сколько было нужно, столько и взял. А сколько я должен был вынести?

– Одну вещь! Только одну вещь! – взвыл Крандебиут.

– Предупреждать надо. А что, здесь кто-то уже выгреб целую кучу?

– Да, совсем недавно здесь был один такой, – обиженно проворчал привратник. – Он все сделал неправильно – вынес целый ларец сокровищ, а затем не пошел в ворота, которые я охраняю от недостойных.

– А как он выглядел?

Корявое описание внешности нарушителя ничего не сказало Могрифу. Однако, упоминание о крови на груди навело мага на мысль, что тот, действительно, сделал что-то неправильное.

– Посмотри на меня, – сказал он, когда привратник закончил рассказывать о предыдущем искателе сокровищ. – Со мной ничего не случилось, я не заметил в пещере ничего опасного – значит, я все сделал правильно и тебе незачем из-за этого огорчаться.

– Да? – с надеждой глянул на него Крандебиут. – Но чтобы все было совсем правильно, ты должен пройти в этот канал. Ведь теперь я должен пропустить тебя сюда.

– Да, пожалуй, так мне будет ближе, – согласился Могриф.

Он кликнул своего Асура. Когда тот протиснулся в расщелину, маг сел на него и проехал мимо привратника в канал. По пути от Асфастского холма до башни он дал себе слово больше не появляться у этой пещеры. Хотя его посещение обошлось без происшествий, там наверняка был какой-то подвох, которого он не заметил.

XX

По пути обратно Вольд прикидывал свои приобретения и потери. Хотя он урвал немалый кусок, он отдавал себе отчет в том, что во второй раз так уже не получится. Во второй раз он уже не сумеет так искренне забыть о содержимом ларца, значит, придется ограничиться одной вещью. Кроме того, у него взорвался амулет и нанес ему чувствительные ранения. Дорогостоящий амулет, хоть и разовый, непростой в изготовлении, такой не будешь делать заново ради одной вещи, тем более, что трансформы имели ограниченный спрос.

Да и этот привратник – он так разозлился, что в следующий раз может просто не впустить его в пещеру. И хорошо еще, если не полезет драться. Нет, второе посещение пещеры будет слишком невыгодным и опасным.

Морщась, Вольд отлепил от груди присохшую к ранам рубашку. Ему еще повезло, все могло бы кончиться и хуже. Хорошо жилось этим Древним Архимагам, которые сами могли создавать такие драгоценности! Как известно, качество трансформы зависело от силы и свойств личности мага, а также от качества исходного материала и от используемого заклинания. Вольд не считал себя слабаком, но все известные ему трансформирующие заклинания не производили в его исполнении ничего ценного. Он не однажды пробовал их на различных объектах, но самое большее, что у него получалось – это столовая утварь и дешевая повседневная одежда.

Он вспомнил записную книжку из пещеры и заметку в ней, говорившую о месте, где укрыты величайшие заклинания. Вольда вдруг осенило, что там наверняка было и заклинание, создавшее сокровища этой пещеры. Если бы удалось узнать его, тогда больше незачем было бы пускаться в опасные поездки за спрятанными в труднодоступных местах богатствами. Тогда можно было бы создавать их каждый раз, как они ему понадобятся!

Возникнув однажды, эта мысль уже не покидала голову Вольда. Даже если добыть заклинания непросто, в случае успеха добыча будет такой, что ради этого стоит попытаться. Правда, в заметке было предупреждение, что их не взять в одиночку – и мысли Вольда обратились к Къянте. Несомненно, жадная девка захочет помочь ему за хорошее вознаграждение, и не беда, даже если она потребует обучить ее заклинанию трансформы. Несмотря на хорошие природные способности к магии, Къянта была слишком примитивна, чтобы выполнить такое заклинание как должно, и не могла стать ему соперницей в создании качественных трансформ.

Он вернулся на Асфри на исходе ночи, когда город еще спал. Что важнее, Къянта еще спала и не могла видеть вынесенный из пещеры ларец. Опустившись на гаргойле у парадного входа, Вольд пошел прямо в кабинет, где открыл ларец и отобрал для нее часть драгоценностей. Не треть, конечно, но достаточно для покупки небольшого коттеджа – все-таки он рисковал жизнью, а эта девка не рисковала ничем. Остальное он запер в сейф для амулетов и пошел в лабораторию, где хранились лечебные средства.

Там он разделся до пояса и швырнул окровавленную рубашку в корзину для мусора. Затем он подошел к зеркалу, чтобы рассмотреть ранения, оставленные взорвавшимся амулетом. На груди было около десятка глубоких порезов, из некоторых еще торчали осколки амулета. Вольд повытаскивал осколки и промыл раны чистым полотенцем, намоченным чистой водой из стоявшего в лаборатории чана. Швырнув полотенце вслед за рубашкой, он взял из шкафчика целебную мазь и тщательно смазал порезы, затем нашел еще одно полотенце и обвязал грудь.

В таком виде он вернулся в спальню и разыскал в платяном шкафу новую рубашку. Теперь самое время было доставить себе маленькое удовольствие, и Вольд пошел в буфетную. Он заварил кувшинчик иги, поставил на поднос вместе с засахаренными орехами и сдобными крендельками, а затем отнес в гостиную, где уселся в удобное кресло и начал неторопливо вкушать деликатесы, любуясь своим отражением в многочисленных зеркалах гостиной. Безусловно, он заслужил все это.

К утру ига была выпита, и Вольд ушел спать. Весь день он проспал сном хорошо поработавшего человека, а вечером навестил свой излюбленный ресторан. Когда он возвращался оттуда, его встретила Къянта, которая увидела в саду гаргойла и поняла, что Вольд уже здесь.

– Где моя доля? – спросила она.

Вольд поморщился – какой же все-таки грубой была эта девка. Она и не подумала спросить, как прошла его поездка, благополучно ли он вернулся. Ее не интересовало ничто, кроме собственной выгоды, и она даже не пыталась прикрыть это. Однако, она была еще нужна ему.

– Иди в гостиную, я принесу твою долю туда, – скрыл он недовольство за покровительственной улыбкой.

Къянта пошла в гостиную, а он сходил в кабинет и принес отложенные для нее драгоценности.

– Это трансформы, – сказал он, когда она кинулась разглядывать и оценивать их. – Делай с ними, что хочешь, но не говори, что я не предупреждал тебя.