Удел упыря - Матюхин Александр. Страница 33

– Ах, как я вас понимаю! – воскликнул Гиберт и стал жевать цветок, стоявший в вазочке на столе. В горле его внезапно пересохло. – Можно… это… еще разик… ручку бы чмокнуть?

Сэр Дуллитл критически посмотрел в слезящиеся распухшие глаза немца, на его мокрый нос и отрицательно покачал головой, продолжив:

– Вы же знаете, что истинного англичанина найти в этом проклятом турецком городе невозможно. И вот, прослышав о вас, мы поняли, что вы и есть тот человек, который нам нужен, чтобы снять с наших плеч бремя печали и скорби!

– Но я же немец! – заметил Гиберт.

– А мы англичане! – поднял вверх указательный палец сэр Дуллитл. – О чем это говорит?

Гиберт недоуменно пожал плечами и выплюнул цветок на ковер.

– Это говорит о том, что по части культуры у нас есть много общего! Я предлагаю рыбалку! Чтобы развлечься. Мы с моей дорогой миссис Фройляйн в обществе истинного джентльмена почувствуем себя на вершине блаженства!

– Удочки, крючочки и червяки? – поморщился Гиберт.

– Зачем? Динамит, шнуры и водонепроницаемые бочонки! – Сэр Дуллитл профессионально, в отличие от немца, подвигал бровями и опустошил последний бокал.

Посол почувствовал, что ему становится очень хорошо! Еще бы! Это вам не вонючие турки! Это истинные ценители искусства рыбалки! К тому же… Провести весь день на озере с такой очаровательной женщиной, как миссис Фройляйн! Тут уж Гиберт устоять не мог!

Вздохнув полной грудью, он вскочил и заорал во весь голос:

– Карету!!! И немедленно!!!

– Я так и думал, что вы согласитесь, – сэр Дуллитл тоже поднялся и обнял немецкого посла за плечи, – поэтому приметил на днях замечательное, тихое и полное рыбёшки озерцо неподалеку от города. Там нам никто не помешает вкусить все прелести рыбалки, уверяю вас. Я захватил с собой шесть бочонков с порохом и три метра добротного, не гаснущего в воде, шнура!

– Вы великолепны! – воскликнул Гиберт, глядя на миссис.

– Еще бы, – проворчал сэр Дуллитл и еле заметно ухмыльнулся.

Через пятнадцать минут была подана карета с открытым верхом, запряженная тройкой гнедых лошадей. В нее быстро загрузили все, что могло пригодиться на рыбалке.

Кучером посадили Ганса, и карета тронулась с места.

Гиберт и сэр Дуллитл сели на одну сторону, а миссис Фройляйн на противоположную, откровенно закинув ногу за ногу и обнажив прелестные бедра, мигом приковавшие взгляд немецкого посла. Одурманенный и зачарованный, Гиберт провел всю дорогу в полном молчании, не мигая и не шевелясь. Сэр Дуллитл же шутил, негромко пел частушки и подмигивал Фройляйн, явно на что-то намекая. Она согласно кивала, косила глаза в сторону Гиберта и слегка улыбалась.

Карета неслась по городу, распугивая прохожих, которые прижимались к домам, проклиная сквозь зубы немцев, позволяющих себе черт знает что. За город выехали без особых проблем. Стоило стражам увидеть красноватый нос фон Гиберта, как ворота тотчас распахнулись.

Сэр Дуллитл громкими окриками указывал Гансу путь, и вскоре карета выехала на небольшую дорогу меж двух полей. Лошади перешли на легкую трусцу.

Озеро оказалось небольшим и очень уютным. У берегов оно заросло камышом и осокой, однако в нескольких местах были оборудованы отличные места для ловли, кто-то заботливо прорубил в осоке проходы к воде. Золотистый песок спускался к самой кромке озера. В метре от осоки и ленивых волн была вкопана в песок небольшая лавочка, потрескавшаяся от времени, с остатками краски на дереве. Пляж со всех сторон прикрывали от постороннего взгляда камыш и осока, а еще небольшая ива. В общем, вполне удобное местечко для рыбной ловли любимым способом Гиберта.

Все принадлежности тотчас были выгружены Гансом, и он удалился в карету, оставив троицу.

– Как вам, уважаемый посол? – горделиво выпятил грудь сэр Дуллитл. – Свежий воздух, осока, ветерок… Что еще нужно?

– Рыба – ответил фон Гиберт, распутывая шнур, который горел даже под водой. – Здесь взрывать не опасно?

– Ни в коей мере! – ответила миссис Фройляйн. – Озеро принадлежит одному нашему знакомому, который любезно отдал его в наше распоряжение на неопределенное время! Разрешил ловить столько рыбы, сколько влезет!

Лицо Гиберта расплылось в улыбке. Давненько он так не веселился! Его жена, оставшаяся дома, вечно старалась препятствовать этому безобидному развлечению мужа. Она входила в какое-то странное общество в защиту животных, ела одну лишь траву, а посему худела буквально на глазах. Иногда Гиберт даже опасался, что, проснувшись в одно прекрасное утро, может обнаружить вместо жены пучок высохших волос и сморщенный ее желудок. Вернее, не то чтобы опасался, но ведь сколько денег потом уйдет на похороны, да на траур, да еще и гостей созывай на поминки… А поминки фон Гиберт не любил.

Шнур он распутал в считанные минуты. За это время сэр Дуллитл успел разложить около кромки воды бочонки с порохом, а миссис Фройляйн расстелила покрывало, выложила две бутылки вина, бокалы, всевозможную закуску и легла лицом к солнцу, зажмурив глаза.

– Сначала ловля, все остальное потом! – заметил Гиберт, проследив взглядом (из которого наполовину выветрился дурман-порошок) за ее действиями.

– Само собой. Дайте-ка шнур. Сейчас мы им залепим! Своих не узнают! – откликнулся Дуллитл.

В Гиберте неожиданно проснулась детская трепетность, какая бывает, когда чего-то очень сильно ждешь и оно вот-вот сбудется! У него мелко задрожали руки и потекло из носа. Подавая шнур, Гиберт сказал:

– Только чур – я первый забрасываю! И поджигаю!

– Ваше право, уважаемый, – кивнул сэр Дуллитл. Он ловко и совсем не по-стариковски прикрутил к шнуру два средних бочонка, закрепил конец на берегу, протянул Гиберту кремешек:

– Желаю удачи!

– К черту! – Дрожащими руками Гиберт высек искру. Просмоленный и смазанный какими-то горючими веществами шнур вмиг вспыхнул и начал гореть, тихо шипя и выбрасывая в воздух искры. Гиберт возбужденно захохотал и закинул снаряд на середину озера. Бочонки с бульканьем погрузились под воду. Шнур натянулся.

– Какая здесь глубина? – шепотом спросил Гиберт. Он сжимал второй конец и боялся даже пошевелиться.

Сэр Дуллитл пожал плечами.

Наступила тишина. Даже миссис Фройляйн открыла один глаз и наблюдала за водной гладью, по которой расходились круги. Ветер шевелил листья, и только этот шелест нарушал воцарившуюся вокруг тишину.

– Сейчас грохнет! – возбужденно предупредил немецкий посол.

И действительно грохнуло! Оглушительный взрыв потряс окрестности. Столб воды взметнулся в воздух и упал, окатив берег огромной волной. Тучи брызг омыли радостно хохочущего фон Гиберта, который уже что есть мочи тянул шнур. Сэр Дуллитл предпочел отскочить к миссис Фройляйн и поэтому остался совершенно сухим.

– Вы видели, господа, как все великолепно получилось?! – завопил Гиберт, тряся обгорелым куском и тем, что осталось от двух бочонков. – Га-анс!!! Га-анс, черт возьми, иди сюда, живо! Неужели за рыбой полезу я?

Ганс появился незамедлительно и, не раздеваясь, нырнул в волнующиеся воды. Рыбы действительно всплыло немало. Гансу оставалось только собрать ее в плетеную корзину, которую он приволок с собой. Видать, знал, что ему предстоит делать.

Гиберт уже привязывал еще два бочонка:

– Сэр Дуллитл, не желаете ли? Вы ведь столько ждали этого момента?

– Охотно! – сэр Дуллитл бросил взгляд в сторону миссис Фройляйн. Та недовольно изогнула бровь. – Гм… знаете, Гиберт, давайте-ка выпьем вина за начало нашей рыбалки. В доброй старой Англии принято всегда пить между первой и второй закидкой, иначе ловля дальше может не удаться!

Посол подумал и пришел к выводу, что сэр Дуллитл, в общем-то, прав. Можно было и выпить. Тем более, что он чувствовал легкое головокружение и непонятный привкус во рту.

Втроем они уселись вокруг выложенной закуски, и миссис Фройляйн разлила вино по бокалам.

– Ну, за рыбалку! – хрипловатым голосом провозгласил сэр Дуллитл и выпил, уронив свой накрахмаленный парик на землю. Под париком обнаружилась прядь коричневатых волос. Ничуть не смутившись, англичанин отряхнул парик и вновь водрузил его на чело.