Выбравший бездну - Арчер Вадим. Страница 45

Он отсоединил цепь, оставив на шее Мага только закованный намертво ошейник. Управляющий выделил Магу место в бараке, где содержались рабы-мужчины, и объявил, что с завтрашнего утра тот будет ходить работать в кузницу.

Женщины здесь жили отдельно, в соседнем бараке, уборная располагалась в дальнем углу двора, а в остальном все было похоже — те же соломенные подстилки, та же скудная пища, которую выдавали дважды в день — в обед и вечером. С утра рабы выходили работать, а на ночь возвращались в бараки на солому. Их не приковывали цепями, потому что клейменому рабу некуда было бежать. За поимку беглеца полагалась награда, небольшая, но достаточная, чтобы на нее польстилась нищета. Пойманных рабов обычно засекали до полусмерти, а иногда и до смерти, в назидание другим.

Телесные наказания были здесь обычным делом, плетка не покидала руки надсмотрщика. Пороли за все — за небрежность, за леность, за то, что попался под руку, на всякий случай. Серьезно провинившихся привязывали за руки лицом к столбу, специально для этого вкопанному посреди двора, секли кнутом и оставляли висеть на ночь или дольше, в зависимости от тяжести проступка.

Со следующего утра Маг стал работать в кузнице. Сначала в его обязанности входило подбрасывать топливо в горн, затем кузнец доверил ему поворачивать щипцами куски раскаленного железа, пока сам обрабатывал их молотом, придавая им форму подковного гвоздя или колесного обода. Когда Маг освоился с этим делом, кузнец показал ему, как держать молот, объяснил, как подбирать и нагревать металл, как определять его готовность для ковки, какие жидкости нужно применять для закалки.

Маг поначалу предполагал, что каждый раб мечтает стать свободным, но не успело зажить его клеймо, как он понял, что ошибся. И слова, и мысли рабов были только о том, как бы поменьше работать и побольше поесть. Любимые темы вечерних разговоров в бараках были о том, как содержатся рабы у других хозяев. Кому-то завидовали, кого-то жалели вслух, радуясь про себя, что здесь пока не так, и каждый мечтал о хозяине, который будет хорошо кормить, мало сечь и не заваливать работой.

Мечты рабов… Маг пытался спрашивать, что стали бы делать эти люди, оказавшись свободными, но встречал в ответ одни непонимающие взгляды. Большинство здесь стало рабами не вследствие войны — многие были проданы в рабство за долги или мелкие, вынужденные нищетой проступки. Они не умели жить на свободе. Они не знали, как прокормить себя и семьи, а здесь им был обеспечен кусок хлеба. У них был неплохой хозяин — здесь не морили голодом и зря не секли до полусмерти. Рабы жили здесь подолгу и были довольны своей судьбой.

Как-то управляющий пришел в кузницу со свитком папируса и угольной палочкой. Он начал расспрашивать кузнеца, сколько произведено изделий, сколько на них пошло металла и топлива, а затем стал записывать на свитке. Догадавшись, что хозяин требует отчет, Маг заглянул через плечо управляющего. Каракули выглядели незнакомо, но Маг извлек нужные сведения из его головы и прочитал цифры. На листке уже были записаны кухонные и конюшенные расходы.

— Что ты уставился? — заметил его взгляд управляющий. — Можно подумать, ты здесь что-то понимаешь.

— А что тут сложного? — повел плечом Маг. — Затраты на кузницу, кухню и конюшню.

Управляющий поднял на него недоверчивый взгляд:

— Ты что, умеешь читать и считать?

— Умею, — подтвердил Маг.

— Что же ты молчал? — возмутился тот. — Тебя же спрашивали, знаешь ли ты ремесла!

— Разве это ремесло? — удивился Маг. Ему и в голову не приходило, что умение читать — довольно-таки редкая в этой стране наука.

— Это тебе за обман! — Управляющий несколько раз хлестнул Мага плетью. — Ты еще и от хозяина получишь!

Он дописал цифры и вышел из кузницы. Вскоре он вернулся и увел Мага с собой. Когда они миновали печально известный столб, Маг понял, что его ведут не наказывать, а прямо к хозяину. Управляющий провел его по задней лестнице на второй этаж, в кабинет сановника. Тот взглянул на раба и кивком выпроводил управляющего.

— Мне доложили, что ты умеешь читать и считать, — сказал он.

— Да, господин, — подтвердил Маг.

— А писать ты умеешь?

— Да, господин. — Не так уж сложно было расставить по бумаге эти закорючки.

— Где ты научился этому?

— У писца. — Эта замечательная мысль только что озарила Мага. — У которого я служил.

— Почему ты не сказал об этом сразу?

— Я не подумал, что это заинтересует тебя, господин.

— Садись туда, напиши что-нибудь. — Хозяин кивнул в угол на низенький столик, где стояли письменные принадлежности, и пошарил глазами по своему столу. — Перепиши… ну, хотя бы это, — он подал Магу свиток, — как можно чище и красивее.

Маг взял папирус и уселся на подушку за столом, скрестив ноги. Извлекши из памяти хозяина, как должно выглядеть чистое и красивое письмо, он начал выводить буквы. Не слишком быстро, но, видимо, такая скорость удовлетворяла сановника, потому что тот не торопил его.

— Все, готово. — Маг присыпал текст песком, затем встряхнул свиток и подал хозяину.

Тот взял свиток и стал придирчиво разглядывать буквы.

— Пожалуй, ему можно доверить переписку, — сказал он сам себе, затем поднял взгляд на раба. — Где ты работаешь?

— В кузнице, господин.

— Теперь ты будешь работать у меня, переписчиком, — объявил ему хозяин. Его собственный почерк всегда оставлял желать лучшего, а писцы брали за работу бешеные деньги. Кроме того, не каждый свиток можно было доверить глазам писца.

— Слушаюсь, господин.

Теперь Маг вместо кузницы стал ходить в особняк своего хозяина. В остальном в его жизни ничего не изменилось — он все так же ел впроголодь и ночевал на соломе. Тем не менее, многие рабы стали завидовать ему и сторониться его, считая его положение привилегированным. Мага это нисколько не задевало — в их дружбе он не нуждался, а их мысли и разговоры давно перестали интересовать его.

Гораздо интереснее ему были мысли и свитки сановника шейха. Через руки Мага проходили документы государственного значения, дипломатические письма, налоговые отчеты, копии законов, по которым он читал о жизни страны в целом и взаимоотношениях ее обитателей. Прежде все люди казались ему одинаковыми или почти одинаковыми, но теперь он получил представление о сословиях, для каждого из которых были определены свои законы, об армии и межгосударственных отношениях. Ради этого стоило терпеть рабство.

Однажды хозяин вручил ему для переписки совсем короткий текст — всего четыре строчки. Пробежав их глазами, Маг с удивлением понял, что это были стихи.

Это было так неожиданно, что Маг заулыбался. Хозяин, еще не успевший отвести от него взгляда, нахмурился.

— Чему ты смеешься, раб? — спросил он.

— Я не смеюсь, — ответил Маг, глядя на свиток. — Просто это в точности мои мысли — вечный спор между благоразумием и безрассудством, между расчетом и порывом, между насущными потребностями и высокими стремлениями. Как странно увидеть это здесь…

— Разве ты понимаешь стихи, раб? — изумился сановник. — Такого суждения я не слышал даже от придворных самого шейха.

Маг ничего не ответил — увлекшись своими размышлениями, он совсем забыл, где находится и с кем разгоааривает.

— А вот это. — Хозяин протянул ему другой листок. — Что ты скажешь об этом?

Маг рассеянно протянул руку и прочитал другое четверостишие:

Ему почему-то вспомнилась Нерея. Это стихотворение явно перебрало, сравнивая свою базарную красотку с женскими сущностями тонких миров.