Выбравший бездну - Арчер Вадим. Страница 51

Власти тоже были здесь. Как и Гелас, они не примыкали ни к одной из групп, а предпочитали свободно бродить по всему миру и вмешиваться в деятельность Сил, когда находили это нужным. Императрица по-прежнему занималась растительностью. Правда, теперь она уделяла основное внимание сельскохозяйственным видам. Судья наводила порядок, но не среди людей, а среди творцов, следя за строгим соблюдением законов высших миров. У нее было много работы — любителей нарушить их оказалось гораздо больше, чем можно было предположить. Творцы нередко управляли людьми на свое усмотрение, считая, что ради успеха дела можно поступиться и божественными законами. Когда она пожаловалась на них Магу, тот только смущенно пожал плечами — он и сам относился к злостным нарушителям законов Единого.

Вслед за ней Магу встретился Крон, хмурый и неразговорчивый, как всегда. Он дисциплинированно выполнял приказ Императора, но заметно тяготился поручением. Ему, привыкшему создавать миры, повелевать их временем и пространством, такая работа казалась слишком мелкой и скучной. Наверное, подумалось Магу, точно так же к ней отнеслась бы и Геката. Эти двое были слишком велики для работы в каком-то одном из миров.

Жрица, напротив, приняла свою работу близко к сердцу. Она все еще переживала ошибку, допущенную в законах этого мира, и теперь прикладывала все усилия, чтобы исправить ее. Во время пребывания в плотном теле Маг узнал, как эти законы звучат у людей — «человек человеку — волк», «око за око, зуб за зуб» и тому подобное. Сами люди называли их звериными, но это был поклеп на зверей. Звери не знали, что такое жестокость, звери не умели мстить, не умели творить зло ради зла.

— Но это означает, что люди понимают ошибочность этих законов, — возразила она Магу, когда он указал ей на это. — Они считают зверей неразумными. Значит, по их понятиям, эти законы тоже неразумны.

— Тем не менее люди следуют им, — заметил Маг. — Они следуют однажды заданным путем, понимая, что есть другие пути, но не умея свернуть на них.

— Хорошо, что они это понимают, — обрадовалась Жрица. — Мысль — огромная сила.

— Только не в плотном мире, — печально улыбнулся Маг. — И мысль и слово бессильны здесь без действия.

— Неправда! — Жрица окинула возмущенным взглядом этого мальчишку, ставившего под сомнение всю ее работу. — Сила убеждения очень велика. Как говорится у людей, она горы может сдвинуть.

— Но горы стоят спокойно, — заспорил с ней Маг. — Я еще не видел, чтобы хоть одна из них сдвинулась с места. Так же и законы человеческого бытия. Один мой знакомый тиран пытался изменить их к лучшему, но не преуспел в этом. И тогда он решил, что это наши, божественные законы.

— Тиран! — Жрица брезгливо сморщила нос, всем видом давая понять, что не одобряет знакомств Мага.

— Да, тиран, — хладнокровно подтвердил тот. — И я верю, что он пытался изменить этот мир к лучшему. Но один человек бессилен перед тем, чему следует большинство, пусть даже ему дана неограниченная власть. Если его не поддерживают другие, он вынужденно становится тем, чем он стал. Чтобы людские законы изменились, одного человека мало. Должны измениться все люди. Или хотя бы многие.

— Ты уверен в этом? — заинтересованно спросила Жрица.

— Я ни в чем не уверен, — уклонился от прямого ответа Маг, — но из знакомства с тираном я понял, что человек на верхушке пирамиды власти — создание людей ее дна или, по крайней мере, их отражение. Как человек он может быть любым, но как правитель он может достигнуть только того, что они в состоянии поддержать.

— Значит, если кто-то хочет изменить человеческие законы, — ухватилась она за его мысль, — он должен изменить отношение к ним большинства людей?

— Вероятно, — согласился Маг. — Но это, мне кажется, выше сил одного человека.

— А творца? — воодушевленно сказала она. — Что не под силу человеку, то возможно для творца.

Маг не разделял оптимизма Жрицы по этому поводу. Из разговоров с Силами он уяснил, что люди охотно соглашаются с учениями творцов на словах, но отнюдь не рвутся претворять их в дела.

— Конечно, послать сюда творцов — хорошая идея, — задумался вслух он. — Однако во время этого облета я обратил внимание, что мы влияем на людей гораздо меньше, чем предполагалось. Они считают богов высшими силами, отдают им дань почтения, но не стремятся следовать им во всем. Они очень хорошо помнят, что боги — это одно, а они, люди — совсем другое. Все-таки мы им чужие, а кто захочет следовать за чужими?

— Да, и мне так показалось, — с жаром подхватила Жрица. — Они считают, что от богов можно откупиться, и развращают этим себя и наших служителей. Они воображают, что с нами можно обходиться так же, как с людьми: поздороваться, раскланяться, попросить, дать взятку, а затем расстаться и жить прежней жизнью до следующей встречи. Порой мне кажется, что они вообще не понимают нас, не понимают, чего мы хотим от них.

— Тебе не кажется, Хриза, — так и есть. — После общения с лидерами Сил у Мага сложилось твердое убеждение в этом. — Большие истины, попадая в маленькие головы, претерпевают чудовищные искажения. Хорошо еще, если они становятся уродцами, а не превращаются в свою противоположность.

— Как же тогда быть? — В голосе Жрицы прозвучала нотка уныния.

— Если б я знал… — покачал головой Маг. — Чем больше искра, тем легче и правильнее она воспринимает законы творцов. Она должна расти, но если б я знал, как заставить ее расти…

— Есть искры, которые быстро растут, — напомнила ему Жрица.

— Да, я видел, — подтвердил он.

— Нужно узнать, почему они растут, — сказала она. — Ты можешь сделать это для меня?

— Не знаю, — усмехнулся Маг. — Хоть для тебя, хоть для Геласа, хоть для себя.

— Но ты возьмешься попробовать?

— Конечно, возьмусь. Мне самому это интересно.

Расставшись с Хризой, Маг стал высматривать подходящую искру. Наконец он выбрал одну из самых ярких и опустился в узком переулке вечернего города на берегу большой реки.

В переулке было темно, только в окне второго этажа покосившегося от старости двухэтажного дома виднелся свет. Наружная дверь была закрыта изнутри на засов, но для творца было несложным заставить его отодвинуться. Темная лестница в два пролета вела наверх. Маг, прекрасно видевший в темноте, бесшумно обогнул стоявший на пути сундук, перешагнул через пару небрежно брошенных башмаков и стал подниматься по лестнице.

Несмотря на легкую поступь Мага, рассохшиеся ступени нещадно заскрипели. Однако человек на втором этаже не услышал шагов на лестнице: он был всецело поглощен чтением толстой книги в потертом кожаном переплете. Перед ним чадила почти прогоревшая сальная свеча, рядом лежала наготове вторая. Пламя свечи дрогнуло и затрещало, мужчина взял щипцы и снял с фитиля черную полоску нагара. Желтый огонек успокоился и вспыхнул ярче, но тут же снова вздрогнул от порыва сквозняка из распахнувшейся двери.

Мужчина нехотя оторвался от книги и оглянулся. В дверях комнаты стоял белокурый, бедно одетый парень, кутавшийся в неопределенного цвета плащ.

— Добрый вечер, хозяин, — сказал он, раздвигая губы в вежливой улыбке.

— Добрый вечер, — машинально ответил мужчина, но тут же насторожился. — Ты как сюда попал?

— Через дверь. — Улыбка парня слегка расширилась. — Там было не заперто.

— Разве? — удивился мужчина. — Кажется, я уже запирал ее сегодня на ночь, — пробормотал он, подумав про себя, что от напряженных занятий становится слишком рассеянным. — Зачем ты вошел сюда?

— Везде было темно, а в окне этого дома горел свет, — дружелюбно сообщил парень.

— Но это еще не повод, чтобы заходить сюда без приглашения. — Мужчина окинул пришельца взглядом, пытаясь догадаться, что ему здесь нужно. — Ты попрошайничать или на ночлег?

— Просто поболтать. — Парень доверительно улыбнулся. — Почему бы и нет?

— И правда, почему? — хмыкнул мужчина. — Почему бы какому-то бродяге не заявиться в чужой дом, к незнакомому человеку и не навязаться на беседу?