Орлиный мост - Мазо Жак. Страница 24

— Ты прав. Я тоже ищу виновных…

Они помолчали, потом Мишель встал.

— У тебя действительно шикарный дом. Мне даже хочется последовать твоему примеру и уехать из Парижа.

— Места здесь красивые, это правда, и жить тут хорошо, но к этому быстро привыкаешь. А потом нужно чем-то заниматься…

— Но это тебя не остановило, когда ты решил обосноваться здесь?

— После моей работы в интернате у меня не было другого выбора, как перебраться на юг страны.

— Но почему Алее, а не Марсель или Монпелье?

— Натали возражала против этого. Когда в тысяча девятьсот восемьдесят втором году мы решили пожениться, она предпочла поселиться в маленьком городке в глухой провинции. Ей это было необходимо, чтобы писать. Меня же сей факт нисколько не смущал, в свое время я вдоволь поразвлекался в Париже…

Мишель взял сачок и стал вылавливать листья, упавшие в бассейн.

— Жаль, что у вас не было детей… В них ты видел бы ее.

— Да, но мне кажется, она не очень этого хотела.

— А ты?

— Вероятно, больше, чем она.

— В конце концов, Натали присутствует в своих книгах. Хотел бы прочитать ее последний роман. У меня до сих пор не хватало на это времени.

— Воспользуйся случаем. Все ее книги стоят в шкафу у входа в библиотеку.

Вернулась Мюрьель, одетая в черное облегающее платье. Ее волосы были собраны в пучок, что придавало ей юный и одновременно строгий вид. Жером пошутил:

— Нечто среднее между учительницей и wonder woman 6!

— Нет, это всего лишь я собственной персоной! — заявила Мюрьель.

Достав кассету, она вставила ее в видеомагнитофон.

Жером и Мишель последовали за ней и сели рядом на диван у телеэкрана.

Камера сняла искаженное гримасой лицо Вероники во время приступа. Казалось, девушка испытывала ужасные страдания. Мюрьель и Мишель были потрясены.

— Успокойтесь! — сказал Жером. — Если ее лицо выражает страдание, это еще не означает, что она действительно его переживает. Все происходит как бы вне сознания Вероники. Так проявляется ее уход от реальности, при этом она забывает о себе. Вы видите не ее, а проекцию другой личности.

Мишель зажег сигарету.

— Хотелось бы тебе верить, но если бы не было страдания, она могла бы смеяться.

— Во всяком случае, — вмешалась Мюрьель, — это необыкновенный документ. Думаю, что вселение духа Тома в Веронику является неоспоримым фактом. Необходимо продолжать наблюдение. Я планирую связаться с лабораторией и проанализировать подобные случаи, имевшие когда-либо место. — Повернувшись к Мишелю, она добавила: — Я также изучу некоторые секреты колдовства, которые могут нас заинтересовать.

После окончания фильма Мюрьель и Мишель удобно устроились на диване. Им надо было прийти в себя после такого потрясения. Жером, как ни странно казался совершенно спокойным.

— Невероятно! — удивилась Мюрьель. — Неужели это не производит на тебя никакого впечатления?

— К счастью, нет, иначе я бы не занимался медициной. Мне приходилось видеть и более страшные вещи во время практики в психиатрических клиниках! Для меня Вероника — пациентка с расстроенной психикой.

— Меня поражает, — сказал Мишель, — что Вероника удивительно похожа на свою мать. И в то же время она напоминает мне кого-то другого, но не могу сказать, кого именно.

— Я этого не заметил, — проговорил Жером, — но как врач я нахожу нечто общее между ней и Антоненом…

— А именно? — спросила Мюрьель.

— Его сегодня осматривали, и он создает нам столько же проблем, сколько и девушка. В физиологическом плане у него нет никаких признаков болезни, кроме возрастных изменений. Но при этом он находится в состоянии полной атонии. Нет напряжения в мышцах, отсутствует речь… Ничего! Это не живой человек, а растение…

— Что могло послужить причиной? — взволнованно спросил Мишель.

— Не знаю…

— И что вы собираетесь делать?

— Продолжать обследования и подключить систему искусственного жизнеобеспечения.

— Уверена, на него навели порчу! — заявила Мюрьель.

— С вашей позиции это логично, — согласился Мишель, — но мне это кажется несколько сомнительным.

— У вас есть другое объяснение?

— Нет. Я полагаюсь на медицину.

— Думайте что хотите, но вы не сможете меня убедить, будто это всего лишь странное совпадение, тем более что все произошло именно в то время, когда вы начали интересоваться делом Тома…

— Насколько я знаю, — вмешался Жером с ироничной улыбкой, — для колдовства нужен как минимум колдун, не так ли? А какие мотивы…

— Смейтесь! — перебила его Мюрьель. — А я точно знаю: все, что с нами случилось на мосту и позже, взаимосвязано.

Мишель не мог хоть отчасти не согласиться с ней:

— Я не знаю, кто из вас двоих прав, но совпадения удивительные. Более того…— Он вкратце пересказал свой разговор с Матильдой и заключил: — Смотрите, я приехал поговорить с Пьером, однако вместо него со мной беседовала его жена и дала мне очень хорошо продуманное объяснение…

— Действительно! — кивнул Жером. — И куда тебя может это завести?

— Пока никуда. Но мне все больше хочется распутать это дело.

— И вы правы! — воскликнула Мюрьель. — В качестве доказательства хочу показать вам, что я сегодня нашла в местной газете…

— Это то, о чем ты не хотела мне говорить? — догадался Жером.

— Да, я просмотрела газеты за третье и четвертое августа. О смерти Тома в газете было написано лишь несколько строчек, а фотография вообще отсутствовала. Но самое интересное — это разговор, который состоялся у меня с главным редактором Грапелли…

— Я хорошо его знаю, — сказал Жером. — Натали когда-то приглашала его к нам, чтобы поблагодарить за то, что он писал о ее книгах в газете.

— Он спросил меня, почему я интересуюсь Тома. Я ответила, что изучаю случаи самоубийства. Мало-помалу разговор перешел на семью Дюваль. Грапелли считает, что это самые богатые люди в округе. Основной капитал принадлежал отцу. В то время он почти полностью контролировал газету и выделял немалые средства местным компаниям и ассоциациям провинции. Поговаривали, будто он раздавал деньги, чтобы расширить свое влияние.

— С какой целью? — удивился Мишель.

— Я спросила об этом Грапелли, но он ничего не ответил. Однако благотворительности пришел конец на следующий день после смерти Тома. Говорят, после трагедии отец исчез, и никто не видел его вплоть до смерти.

— Любопытно! — произнес Мишель, поворачиваясь к Жерому. — Ты можешь это объяснить?

— Нет. Знаешь, я посещал их очень редко, — пробормотал он вставая. — Ладно, хватит разговоров, время идет, и нужно подумать об ужине. Сегодня вечером у меня встреча, и я не хотел бы ее пропустить.

Мюрьель тоже встала:

— О'кей! Поторопимся. Но сегодня ужином занимаюсь я.

— Очень мило! И что мы будем есть? — спросил Мишель.

— Никаких деликатесов, инспектор. Я приготовлю только замороженные продукты, которые обнаружила в холодильнике…

Глава 8

В три часа ночи Мишеля разбудил стук ставни. Он раздраженно перевернулся на другой бок в надежде заснуть снова, но стук повторился. Окончательно пробудившись, инспектор встал, вышел на балкон и облокотился о перила.

Из-за лунного света ночь была очень светлая. В бассейне блестела вода, а в саду четко вырисовывались контуры кустарника, обрамлявшего территорию имения. Хотя ветер не дул, воздух был наполнен прохладой и сыростью. Мишель зажег сигарету, и в это время шум возобновился. Удивляясь, как такое могло произойти в безветренную погоду, он попытался определить, какие ставни стучат. Это оказалось бесполезно, поскольку звук раздавался в другом крыле дома.

Инспектору не хотелось ни одеваться, ни спускаться, и он стал внимательно смотреть на небо, где сияло множество звезд. Как и в детстве, он пытался отыскать на небе какие-нибудь созвездия, но, поняв, что все позабыл, отказался от этой затеи и обратил внимание на тени, отражавшиеся в бассейне.