Поцелуй пирата - Медейрос Тереза. Страница 66

– Похоже, он пустой, сэр! Дигби что-то не видно.

Еще до того, как растерянный голос Тэма возвестил тревогу, Морис отнял трубу от глаз и дал Аполло незаметный знак. Помрачнев, он наблюдал, как Аполло и Фиджет торопливо спускали в неспокойные волны второй баркас. Оказавшись в нем, они тут же схватились за весла и стали мощно грести, стремясь перехватить баркас Дигби, пока его не отнесло течением. Тэм соскользнул с мачты и присоединился к товарищам в тревожном ожидании.

Аполло и Фиджет быстро удалялись, и вот уже их баркас превратился в беспомощную скорлупку, подкидываемую волнами в опасной близости от страшных орудий «Аргонавта». Мучительная тревога за своих людей охватила Мориса, он надеялся только на то, что адмирал не станет стрелять: новое грязное дело уже вряд ли сойдет ему с рук. Аполло удерживал баркас на месте, пока Фиджет цеплял маленькое суденышко. Наконец они двинулись назад к родному кораблю.

На дне баркаса что-то лежало. Издали это казалось просто кучкой окровавленных тряпок, но Морис все понял.

В немом ужасе он закрыл глаза и открыл их, только когда услышал рядом с собой тяжелую поступь своего помощника. Аполло остановился перед ним, держа в могучих руках обмякшее тело Дигби. Задиристый блеск глаз старого канонира погас навсегда.

Падж потупил голову и, сняв очки, трясущимися руками начал протирать их своим шейным платком. Бормоча старую ирландскую молитву, Тэм стянул свой берет. Кевин тяжело перевел дух и подавил ругательство, которое заслужило бы похвалу несчастного старика. Лишь капитан оставался совершенно неподвижным.

– Ножом в живот, – сказал он, глазами указывая на торчащую рукоятку ножа, когда судорога отпустила ему горло. – Медленная и мучительная смерть.

Недрогнувшей рукой он вырвал окровавленную бумагу, приколотую острым лезвием. Матросы придвинулись к нему, но он не стал читать ее вслух. Послание предназначалось только для него.

«Всю свою жизнь я гордился тем, что не вступал в переговоры с людьми, подобными вам. И сейчас не стану этого делать».

Морис с ненавистью скомкал бумагу, хорошо представляя самодовольную ухмылку адмирала, с которой тот писал эти слова. «Люди, подобные вам».

Было что-то до абсурда смешное в том упорстве, с которым этот прожженный негодяй не желал расставаться с маской неподкупного благородного героя. Но в такую трагическую минуту Морису не хотелось, думать об этом.

Когда погасли последние лучи солнца, Морис изболевшейся душой благодарно приветствовал щадящие объятия темноты. С бесконечной нежностью и уважением к старшему товарищу он закрыл его погасшие глаза, как когда-то сделал это своей матери.

Наконец Морис поднял голову, и матросы невольно отпрянули, увидев его окаменевшее лицо.

– Пожалуй, настало время показать высокородному сэру Сноу, на что способен человек не аристократического происхождения.

Горя желанием отомстить за смерть старого канонира, матросы поддержали его нестройными криками. Но вместо того чтобы отдать приказ готовиться к сражению, капитан решительной походкой направился к трапу.

Один только Кевин осмелился встать на его пути.

Братья застыли друг против друга в напряженном молчании, такие похожие и в то же время разные.

– Не делай этого, – прервал тишину Кевин.

Его взгляд стал таким же упрямым, как однажды в детстве, когда ему было всего пять лет и он наотрез отказывался признать свою вину за то, что бросил камень в бродягу, мучившего кошку.

– Прочь с дороги, мистер! – притворно рыкнул Морис. – Я приказываю!

В зеленоватых глазах Кевина промелькнула растерянность. Из уст брата это обращение, как к чужому, прозвучало оскорбительно.

– Есть, сэр, – процедил он, сдерживаясь изо всех сил, и отступил в сторону. С презрительной усмешкой Кевин подчеркнуто вытянулся, отдавая честь.

Морис быстро соскользнул по трапу с ощущением, что спускается в черную преисподнюю своей души.

Клермонт не помнил, как оказался у своей каюты. В слепой ярости он одним ударом ноги вышиб болт и с силой дернул дверь, сорвав ее с верхних петель. Ворвавшись внутрь, он быстро огляделся. Где же она, дочь проклятого убийцы?! Неистовая жажда мести застилала ему глаза, и он не сразу разглядел Люси, сидевшую на полу у окна. Он быстро подошел к ней.

Девушка подняла заплаканное лицо. Его взгляд на секунду задержался на раскрытом дневнике, что лежал у нее на коленях, и он испытал мгновенный приступ жалости. Но перед Морисом вновь предстало окровавленное тело мертвого Дигби, и он сразу одернул себя.

«Проливает слезы, – гневно подумал он, с вызовом глядя на заплаканные серые глаза. – А вот старине Дигби уже не суждено испытать никаких чувств на этой земле, для него все кончено!»

– Я пришел к вам, мисс Сноу, – еле справляясь с нервной дрожью, проговорил он. – Извольте встать!

Казалось, Люси все еще не вернулась из прошлого, ожившего на страничках дневника, исписанного изящным почерком ее матери. Во всяком случае, она медленно, словно заторможенная, поднялась с пола и застыла на месте, прижимая дневник к груди и не выказывая ни малейшего испуга.

Шагнув ближе, Морис обеими ладонями поднял к себе лицо девушки и встретил неожиданно твердый, даже вызывающий взгляд, хотя ее ресницы были еще мокрыми от слез.

«Какие все кругом смелые», – стиснув зубы, подумал он, с силой сжимая лицо Люси.

– Один ваш крик, и вся команда примчится спасать вашу невинность.

– Не так давно одного моего крика было достаточно, чтобы ко мне на помощь примчались именно вы, – прямо глядя на него, спокойно сказала Люси.

Вот как, значит, она все-таки поверила, что те трое хулиганов не были им подосланы, мелькнуло в мозгу Мориса. Он нетерпеливо мотнул головой, прогоняя прочь неуместные мысли. Теперь уже поздно, да и не за этим он пришел сюда.

– Оказывается, адмирала не беспокоит, кто и каким образом расплатится со мной за прошлое, – подрагивающим от возбуждения голосом произнес он.

В глазах Люси появилось удивление.

– И вы решили получить его долг с меня. Я вас правильно поняла?

Он значительно кивнул.

– Могу я поинтересоваться, каким образом? Вы намерены меня убить?

Продолжая молчать, он отрицательно покачал головой.

– Так что же? Ах, вот в чем дело, вы решили обесчестить меня!

Задетый ее прямотой, Морис молчал, не зная, что ответить.

Высокомерно глядя на него, Люси продолжала с издевательской усмешкой:

– Что ж, я готова. Только видите ли, я недостаточно знакома с пиратскими нравами. Вероятно, мне следует упасть на колени и со слезами умолять пощадить мою невинность?

– Это было бы неплохо… для начала, – одеревеневшими от напряжения губами выдавил он, пытаясь угадать, как далеко она сможет зайти в этой рискованной игре.

Глаза Люси потемнели от еле сдерживаемого гнева.

– Но, может, вы предпочитаете, чтобы я упала в обморок и очнулась после того, как все будет кончено?

– Ну, зачем же после? – лениво растягивая слова, протянул он. – Вряд ли это доставит мне настоящее наслаждение.

Качнувшись вперед, Люси занесла руку, как будто собиралась дать ему пощечину, и Морис мгновенно схватил ее за кисть.

Она подняла на него невинно удивленные глаза.

– Надеюсь, вы не подумали, что я хотела вас оскорбить? Просто я решила, что вам будет морально легче продемонстрировать свое физическое превосходство, если я стану сопротивляться.

«Кажется, он наконец-то смутился», – с торжеством подумала Люси.

Морис притянул ее к себе, обхватив за талию.

– Какого черта вы добиваетесь? Провоцируете меня на убийство?

Скованная по рукам, она сдула с лица прядь упавших волос, которая мешала ей видеть Мориса.

– А разве вас нужно для этого провоцировать? Разве вы не являетесь грозой всего Северного моря? Не от вашего ли имени у бедных беспомощных людей кровь стынет в жилах? Я только жду, когда ваша низменная натура проявится во всей своей красе!

Произнося эти гневные и презрительные слова, Люси вся дрожала от нервного возбуждения. Она испытующе смотрела в самую глубину его карих глаз, обжигая ему щеку горячим дыханием. Казалось, в своей запальчивости девушка совершенно забыла, чем рискует.