Укротительница привидений - Медейрос Тереза. Страница 9

Все они буквально подскочили на месте, когда громко хлопнула входная дверь и раздались уверенные, четкие шаги Стерлинга. Котенок проворно соскочил с коленей Лотти и поспешил спрятаться под диван. Лотти оставалось лишь сожалеть о том, что сама она не может проделать то же самое.

Увидев входящих в сводчатую дверь гостиной Стерлинга и Лауру, Лотти выпрямилась и напрягла спину.

За те десять лет, что Стерлинг был мужем Лауры, его светлые волосы слегка тронула седина, но они по-прежнему оставались пышными и блестящими. А гибкую, подвижную Лауру с пышной шапкой кудрявых коричневых волос на голове легче было принять за юную дебютантку, чем за мать двоих детей. Что же касается талии, то она у Лауры была тоньше, чем у самой Лотти.

– А, вот и вы! – воскликнула Лотти, стараясь, чтобы ее голос прозвучал легко и беззаботно. – А где же Николас и Элли? Они не приехали с вами?

Она втайне надеялась на то, что присутствие ее племянника и племянницы поможет слегка разрядить грозовую обстановку в доме.

Лаура скинула подбитую норкой пелерину на руки ожидавшего слуги, стараясь при этом не смотреть на Лотти.

– Дети остались на ночь у тетушки Дианы и дяди Теина, – сказала она. – Мы решили, что так будет лучше.

Лотти откинулась на спинку кресла. Рыдания Гарриет сводили ее с ума. Ну сколько же можно плакать?

Пока Лаура усаживалась на край обитого кремовой тканью дивана, по-прежнему отводя взгляд от Лотти, Стерлинг прошел к буфету, налил себе полный бокал бренди и осушил его одним глотком. При взгляде со спины было заметно, как напряжены его широкие сильные плечи, обтянутые тонким черным сюртуком. В предчувствии дальнейшего у Лотти похолодело под сердцем. Зная, что его жена не одобряет крепкие напитки, Стерлинг крайне редко позволял себе выпить бренди прямо на глазах у жены.

В гостиную вновь заглянула Куки с подносом в руках. Она склонилась над Лотти и сказала, широко улыбнувшись:

– Вот, моя маленькая, попробуй это миндальное печенье. Его только что испекли.

Стерлинг резко обернулся, продолжая сжимать пустой бокал в побелевших от напряжения пальцах.

– Прекратите наконец возиться с ней как с маленькой! – гневно воскликнул он. – Во всем, что случилось, прежде всего виновата она сама!

Лотти замерла, так и не донеся руку до подноса. Даже Гарриет перестала всхлипывать. Эхо слов Стерлинга растаяло в абсолютной тишине. Впервые за десять лет, что Куки провела в доме Стерлинга, он позволил себе прикрикнуть на нее.

Старая служанка медленно выпрямилась, стараясь высоко держать свой задрожавший подбородок.

– Как пожелаете, ваша светлость, – прошептала она и присела в поклоне, скрипнув при этом коленями, повернулась и покинула гостиную.

Стерлинг проводил Куки взглядом, и плечи его медленно опустились. Снова наступила тишина, и на этот раз ее прервала Лаура.

– Ты должен успокоиться, мой дорогой, – сказала она, обращаясь к мужу. – За всю дорогу ты не обмолвился со мной ни единым словом. Но нельзя же скрывать до бесконечности то, что произошло между тобой и маркизом.

Стерлинг поставил на стол пустой бокал и только после этого обвел взглядом всех, кто сидел в гостиной. В эту минуту он выглядел на все свои тридцать восемь лет, а может быть, и старше.

– Лорд Оукли заявил, что не намерен жениться вторично, – сказал он. – А еще он клянется, что ничем не скомпрометировал Лотти и не собирается делать ей предложение.

Гарриет судорожно вздохнула и побледнела так, что Джордж немедленно предложил ей бутылочку с нюхательной солью, протянутую ему мисс Тервиллиджер.

Лотти тоже коротко вздохнула, но скорее с облегчением.

– И хорошо. Просто прекрасно! – воскликнула она, устав от того, что окружающие говорили о ней так, словно ее не было в этой гостиной. – Потому что он мне совершенно не нужен. Он был и остается для меня просто незнакомым мужчиной. При этом мужчиной с дурным характером.

Теперь головы всех присутствующих повернулись к ней.

– И не нужно на меня так смотреть, – продолжила она.

– Я уже сказала, что порвала свое платье, когда спускалась по дереву. Возможно, этот человек грубиян, но он не лжец. Он ни в чем не виноват. Он ничем не скомпрометировал меня.

– Но ты же не станешь отрицать, что он целовал тебя? – спросила Лаура, пристально всматриваясь в лицо младшей сестры.

К своему ужасу, Лотти почувствовала, что щеки у нее запылали. Ей живо вспомнилось, как Хайден Сент-Клер гладил ее волосы, целовал в губы и нежно ласкал ее обнаженную грудь. А еще ей вспомнилось, сколько одиночества читалось в его глазах и как низко и мягко звучал его голос.

Для того чтобы выдержать взгляд Лауры, требовалось мужество, но Лотти сумела его набраться и ответила:

– Что плохого в невинном поцелуе? В свое время Джордж воровал такие поцелуи постоянно, и не по одному разу в день. Однако никто не вынуждал его делать кому-то предложение.

Ее брат отвел глаза и принялся с необычайным интересом изучать витую каминную решетку.

Стерлинг с мрачным видом покачал головой:

– Боюсь, что маркиз своровал у тебя не только пару невинных поцелуев. Он лишил тебя надежды на пристойный брак.

От этих слов побледнела даже Лаура.

– Может быть, мы слишком строги к ней. Стерлинг, – сказала она. – Если это в самом деле был всего лишь невинный поцелуй, ничто не помешает ей получить предложение руки и сердца от кого-нибудь другого.

– Другие предложения? – горько сказал Стерлинг. – Что же, возможно, она их получит. Но это будут не те предложения, на которые мы могли рассчитывать. Завтра о твоей сестре напишут во всех лондонских газетах.

Лотти обменялась взглядом с Гарриет. Ну вот, пришла и ее пора поменяться местами с теми, о ком они с подругой читали в колонках скандальной хроники. С теми, над кем они так жестоко насмехались.

– Не понимаю, зачем мне вообще нужно выходить замуж, – сказала Лотти. – Можно прожить свой век и незамужней женщиной.

– Наконец-то она сказала что-то разумное, – заметила мисс Тервиллиджер, стукнув по полу концом своей трости. – Посмотрите хотя бы на меня. Я живое доказательство того, что можно прожить долгую и спокойную жизнь, не будучи связанной с мужчиной.

Затем почтенная мисс Тервиллиджер вытащила из ридикюля желтый носовой платок и громко высморкалась в него. Лотти едва удержалась от гримасы отвращения.

– Мы хорошо понимаем вас, мисс Тервиллиджер, – мягко произнесла Лаура, – однако ни в одну приличную семью не возьмут гувернантку или учительницу с подмоченной репутацией. Особенно такую хорошенькую, как наша Лотти.

– Я не собираюсь становиться ни женой, ни гувернанткой, – запротестовала Лотти. – Я буду писательницей, я давно только об этом и мечтаю! Все, что мне нужно, это бумага и чернила, да еще маленький домик у моря, где можно писать в тишине.

– Мне трудно назвать литературой твои опусы, – недовольно заметила мисс Тервиллиджер. – Все эти истории с рыдающими привидениями и злобными героями которые расхаживают по ночам по замкам, держа под мышкой свои отрубленные головы… Нет, эти бредни не литература.

Прежде чем Лотти успела ответить, на ее защиту выступила Гарриет.

– А мне нравятся истории, которые пишет Лотти – заявила она высоким срывающимся голоском. – Даже если после них меня мучают кошмары и мне приходится спать, укрывшись с головой одеялом.

– Мы обсуждаем сейчас не таланты Карлотты, – резко сказал Стерлинг. – Мы обсуждаем ее будущее.

Он опустился перед Лотти на колено, взял в руки ее ладони, и ей подумалось, что лучше бы он продолжал кричать на нее. Гнев Стерлинга ей было легче снести, чем его участие.

– Ты все еще ничего не поняла, малышка? – заговорил Стерлинг. – Не поняла, что навсегда прошли времена, когда тебе можно было насыпать лягушек в карету леди Хьюитт или прятать под кроватью лису, чтобы ее не подстрелил лорд Дрэйвен? Не поняла, что теперь от твоего поведения зависит слишком многое? И что всего моего богатства, титулов, знакомств не хватит, чтобы замять скандал, в который ты всех нас втянула? Репутация – это не порванное платье, которое можно зашить. Если репутация погибла, ее уже не восстановить.