Вереск и бархат - Медейрос Тереза. Страница 36

Пальцы ног Пруденс едва касались пола, когда Себастьян, закружив ее еще быстрее, увлек через дверь на вымощенную плитами террасу.

Он так резко отпустил девушку, что она, потеряв равновесие, едва не упала. Рев Себастьяна сотряс воздух.

– Ох, девочка, у тебя что, совсем нет мозгов в твоей милой головке?

Пруденс заморгала.

– Простите?

Он отвернулся и схватился руками за каменную балюстраду с явным намерением побороть свою злость и восстановить способность говорить спокойно.

После минутного молчания Пруденс задумчиво заговорила.

– Неожиданно мне пришло в голову, Себастьян, что я не видела тебя никогда по-настоящему рассерженным.

Мужчина развернулся.

– Меня называют ужасным, – сказал он, наступая на девушку и заставляя ее пятиться после каждого произнесенного слова, – не потому, что я сообразительный партнер в висте.

Пруденс спиной уперлась в противоположную балюстраду и тяжело сглотнула.

– Возможно, из-за твоего мастерства в фара…

Она испуганно ахнула, когда Себастьян выдернул пистолет у нее из-за пояса, и вскинула руки вверх, забыв, что он не заряжен.

Он умело проверил оружие.

– В опровержение того, что мог наговорить тебе добрейший шериф, я не занимаюсь убийством безоружных женщин. – Мужчина бросил на Пруденс сердитый взгляд из-под ресниц. – Каким бы сильным не был соблазн.

Девушка опустила руки, чувствуя себя идиоткой. Себастьян вернул ей пистолет.

– Он прелестно завершает твой ансамбль. Пруденс отвернулась и положила оружие на балюстраду, отчаянно стараясь избежать его обвиняющего взгляда. Она просчиталась. Себастьян не был сердит. Он был в ярости.

– Я хотел бы узнать одну вещь, мисс Уолкер. – Он схватился руками за перила по обеим сторонам от нее, надежно пресекая попытку к бегству, но не касаясь девушки. – Вы угрожаете мне?

Пруденс заставила себя непринужденно пожать плечами, помня наставления Джейми. Но двуличие и полуправда не очень хорошо ей удавались.

– Это было бы неразумно, не так ли?

– Да, если вы считаете, что со мной вы в безопасности.

Девушка набралась храбрости и повернулась к нему лицом.

– Я с тобой в безопасности, Себастьян?

Тепло исходило от его стройного тела. Она почувствовала, как расслабились его мускулы, но ощущение опасности не покидало ее.

Ноздри Себастьяна раздулись. Он провел пальцем по кружевному жабо у ее горла.

– А мой плед хорошо подошел тебе.

Пруденс была удивлена быстрой сменой его настроения. Себастьян опустил голову и вгляделся в обращенное к нему лицо девушки. Жар их дыхания смешался, губы соприкоснулись. Его язык прошелся по линии губ Пруденс и погрузился внутрь в мучительной ласке. Ее пальцы вцепились в лацканы его сюртука, в то время как она сама отдалась неистовству поцелуя.

Себастьян неторопливо проложил губами дорожку от уголка рта по бархатистой коже щеки к уху. Девушка услышала его хрипловатый шепот.

– В горах, когда женщина носит плед мужчины, это означает только одно: она принадлежит ему.

Губы Себастьяна нашли ее рот и прижались к нему с новым жаром, язык исследовал его медовые тайны. Обняв за спину, он притянул девушку к себе и потерся грудью о ее грудь. Какая же она мягкая и желанная!

Слишком поздно Пруденс вспомнила, что мужчина знал все секреты ее одежды.

Себастьян скользнул рукой под плед, расстегнул пуговицы рубашки и прошелся пальцами по упругому холмику ее груди, не сдерживаемому корсетом. Он поймал набухший бутон соска между двумя пальцами, умело дразня и возбуждая податливую плоть.

Из груди Пруденс вырвался сладкий стон. Себастьян наклонился, и девушка почувствовала жар его ладоней на обнаженной коже под коленом. Его рука начала медленный, сводящий с ума подъем по ее бедру, скользнула под юбку, пробираясь все выше и выше. Сердце девушки бешено заколотилось. Сегодня она впервые поняла мудрость чулков и подвязок, рубашек и нижних юбок. Пальцы Себастьяна ласкали чувствительную бархатную кожу на внутренней поверхности бедра, неумолимо продвигаясь к тонким поношенным штанам – неотъемлемой детали одежды шотландского горца.

Ужаснувшись своим желаниям, Пруденс поняла, что хочет, чтобы он прикоснулся к ней там. Какой же распутницей она стала! Но стыд ее растворился в бодрящем тепле его поцелуя. Пруденс обхватила руками сильную шею мужчины, почувствовав, как он конвульсивно вздохнул, когда его пальцы продолжили свои жадные поиски.

Себастьян проник под тонкие покровы одежды и обхватил ладонью округлые ягодицы. Пруденс откинула голову, заглушая вскрик, когда его большой палец коснулся ее плоти в нежнейшей ласке, вызывая волну сладкой дрожи. Девушка чувствовала, как ее тело раскрывается ему навстречу, словно цветок, наполненный росой. Она переплела свое тело с телом Себастьяна и прижалась губами к бешено пульсирующей жилке на его горле.

Внезапно рука его замерла. Он поймал ее за волосы и заставил взглянуть на себя. Глаза девушки затуманились от желания, и она робко ему улыбнулась.

Взгляд мужчины был полон черной ярости. Улыбка Пруденс померкла. Что сделала она, чтобы так рассердить его? Ледяные иголки стыда покалывали тело девушки. Ее распутное поведение, должно быть, было ему отвратительно. Как она могла оказаться такой дурой? Пруденс опустила глаза, радуясь, что шелковая маска скрывает румянец, заливший щеки.

Зарычав, Себастьян сжал зубами ее распухшую от поцелуев нижнюю губу. Девушка задрожала, ожидая боли, но нашла лишь наслаждение в этой грубой ласке. Что-то в его объятии изменилось, теперь оно стало таким же жарким и неослабным, как и безумная страсть, которая вспыхнула между ними.

Себастьян опустил руку ниже по ее спине, восхищаясь округлостями ее тела. Его колено скользнуло между колен Пруденс, раздвигая ноги и одним легким движением подсаживая на балюстраду. Себастьян стиснул ее в объятиях, стремясь как можно крепче прижать девушку к своей жаждущей плоти.

Пруденс попыталась отстраниться. Страх перед запретным и неведомым, гася желание, захлестнул ее. Она отвернула лицо.

– Себастьян, пожалуйста, я не могу…

Он пальцами за подбородок приподнял голову девушки. Рассеянный свет факелов отбрасывал резкие тени на его лицо. Ресницы Себастьяна дрогнули, и она успела заметить взгляд изголодавшегося животного, дремлющего под тонким налетом учтивости. Беспричинный ужас обуял ее.

Пруденс уперлась кулачками ему в грудь, едва не теряя сознание от страха, что он может сбросить с нее одежду и овладеть прямо здесь, на террасе. Но она не осмеливалась осуждать Себастьяна за принятие того, что сама невольно предлагала, провоцируя его агрессивность. Порицание себя за свою слабость и постыдную капитуляцию еще сильнее разожгло панический страх девушки.

– Отпусти меня!

Себастьян поймал запястья ее рук в свою широкую ладонь. Его взгляд ошеломил Пруденс. В нем была боль, которая залегла во впадины его щек и углубила морщинки вокруг этого красивого рта; боль ничем не прикрытая и не сдерживаемая, настолько осязаемая, что такая же боль отозвалась где-то в глубине ее сердца.

– Ну, что ты решила? – спросил Себастьян. Его голос был поразительно холодным и сдержанным. – Ты со мной в безопасности?

Пруденс склонила голову. Черная маска впитывала первые слезы. Его теплое дыхание коснулось уха девушки.

– Не заказывай музыку, Пруденс, если не хочешь танцевать.

Свет, струящийся на террасу через открытую дверь, померк.

– Себастьян! Ты здесь? – неуверенно позвала Триция.

Он отпустил Пруденс и отступил на несколько футов. На ее запястьях, как браслеты, остались отпечатки его пальцев. Девушка соскочила с каменной балюстрады и расправила юбку дрожащими руками. Они находились в тени, но Пруденс не знала, сколь долго Триция стояла на террасе.

Себастьян уставился невидящим взглядом на темный парк. Глаза его стали черны как ночь.

– Я здесь, дорогая. Что случилось? – отозвался он.

Триция, волоча юбки по каменным плитам, направилась к нему. Ее тонкая рука легла на локоть мужчины.