Братья по крови - Медведев Иван Анатольевич. Страница 52

Вернуться на Таити под встречным ветром с таким парусом невозможно. Нам остается один путь – на запад. Я слышал, что несколько лет назад Адмиралтейство послало к берегам Новой Голландии экспедицию с транспортами каторжников, чтобы основать там колонию 60, но не знаю, насколько это предприятие увенчалось успехом. Единственное место, где можно рассчитывать на помощь и место на корабле для возвращения в Европу – это голландские поселения на острове Тимор в Ост-Индии.

– Около четырех тысяч миль! – в отчаянии воскликнул Хейворд.

– Я не хочу скрывать от вас всю тяжесть нашего положения, но другого пути у нас нет. Такое плавание займет месяца два. Нам предстоит бороться с несколькими противниками сразу: дикарями, морской стихией, голодом и жаждой. Унция галет и один джилл воды на человека в день – это все, что мы можем себе позволить. И то воды хватит только на две надели, вся надежда на дожди. У меня нет морских карт той части Тихого океана, но я берусь довести вас до Тимора при одном условии: пусть каждый ответит мне, согласен ли он терпеть жестокие лишения и выполнять любые мои приказы, какими бы они ни были?

– Да, клянусь, – ответил каждый по очереди.

– Скажу вам сразу, – продолжал капитан, – у нас мало шансов добраться до Ост-Индии, но если мы забудем все наши взаимные обиды и пожертвуем личными счетами ради общего спасения, шансы увеличатся.

– Мы согласны, сэр.

– Тверды ли вы в своем намерении?

Все повторили, что готовы положиться на ветры, течения, знания и волю капитана.

– Переложите руль, мистер Фрайер. Курс ост-норд-ост.

Испытывая прилив мужественного духа и уверенности в собственные силы, исходящие от железного капитана, англичане повеселели. Баркас под парусом шел на запад.

К вечеру погода начала портиться. Море заволновалось, усиливалась качка. Баркас терял скорость в ложбинах, а на гребнях все более вздымающихся волн грозил опрокинуться. Волны хлестали через борт. Чтобы уберечь продовольствие, Блай распорядился непрерывно вычерпывать воду.

Было очевидно, что следует облегчить баркас, иначе при более крупной волне он неминуемо пойдет ко дну. Утром Блай сделал ревизию имуществу и велел выбросить за борт запасной парус, бухту каната и всю лишнюю одежду. Бедняга Нортон второй раз своей смертью спасал товарищей: он был самым рослым и тучным в команде.

Путь англичан лежал через архипелаг Фиджи. Ветер крепчал, надвигался настоящий шторм. Солнце исчезло, не дойдя до моря. Поглотив его, по небу поднималась косматая туча. Края ее вскипали алой пеной, черное дымное брюхо отсвечивало желтым. Вдруг ломаная молния распорола ее надвое, а следом провалился густой и тяжелый гром.

Над баркасом словно разверзлось небо и оттуда хлынул поток воды. На минуту стало совсем темно, а потом небо, как огненная скатерть, стало ослепительно вспыхивать. Свет и мрак сменялись с такой быстротой, а удары грома следовали один за другим, что, казалось, лодка попала в центр гигантского сражения, в котором схлестнулись владыки океана и неба.

Волны вздымались все выше. Баркас, вознесенный ими на немыслимую высоту, на секунду замирал, а потом с нарастающей огромной скоростью под углом 50-60° низвергался в бездну водяной ямы. Каждый следующий ужас такого полета англичане считали последним в своей жизни, перегруженный баркас мог перевернуться в любой миг или не дотянуть вовремя до вершины следующего вала, и тогда тонны воды обрушатся сверху.

Все без исключения непрерывно вычерпывали воду, сам Блай, подавая пример выдержки, сидел на руле. Малейшая оплошность капитана в управлении тоже привела бы к гибели.

Через несколько часов буря стихла, но дождь продолжал хлестать струями. Утром 4 мая, насквозь промокшие и окоченевшие моряки подкрепились ромом и полусгнившими плодами хлебного дерева.

К полудню взошло солнце, согрело измученных людей, высушило одежду и стало нестерпимо жечь. Ночью страдали от холода, днем от жары.

Острова Фиджи еще толком никто не исследовал, но, по словам Кука, населены они самыми кровожадными каннибалами Тихого океана. Фиджийцы откармливали пленных врагов в бамбуковых клетках, а потом зажаривали их в земляных печах.

Когда англичане проходили между двумя густонаселенными островами, наперерез им выскочили две большие пироги. Сидящие в них вооруженные дикари показывали жестами, что хотят поговорить с белыми людьми, но моряки дружно налегли на весла в помощь парусу. Гонка продолжалась два часа, пока не усилился ветер и прибавил скорость баркасу. На берегу людоеды уже готовили пиршество под названием «длинная свинья», однако в печь угодили оба предводителя с каноэ за то, что упустили редкостную добычу.

Из веревки и тряпок смастерили подобие лага для измерения скорости. Капитан подсчитал, что они прошли уже более ста миль.

В следующую ночь опять пошел дождь. Снова моряки, не разгибая спин, вычерпывали воду. Блай распорядился временно снять и расстелить парус. Таким способом собрали двадцать пять литров воды. Впервые за много дней люди вполне смогли утолить жажду.

Дождь не унимался. Из старого брезента на носу смастерили навес, под которым спали по очереди прямо в плескавшейся на дне баркаса воде. Но на такие мелочи уже никто не обращал внимания. Чтобы согреться, моряки время от времени снимали с себя одежду и мочили ее в теплой морской воде.

Блай сконструировал своеобразные весы, чтобы отмеривать паек: подвесил на палке две пустые скорлупы кокосового ореха; гирями служили две пистолетные пули по 18 граммов, случайно оказавшиеся на дне баркаса. Вес пули – одна порция галет. В день капитан лично выдавал по три порции. Солонину Блай держал про запас, на самый крайний случай. Сухие галеты размягчали в забортной воде, и каждый кусочек долго с наслаждением жевали, прежде чем проглотить.

К корме привязали леску с наживкой, но клева не было.

В нагрудном кармане капитанского мундира обнаружился молитвенник, и Блай не пропускал ни одной утренней и вечерней молитвы, читая вслух морякам. Показывая пример выдержки, капитан оставался у руля по восемнадцать часов в сутки. В редкие свободные минуты он наспех делал записи в судовом журнале, а когда по пути встречались неизвестные группы островов – наносил их на подробную карту. Впоследствии копиями этих карт пользовалось не одно поколение английских капитанов 61.

К утру 14 мая немного распогодилось и выглянуло солнце. На горизонте всплыли острова.

– Это Новые Гебриды, – сказал Блай. – Мы идем верным курсом.

Приблизившись к одному из островов, капитан приказал спустить, парус. Люди изнемогали от усталости, каждый мечтал хоть о небольшом отдыхе. Неужели остановка? Никто не смел спросить об этом капитана.

– Мистер Перселл, – обратился Блай к плотнику. – Буря сильно потрепала мачту. Приведите ее в порядок. Как только работа будет закончена, отправляемся дальше.

Плотник не шелохнулся. Он сидел на носу и смотрел на зеленый остров. Там, в тени деревьев, можно было отдохнуть, пить воды сколько хочешь и есть досыта.

– Вы оглохли, мистер Перселл?

Все так же, не двигаясь с места, плотник заговорил:

– От имени всех я прошу сделать остановку, по крайней мере, на один день. Люди обессилили, мы все подохнем от усталости.

Блай поднялся со скамьи, полыхнул взором.

– А кто тебя уполномочил говорить от имени всех? Кто еще так думает?

Блай обвел грозным взглядом обращенные к нему испуганные бледные лица моряков, прочитал в них мольбу и отчаяние.

– Кто согласен с Перселлом, поднимите руки, – неожиданно смягчился капитан.

Гардемарины Хейворд, Хеллерт, старшина Линклеттер и матрос Лемб поддержали плотника, но согласие светилось во всех глазах.

Блай несколько минут размышлял. Все с надеждой притихли.

– Нет, – наконец твердым голосом промолвил капитан, – слишком велик риск быть изрубленными на жаркое. Местные дикари ничем не лучше других.