Остров любви - Мей Дебора. Страница 19

Хосмену явно было безразлично, расплачется она сейчас или нет. Он отошел, бросив в сторону Фиби ничего не выражающий взгляд.

– А я готов был тебя сегодня отпустить, – произнес он безразличным тоном. – Мы как раз обсуждали это с Грозным Риком.

«Лжец, – подумала Фиби, – ты говоришь это, чтобы еще раз меня помучить».

– Да, мы ведь договаривались с тобой, что в случае, если ты будешь вести себя хорошо, мы поладим.

«Лжец, если бы это было так, ты бы мне об этом сказал».

– Быть может, уже вечером ты ехала бы на поезде, если бы не устроила этот цирк с сигнальной ракетой и не пыталась вновь утопиться. Но, как видишь, человек предполагает, а Бог располагает. И все же ты меня кое-чему научила, принцесса. Ты – дочь своего отца.

Алекс Хосмен еще не знал, что теперь Фиби твердо решила больше не прыгать в ледяную воду. Ей не хотелось умирать. Она хотела жить и превратить жизнь этого мужчины в ад.

Алекс не мог понять, почему думает о связанной в трюме женщине. В жизни его никогда особенно не мучили угрызения совести. То был единственный способ выжить на войне и не сойти с ума. Однако злополучный пожар на Харбор-стрит и похищение дочери Кью оставили на душе неприятный осадок. Что-то пробудилось в глубине его сознания. Нечто ему неподвластное беспокоило Алекса, и от этого он злился еще больше.

Шипение сигнальной ракеты и горящая дуга в небе вызвали у Алекса воспоминания, которые, как он считал, были уже давно погребены под пылью времени. На какое-то краткое мгновение он вновь оказался на поле битвы у Претории, скакавший, как безумный, на взмыленной лошади под свист ядер и пуль, срывавших листву с деревьев и поднимавших фонтаны земляных брызг.

То был день, о котором он уже много лет не вспоминал, но тем не менее отчаянный поступок молодой девушки напомнил Хосмену о нем.

Он не был уверен, почему. Быть может, была виновата сигнальная ракета на фоне ослепительно-голубого неба. Но, скорее всего, куда более глубокая искра зажглась в нем благодаря непредсказуемости мисс Кью в сочетании с острым желанием жить. Она заставила Алекса вспомнить о том, каким он был, когда завербовался в армию. Воспитанный Грозным Риком, юноша и понятия не имел о солдатской службе. Просто был еще слишком горяч, страдал от скуки и многого не понимал.

Когда Алексу надоела муштра, он добровольно изъявил желание стать посыльным генерала Пола Хиккенса. Старик задумчиво почесал свои седые бакенбарды, разглядывая Алекса. Затем промолвил, глядя ему в глаза:

– Если ты настолько глуп, чтобы пойти на такое дело добровольно, то я достаточно умен, чтобы использовать тебя по назначению.

Боевыми заданиями Хосмена стали молниеносные марш-броски. Он насмерть загонял армейских лошадей, когда скакал по ночам по неизвестной местности или в дыму сражения, никогда не зная, сразит ли его на этот раз вражеская пуля. Он чувствовал ту же самую непредсказуемость и живость в этой непокорной девушке. Теперь, когда прошло три года, Алекс прекрасно понимал, что неудержимость – это отнюдь не мужество.

После случая в Хаддингтоне молодой человек, не желая видеть свою заложницу, поручил Грозному Рику освободить ее от пут, как только они удалились на Почтительное расстояние от города.

Следующий отрезок их плавания обещал быть ничем не примечательным. Сейчас лучше всего было доставить эту своенравную девчонку на остров Мей и ждать там Кью. И пусть тот торгуется за свою дочку. Алекс планировал зайти на телеграф и дать сообщение в головной офис компании Кью. Чертов убийца должен поскорее выкупить свою дочь и исчезнуть из его жизни вместе с ней.

И все же Алекс не чувствовал себя победителем. Думая о восторжествовавшей справедливости, он все чаще мысленно возвращался к девушке, немного жалея ее. «Но Фиби Кью опасна, – напомнил он себе. – Она дочь своего отца. Она ударит ножом в спину с такой же легкостью, с какой пнула меня ногой в живот».

Однако когда Хосмен сжимал девушку в своих объятиях, между ними словно пробежал мощный разряд тока. Поцелуй был отнюдь не фальшивым. После случившегося Алекс мечтал о вкусе ее губ и мягкой податливости ее тела. Ему просто понравилось обнимать Фиби, ощущать ее запах. Ее хрупкость и изящность, то, как она пыталась отбиться от него своими маленькими ручками, как ее губы противились поцелую – все вместе волновало и одновременно ожесточало мужчину.

То, как мисс Кью отреагировала на поцелуй, было, по мнению Алекса, совсем нетипичным для женщины. И атака ее маленьких кулачков являлась следствием паники, которая и смутила Хосмена. Он прекрасно понимал, что сам отнюдь не подарок, но почему-то всегда считал себя большим мастером по части поцелуев.

Разумеется, до сегодняшнего дня молодой человек даже и не пытался целовать таких красоток, как Фиби Кью.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Хоть Фиби и старалась изо всех сил, никакие угрозы и слезы не заставили Алекса Хосмена высадить ее на берег за все время их длительного путешествия. Как только они вышли из гавани Хаддингтона, мужчина позволил ей свободно передвигаться по пароходу, прекрасно понимая, что теперь побег уже невозможен и, как оказалось, безошибочно предположив, что девушка уже не решится на самоубийство. Окруженный водой и туманом, «Лаки» на всех парах уходил в такую глушь, что в течение нескольких дней им не встретилось ни одного корабля.

Случай в Хаддингтоне изменил отношения Фиби и Алекса к худшему. Девушка нисколько не жалела о том, что подожгла сигнальную ракету. Но теперь она уже была готова к непоколебимому гневу Хосмена и той холодной ярости, какую она видела на его лице. Ей даже хотелось довести похитителя до подобного состояния снова.

Но как это ни странно, ничего нового в своем нынешнем положении Фиби не находила. Сидя на своей койке, она размышляла о том, что рабство принимает различные формы. Женщина, полностью находящаяся во власти своего отца или мужа, ничем не отличается от заложницы на борту этого парохода.

Лучшая подруга Фиби, Сьюзи Хаттон, сейчас поаплодировала бы столь радикальным мыслям, ведь прежде дочь Филиппа Кью не волновали вопросы общественной справедливости. С раннего детства девушку учили, что ее мнение не имеет никакого значения. Но, оказавшись заложницей, она стала вольно мыслить. А быть может, тому виной было близкое общение со столь надменным человеком, с этим невыносимым Алексом Хосменом.

Девушка навела порядок в крохотной каморке, создав для себя свой уголок, и дни напролет читала.

На борту парохода Хосмен и Грозный Рик держали на удивление большую библиотеку. В Хаддингтоне Майлиус купил Фиби швейные принадлежности, расческу и несколько заколок. Почему это вызвало такое раздражение Алекса?

Ну да, впрочем, что с дикаря возьмешь? Порой она вставала, чтобы машинально расчесать волосы, думая, сколь глупо было поручать горничной столь простое дело. И все-таки раньше кто-то мыл ей голову и причесывал, кто-то штопал ночные рубашки. Фиби размышляла о том, как к ней относилась Гвенда Рид. Неужели она считала ее куклой? Неужели ей было незазорно причесывать кого-то?

Хосмен игнорировал Фиби даже тогда, когда она смотрела ему прямо в глаза. Неожиданно девушка поймала себя на мысли, что делает это довольно часто, любуясь его натруженными и в то же время такими нежными руками. Нежными?! Да, она помнила его объятия, вкус его губ, но помнила и о том, какую панику вызвал в ней этот поцелуй.

Свинцово-серым утром Фиби разбудил необычный шум. Она вышла на палубу, чтобы посмотреть, что происходит, и столкнулась с мрачным Алексом.

– Мы подходим к Литтлнесту, – сурово произнес он. – Спускайтесь в трюм и ждите, пока мы не причалим.

– Нет, я предпочту остаться на палубе и понаблюдать. – Девушка подошла к краю борта и стала всматриваться в призрачные очертания.

Быстрое течение подбрасывало «Лаки» то вверх, то вниз, словно пушинку.

Из-за внезапного толчка Фиби потеряла равновесие. Она услышала собственный ужасающий вопль. На секунду перед глазами мелькнули бурлящая вода, свинцовое небо и быстро пронесшиеся мимо лесные прибрежные заросли. Девушка перевалилась через ограждение борта и повисла над ледяной водой. При очередном толчке она почувствовала, как рвется ткань платья. Закрыв глаза, Фиби приготовилась к очередному падению, но что-то предотвратило его. Слава Богу, Алекс оказался рядом!