Остров любви - Мей Дебора. Страница 49

Алекс вставал очень рано. Похоже, у него было какое-то шестое чувство по поводу того, когда именно появится на востоке серая полоска света. По утрам Фиби слышала скрип половиц, когда Хосмен спускался с чердака вниз, а потом плеск воды у умывальника. Потом она слушала скрежет кофемолки, и до девушки долетал божественный аромат варящегося кофе. Будучи человеком немногословным, Алекс обычно молчал и начинал разговор лишь после первой чашечки ароматного напитка.

– Ну, и на что ты так смотришь? Он утер лоб рукой в перчатке.

– На тебя.

– Почему? – Да я просто никогда не наблюдала ежедневную жизнь мужчины столь близко, – сказав это, Фиби опустила глаза. – Ну, это, если не считать моего отца.

– Поверь мне, принцесса, бывали в моей жизни деньки и получше. А если б все было, как сейчас, то я бы давно повесился.

– Ну, хорошо, – пробормотала девушка, смущенная его пессимизмом. – Хорошо, я, конечно, тебя не понимаю, но ты не похож на мужчину, неспособного провести зиму в занесенной снегами хижине.

– Все зависит от того, с кем я проведу эту зиму.

– Ха! – триумфально воскликнула Фиби. – Ты выбрал меня. Ты же еще в Ипсуиче решил притащить меня сюда.

– Ну, это еще было до тех пор, пока я не узнал тебя как следует. Ты ведь совсем сумасшедшая. Бежать с отплывающего корабля ради каких-то камушков…

– Я сумасшедшая? – истерически рассмеялась она. – Да это ты сумасшедший. Это ты ведь меня похитил.

– Если бы ты делала то, что тебе говорили, ты уже давно бы была дома, – констатировал Алекс.

«Дом». Это простое слово вызвало в душе Фиби целую бурю чувств. Она долго смотрела на Хосмена и, в конце концов, изрекла:

– Единственное, что может ухудшить наше положение, так это ссоры. Если уж мы не можем быть друзьями, то почему бы нам не попытаться вести себя цивилизованно.

– Мы можем попробовать стать друзьями. Эти слова Алекс промямлил столь невнятно и тихо, что девушке сперва показалось, что она ослышалась.

Нет. Он действительно сказал это, и незнакомое доселе тепло разлилось в ее груди. Фиби пришло в голову, что никогда прежде у нее не было друга-мужчины. Даже ее отношения с Саймоном до того, как они в последний раз сходили в оперу, были не столько дружбой, сколько стратегическим союзом. Так сказать, ассоциация, спонсированная и одобренная отцом – еще одним мужчиной, которого, как оказалось, девушка совсем не знала.

Находясь в неком меланхоличном состоянии, Фиби размышляла, что куда лучше понимала этого крепкого грубого мужчину с северного острова, нежели собственного отца. Она знала, что Алекс способен нарубить дневной запас дров буквально за считанные минуты и то, что он всегда насвистывает себе что-то под нос, когда работает. Она знала, что он любит крепкий черный кофе и способен запросто съесть три миски каши. Знала, что он может очень быстро, запоем прочитать книгу и что, несмотря на свои дикие манеры, человек-то он, вобщем-то, неглупый. Когда Фиби необходимо было вымыться, Алекс уходил на пару часов бог знает куда. А когда надо было вымыться ему, он ждал, пока она не отправиться спать. Лежа в холодной тьме, укутавшись с головой в одеяла, девушка слушала, как Хосмен плещется в цинковой ванне, невольно представляя его мускулистое тело. Она пыталась не смотреть на него, когда раздевала, прежде чем согреть, но это было просто невозможно. Невозможно было и забыть это притягивающее к себе тело, когда по ночам Алекс тащил ванну во двор, чтобы вылить воду.

С каждым днем Фиби все больше привыкала к этому мужчине, звуку его шагов, шелесту страниц, когда вечерами он читал книгу, отблескам керосиновой лампы на его очках, к тому, как Алекс хвалит ее стряпню. Между ними возникало нечто, чему она еще не вполне верила. Но подобно тем снегирям, что бесстрашно летали за окном, девушка уже ничего не боялась.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Дни их были заполнены процессом элементарного выживания, но по вечерам делать было нечего. Разве что сидеть у печи и читать книгу или рукодельничать. Фиби пристрастилась к вышивке, а Алекс решил отправиться на подледный лов рыбы и часами просиживал за столом, изготавливая рыболовные крючки, которые казались такими крохотными в его медвежьих лапищах.

Будучи поглощенным работой, Хосмен внезапно заговорил с девушкой о книге, которую недавно прочитал, – «Происхождение видов» Чарльза Дарвина.

– А ты знаешь, что мой пастор предал эту книгу анафеме и запретил своей пастве ее читать? – проговорила она, не отрываясь от рукоделия.

Алекса эта фраза чрезвычайно удивила.

– Он что, считает, что если запретит людям читать, то тем самым уничтожит идеи?

– Думаю, что да.

Фиби уже много недель не вспоминала о докторе Мэйне и своей жизни в Ипсуиче. А ведь в ночь пожара она должна была пойти на его лекцию вместе с Саймоном. Девушка нахмурилась, представив, что все могло бы сложиться иначе, пойди она в тот вечер вместе со своими подружками.

– Ты думаешь, что кто-то имеет право учить людей, что им стоит читать, а что нет? – не унимался Хосмен. – И как именно им следует думать?

– Честно говоря, я как-то об этом не думала. Мой отец всегда говорил, что всякий поступок куда важнее философских разглагольствований.

Фиби поразило выражение лица Алекса.

– Тебе, что, неприятно думать о моем отце как о человеке, а не чудовище?

Рука Хосмена сжалась в кулак.

– Он – чудовище, потому что заставил страдать слишком многих.

– Но, Алекс, неужели ты не понимаешь, что уже уничтожил его.

Сев на скамью у печи, девушка снова принялась за вышивку. Несмотря на то, что отец был для нее тайной, кое-что она уже поняла очень ясно.

– Думаю, ты не понимаешь, сколь важно для меня было выйти замуж за Саймона Кросби. Тогда бы мой отец смог получить то, чего не купить ни за какие миллионы, – респектабельность и допуск в высшее общество нашей страны. Ведь Кросби признает даже Британский королевский дом. Мое вхождение в это семейство стало бы венцом достижений отца. Он уже спал и видел, как его мечты воплотятся в жизнь. Но ты их похитил. Неужели тебя это не удовлетворяет?

При упоминании о Саймоне на лице Алекса отобразилось полнейшее презрение.

– По-моему, я только раз съездил по морде твоему женишку и даже кожи на костяшках не содрал. Будь ты моей суженой, я бы в отличие от него точно спас бы тебя в ночь пожара. Фиби задумалась.

– Мне надо было спасаться от вас обоих… Она не договорила. Не следовало обсуждать глубоко личные вещи с Хосменом.

Алекс замолчал, и девушка решила, что он больше не будет касаться данного предмета. Но спустя некоторое время Хосмен спросил:

– А как же ты, принцесса? О чем мечтаешь ты? Неужели женщины, подобные тебе, тоже готовы пойти на все, лишь бы добиться высокого положения в обществе?

– Не буду лгать тебе. Есть женщины, вроде меня, готовые отдать жизнь, лишь бы добиться определенного статуса.

– Что ты имеешь в виду?

– Мое положение в обществе и то, как относятся ко мне «нужные» люди, – вот что важнее всего для меня в этой жизни, – иголка молниеносно вонзилась в ткань.

– Да? Неужели?

– Именно так оно и было… но до пожара. Важно теперь лишь то, что не сгорело в огне. Знаешь, сущее потрясение – узнать, что прежде ты была марионеткой в чьих-то честолюбивых руках. А самой собой – никогда.

Алекс усмехнулся, и Фиби было любопытно, сделал ли он это преднамеренно, чтобы скрыть удивление, вызванное ее откровенностью.

– Ну, так кем же ты была? – спросил Хосмен.

Девушке с трудом удалось скрыть невольную улыбку. Он и впрямь понимал все буквально.

– Я имею в виду, что никогда прежде не поступала по велению своего сердца. Я всегда оправдывала чьи-то ожидания. В частности, ожидания моего отца. Этому меня учили с пеленок. А также чаяния Саймона Кросби и его семейства. Я никогда не думала о себе. Я позволяла другим диктовать мне, кто я такая и как именно мне следует поступать.