Остров любви - Мей Дебора. Страница 57

Неизвестно почему, но сейчас девушка думала только о его поцелуе. Она размышляло о его мягкости и о том, каков он на вкус. Она вспоминала о тех первых потрясающих мгновениях, когда позабыла о страхе.

Фиби думала об этом и когда отходила ко сну. Перед тем как погрузиться в объятия Морфея, она представляла себе Алекса Хосмена, зажигающим свечи на сосенке. Грубые черты его лица смягчались их отблесками. В разгар самой и мрачной и холодной зимы он подарил ей Рождество.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Хотя дни зимовки на острове и приобрели вполне предсказуемый ритм, Алекс ощущал нечто подспудное, чего между ним и Фиби прежде не было. Обняв и поцеловав девушку, он пересек незримую границу, и теперь для него уже не было обратного пути.

Ему хотелось пойти еще дальше, хотелось обнимать и целовать ее. Он мечтал заняться с ней любовью, ощущать ее обнаженную кожу, шептать на ухо самые сокровенные слова. Но это было еще не все. Алекс хотел остаться с Фиби навсегда, хотел видеть, как годы изменят ее лицо и цвет волос.

Хосмен был безумно влюблен. Сначала он считал, что сможет побороть себя. И потому пытался излечить временно овладевшее им безумие разного рода полезной работой – охотой на кролика для ужина, подъемом засветло, чтобы нагреть горячей воды, ежедневной расчисткой тропинки, чтобы Фиби могла совершать прогулку, когда захочет, или же установкой на стене очередной масляной лампы, чтобы ей было лучше читать и рукодельничать. Однако желание сблизиться с ней просто снедало Алекса, кроме того, судя по всему, девушка хотела того же. Порой Хосмен замечал, как она засматривается на него, но прежде чем отвернуться, Фиби всегда мило ему улыбалась. Это длилось какие-то мгновения, но при этом Алекса одолевало невероятное желание.

Он понимал, что ему и Фиби не суждено прожить жизнь вдвоем, но это вовсе не значило, что они должны были игнорировать друг друга до наступления весны.

Как-то днем в январе Алекс принес в хижину свое очередное изделие и положил его на стол рядом с большим куском воска.

– Что это такое? – поинтересовалась Фиби. – Что ты такое делаешь?

– Это коньки, – гордо ответил он, и стал натирать воском деревянные лезвия. Сделаны они, конечно, были грубо, но от всего сердца. Девушка внимательно наблюдала, как Хосмен приспосабливал на каждый конек кожаные ремни-завязки.

– Ну что, готова? – спросил наконец Алекс. Ее не нужно было спрашивать дважды. Фиби поспешила надеть подбитый мехом плащ, унты, рукавицы и завязала на шее пуховый шарфик. Алекс улыбался, видя, как ей не терпится выйти на улицу. Конечно, девушке было скучно сидеть дома. Чуть ли не вприпрыжку она выскочила на крыльцо. Молодой человек вышел следом, перекинув коньки через плечо.

– Какой прекрасный погожий день, – воскликнула Фиби, всплеснув руками. Она поспешила к заболоченному пруду. Почти весь снег был сметен со льда ветром, и поверхность его была чистой, как зеркало. Это сделал Алекс, выливший сюда утром несколько кадушек воды.

– Садись сюда, – сказал он, указывая на лежавший на берегу валун. – Я надену тебе коньки.

Она повиновалась беспрекословно, что не могло не удивить Алекса. Хотя они не ссорились в последнее время, но девушка обычно держалась от него на расстоянии. Сегодня же она была просто счастлива, и Хосмен надеялся, что ему это не мерещится.

Он встал перед ней на колени прямо в снег и взял ее ногу. У. Фиби были такие маленькие изящные ножки и такое по-детски свежее лицо…

Алекс завязал коньки и протянул руку.

– Готова?

Девушка поднялась с камня, слегка пошатываясь, и сразу же схватилась за руку мужчины.

– Да.

– А ты уверена, что и впрямь умеешь кататься на коньках?

– Конечно же.

Неуверенной походкой, поддерживая друг друга, они вышли на ледяную гладь пруда. Алекс начал катание первым, попеременно отталкиваясь ногами и озираясь на Фиби. Но он зря волновался. Девушка скользила по льду с подлинной грацией лебедя.

– Мы катаемся на коньках! – весело кричала она. – Это так здорово!

Рука об руку они сделали полный круг по ледяному зеркалу, спугнув белоногого зайца в прибрежных камышах. Снегири испуганно порхали в кронах обледенелых деревьев.

«Когда она рядом, – подумал Алекс, – то больше ничего и не надо».

Никогда прежде катание на коньках не приносило Фиби такой радости. В отличие от степенных пар, круживших на катке городского парка, они с Алексом радовались, как малые дети.

– А не хочешь прибавить скорости? – поинтересовался Хосмен.

– Давай соревноваться наперегонки, – бросила вызов девушка, отпуская его руку. – Ну, это, конечно, если тебе не будет стыдно проиграть женщине, – она показала на противоположный конец пруда. – Тот, кто придет вторым, будет готовить ужин…

Фиби покатилась вперед, значительно обгоняя Алекса. Раскинув руки, девушка громко смеялась, слыша серебристое эхо своего голоса, отдающегося в заснеженном лесу. Такой живой и счастливой она еще никогда себя не чувствовала. Морозный воздух наполнял ее легкие.

Алекс поравнялся с нею и стал обгонять. Фиби ничего не оставалось, кроме как вцепиться в его меховую куртку.

Они потеряли равновесие и упали на самом краю пруда, врезавшись в колючий терновый кустарник, и девушка оказалась в объятиях лежавшего на спине молодого человека.

Отдышавшись, она спросила:

– Ты ничего себе не сломал?

– Нет, со мной все в порядке, – проворчал он и был не прав. Когда Алекс поднял руку, девушка увидела трехдюймовую колючку, насквозь пронзавшую рукавицу.

– Только не говори мне, что она прошла насквозь, – ужаснулась Фиби. Зубами Хосмен стащил рукавицу с неповрежденной руки, схватился за колючку и быстрым движением выдернул ее.

– Теперь уже нет.

Он снял другую рукавицу, быстро осмотрел ранку и сунул руку в снег.

– Ты такой храбрый, – проговорила девушка. – Неужели ты ничего не боишься?

Стряхнув с ладони снег, Алекс снова надел рукавицу, одарив Фиби кривой усмешкой.

– Больше всего на свете я боюсь тебя, принцесса.

Внезапно она поняла, что практически лежит на Хосмене. Их лица были так близко, что Фиби даже могла ощутить тепло его дыхания и столь характерный для него запах сосен и снега. Будучи не в состоянии шелохнуться и отвести взгляд, девушка смотрела Алексу в глаза. Они были безумно красивые, темно-карие, с длинными ресницами. А какие у него были губы! Она до сих пор помнила тот рождественский поцелуй.

– Ну же, сделай это, – прошептал он.

– Что именно? – тихо спросила Фиби, чувствуя, как по ее телу разливается приятное тепло.

– Поцелуй меня… Ведь ты именно об этом сейчас думала.

– Да… то есть нет… Кровь прилила к ее лицу.

– Поцелуй меня, Фиби, и скажи, что это тебе не понравилось.

– Я не могу.

Но ей так хотелось это сделать.

– Обманщица, – проворчал Алекс. – Я вот тебе никогда не вру. Я все время думаю о том, как бы тебя поцеловать. Мне ведь хочется это попробовать. Очень-очень.

От его слов девушку бросило в дрожь. От страха или от волнения? Ей захотелось вырваться и убежать.

– Ты что, боишься? – спросил он.

– Да.

– Ничего не бойся.

А Фиби понятия не имела, как избавиться от страха. Однако искушение было слишком сильным, чтобы ему противостоять.

Она приблизилась к Алексу, коснувшись его рта уголками губ. И он ответил жарким, долгим поцелуем, надеясь заставить ее страх исчезнуть. Закрыв глаза, девушка ощутила, как его язык осторожно раздвинул ее зубы и начал ласкать ее язык. Новые ощущения вызвали отчаянный жар в ее теле, и Фиби застонала от удовольствия.

Окруженные божественной тишиной диких лесов, они целовались долго и страстно, и к тому времени, когда девушка, наконец, оторвалась от Алекса, в голове у нее была необыкновенная легкость и удивление тому, что ей так захотелось чего-то еще. Неужели именно такие чувства должна испытывать женщина по отношению к мужчине? Столь яростную жажду?