Дом стрелы - Мейсон Альфред. Страница 54

Затем мы идем в сад, где мадемуазель Энн рассказывает нам свою историю. Сразу же после этого, мосье Фробишер, я сказал вам, что все великие преступницы являются также великими актрисами. Но я никогда в жизни не видел, чтобы кто-нибудь играл свою роль так превосходно, как Бетти Харлоу во время рассказа Энн. Только вообразите! Убийце внезапно приходится слушать рассказ о своем преступлении в присутствии детектива, который его расследует! Бетти не может чувствовать себя в безопасности до самого последнего слова повествования. Представьте себе ее чувства, вопросы, которые теснятся у пес в голове! Не прокралась ли Энн Апкотт вперед и не заглянула ли в освещенный проем? Быть может, она знает правду, но хранила молчание вплоть до прихода Ано и Фробишера, чтобы сообщить обо всем, не подвергаясь опасности? Не скажет ли она под конец: «А убийца сидит рядом со мной»? Да, для Бетти Харлоу это были ужасные минуты!

– Тем не менее она не проявляла никаких признаков беспокойства, – заметил Джим.

– Но приняла меры предосторожности, – отозвался Ано. – Она внезапно убежала в дом.

– Мне показалось, что вы собирались остановить ее.

– Так оно и было. Но я позволил ей уйти, и она вернулась…

– С фотографиями миссис Харлоу, – вставил Фробишер.

– И более того. Бетти повернула свой стул лицом к мадемуазель Энн и села, прижав ко лбу носовой платок и с сочувствием слушая подругу. Но когда мадемуазель Энн сказала, что убийство произошло в половине одиннадцатого, она расслабилась, уронила платок и сразу же подобрала его, поставив на это место ногу. Когда рассказ был окончен и мы поднялись, Бетти резко повернулась на каблуках, так что во влажном дерне осталась вмятина. Мне захотелось узнать, что она принесла из дому в носовом платке, уронила вместе с ним и вогнала в дерн всем весом своего тела, чтобы никто не мог это обнаружить. Я намеренно оставил в саду перчатки, чтобы вернуться и выяснить это. Но Бетти меня опередила. Она сама принесла мне перчатки, обведя меня, Ано, вокруг пальца! Но я обнаружил спрятанный в дерне предмет, когда вы, Жирардо и остальные ждали меня в библиотеке. Это была таблетка цианистого калия, которую я показал вам в префектуре. Бетти не знала, о чем именно намерена поведать Энн Апкотт. Яд для стрелы был спрятан в Отеле де Бребизар. Но у пес под рукой имелся более быстродействующий яд, и она сбегала за ним в дом. Требовались железные нервы, чтобы сидеть в саду, держа смертоносную таблетку возле рта. Бетти сильно побледнела, и это неудивительно. Меня удивляло, что она вообще не свалилась со стула в обморок. Но нет! Она слушала рассказ, готовая, в случае необходимости, проглотить таблетку, прежде чем я успею ее остановить. И опять же, невиновные так не поступают.

У Джима не нашлось возражений.

– Да, – признал он. – Очевидно, она раздобыла эти таблетки у Жана Кладеля.

– Мы расстались перед ленчем, – продолжал Ано, – а во второй половине дня печати должны были снять. До этою Бетти нужно было переставить часы в «Сокровищнице» с каминной полки на инкрустированный шкафчик и сжечь письма, которыми она шантажировала мадам Харлоу.

– Зачем? – спросил Фробишер.

Детектив пожал плечами.

– Трудно сказать. Лично я думаю, что в давней переписке Саймона Харлоу и мадам Равьяр слишком часто упоминался потайной ход. Но это всего лишь догадка. Однако во время часа, отведенного на ленч, я узнал о существовании потайного хода, ведущего из «Сокровищницы» в Отель де Бребизар. Ибо на сей раз Никола Моро не допустил оплошности. Он последовал за Бетти к Отелю де Бребизар, а я увидел с этой башни дым, поднимающийся из трубы. Вот эта труба, мосье. Но сегодня из нее не идет дым.

Поднявшись, Ано повернулся спиной к Монблану. Деревья в саду, крутая желтая крыша и трубы Мезон-Гренель возвышались над окружающими его более низкими зданиями. Сейчас дым поднимался лишь из одной трубы – в дальнем конце дома, где находились кухни.

– Мы вернулись в Мезон-Гренель во второй половине дня. Печати сняли, мы вошли в спальню мадам Харлоу, и тогда произошло нечто, чего я не мог объяснить.

– Исчезновение ожерелья! – уверенно воскликнул Фробишер.

Ано радостно усмехался.

– Я расставил для вас ловушку, и вы в пес попались! Ожерелье? Нет-нет! Я был готов к этому. Чтобы свалить вину на мадемуазель Энн, недостаточно спрятать в ее комнате книгу о стреле. Нужно снабдить ее мотивом. Мадемуазель бедна и ничего не наследует. Поэтому ожерелье стоимостью в сто тысяч фунтов исчезает, и мы должны из этого сделать соответствующий вывод. Нет, я не мог объяснить другое. Бетти Харлоу и наш славный Жирардо наносят визит в спальню Жанны Боден убедиться, что крик в комнате мадам не мог быть там слышен. Наш славный Жирардо возвращается, но в одиночестве. Вот что было мне непонятно. Где Бетти Харлоу? Я спрашиваю о ней, прежде чем войти в «Сокровищницу», и она потихоньку вновь появляется среди нас. Но причина ее отсутствия вызывает у меня любопытство, и я ищу объяснение.

– Да, помню, – сказал Джим. – Вы остановились, взявшись за дверную ручку, и спросили, где мадемуазель Бетти. Меня это удивило – я не придал значения ее отсутствию.

Ано взмахнул рукой. Он испытал радость художника. Напряженная работа выполнена, так пускай же зрители ею восхищаются!

– Я отвечу на вопрос в ваших записках, мосье Фробишер. Войдя в «Сокровищницу», я начал искать вход в тайный коридор из Отеля де Бребизар и сразу же догадался о его местонахождении. Он мог быть только в портшезе, стоящем в стенной нише. Поэтому я не стал искать отравленную стрелу среди его подушек, как и не стал спрашивать о конверте с маркой, в котором пришло анонимное письмо. Если Бетти Харлоу думает, что перехитрила старого лиса Ано – тем лучше! Мы поднялись наверх, и я нашел объяснение отсутствию Бетти, которое так меня беспокоило.

Джим покачал головой.

– Не понимаю. Мы вошли в гостиную Энн Апкотт. Я писал свои записки стержнем отравленной стрелы, и вы это заметили. Но при чем тут отсутствие Бетти Харлоу?

– Стрелы не было на подносе с ручками днем раньше, когда я нашел книгу. Там была лишь одна ручка – нелепое изделие из гусиного пера, выкрашенного в красный цвет, которым пользуются девушки. Стержень стрелы появился позже. Когда? Очевидно, только что. Где он был раньше? В одном из двух мест – в «Сокровищнице» или Отеле де Бребизар. Бетти Харлоу забрала его, когда мы были на башне, спрягала его в своем платье и, улучив момент, пока мы все были в спальне мадам Харлоу, положила его на поднос в комнате мадемуазель Энн, чтобы сделать подозрение более основательным! Итак, я удаляюсь вместе с мосье Бексом, который предлагает мне изумительный план поиска в канавах спичечного коробка с жемчужным ожерельем. Я соглашаюсь, попутно получая весьма полезную информацию о Мезон-Гренель и Отеле де Бребизар. Передав эту информацию весьма эрудированному господину во Дворце архивов департамента, я на следующее утро узнаю все о суровом Этьене де Гренеле и легкомысленной мадам де Бребизар. Поэтому, когда вы и Бетти Харлоу репетировали в Валь-Терзон, Никола Моро и я были заняты поисками в Отеле де Бребизар, один из результатов которых я вам еще не сообщил. Жемчужное ожерелье было найдено в ящике письменного стола.

Джим Фробишер прошелся по террасе. Теперь ему была ясна вся история темных страстей, тщеславия, жажды власти и беспощадной жестокости. Имелся ли в ней хоть слабый луч надежды? Он повернулся к Ано, желая узнать последнюю скрытую от него деталь.

– Вы сказали, что допустили непростительную ошибку. В чем она заключалась?

– Я посоветовал вам прочесть мое мнение об Энн Апкотт на фасаде церкви Богоматери.

– И я сделал это! – воскликнул Джим. Он все еще смотрел в сторону Мезон-Гренель, и его рука указала на ренессансную церковь слева от дома с ее куполами и галереей, к которой его привезла Бетти Харлоу. – Вот она. Над входом этот ужасный барельеф Страшного суда.

– Да, – спокойно отозвался Ано. – Но это церковь Святого Михаила, мосье.

Он повернул Фробишера в сторону Монблана. Внизу возвышалась апсида готической церкви, хрупкой, как драгоценность.