Узник опала - Мейсон Альфред. Страница 34

– Да, это то самое ожерелье. Вот бриллиантовая застежка с инициалом «Э». – Блэкетт бросил ожерелье на стол, как будто это была гадюка с раздвоенным жалом, готовая укусить.

– Итак, мы убедились, что это жемчуг, принадлежавший мадам Девениш, – сказал Ано. – Теперь что касается вас, мосье Пушетт. Вы колебались, прежде чем купить его даже за цену, гораздо ниже реальной стоимости. Почему?

– Мне предложило его лицо, которое не вызвало у меня особого доверия, – осторожно ответил ювелир.

– Мужчина или женщина?

– Женщина.

– Молодая?

– Нет.

Ответ явился неожиданностью для всех сидящих вокруг стола, но особенно для мистера Рикардо. Он припомнил даты, которые называл Блэкетт. День, когда он увидел Эвелин Девениш в пещере мумий, вполне им соответствовал. До этого момента Рикардо не сомневался, что Эвелин сама продала ожерелье Пушетту и с этой целью ездила в тот день в Бордо.

– Значит, старая, – недовольно произнес Ано. – Пожалуйста, расскажите о ней подробнее. Кто она и почему вы ей не доверяли?

– Одну минуту, – возразил ювелир, соединив кончики пальцев. – Мой бизнес подразумевает конфиденциальные связи и едва ли может процветать без соблюдения секретности. Отношения между мною и моими клиентами должны быть такими же, как между врачом и его пациентами.

– Боюсь, что закон не может признать подобные отношения, – заявил Ано, начиная терять терпение. – Будьте любезны сообщить мне все, что вы знаете об этой женщине.

– Знаю? – переспросил Пушетт. – Но я не знаю ничего.

– Тогда все, что вы подозреваете.

Ювелир погладил бороду.

– Подозрения могут поставить человека в очень неприятное положение. Прошу меня извинить.

– Л я прошу вас не тратить мое время. – Ано повысил голос. – Произошло преступление, и расследование грозит застопориться из-за щепетильности ювелира!

– Преступление? – ошеломленно воскликнул Доминик Пушетт.

– Вы читали о нем в вашей утренней газете и слышали, как я минуту назад назвал имя владелицы этого ожерелья – мадам Девениш.

– Мосье должен простить меня – я не связывал это имя с преступлением в Сювлаке, – запинаясь, произнес ювелир.

– Вы пытаетесь меня перехитрить? Оставим щепетильность, друг мой. Кто была эта женщина?

Несомненно, Пушетт мог отказаться отвечать кому-либо, кроме судьи, и угрозы Ано давали понять по крайней мере одному из присутствующих, что он прекрасно знает о своем сомнительном праве требовать ответ. Но ювелиру хватило ума понять, что сотрудничество с полицией в его интересах.

– Ожерелье принесла мне вдова Шишоль.

– Вдова Шишоль, – медленно повторил Ано, словно роясь в памяти. Он покачал головой. – Я ее не знаю.

– Насколько мне известно, она никогда не бывала на скамье подсудимых, – продолжал Пушетт. – Но это не означает хорошую репутацию. Вдова Шишоль обитает в одном из самых скверных районов города, и ее знают только в самых низших слоях общества.

– Тем не менее вы о ней знаете, мосье Пушетт.

– Это легко объяснить. – Ювелир энергично взмахнул руками, продемонстрировав манжеты рубашки. – Пару раз она приходила ко мне с драгоценностями для продажи. Мне о ней ничего не было известно, и я сказал, обследовав товар: «Не знаю, смогу ли я сбыть эти вещи. Заберите их и возвращайтесь через три дня». Время от времени мы получаем от полиции список украденных или пропавших драгоценностей. Я сверился с ним и не обнаружил предметов, соответствующих по описанию тем, которые приносила вдова Шишоль. Тогда я постарался разузнать о ней и выяснил, что ее имя и дом пользуются самой дурной славой. Поэтому, когда она пришла через три дня, я строго осведомился, как к ней попали эти вещи. Вдова объяснила, что некоторые дамы иногда хотят продать свои драгоценности без огласки. Она организует это, получая не большие комиссионные с продажи. Объяснение выглядело достаточно правдоподобным. У дам есть свои тайны, а у меня – мой бизнес.

Доминик Пушетт улыбнулся. Его поведение выглядело вполне искренним. Он был честным и законопослушным человеком, вносящим свою долю в общую сумму собираемых налогов благодаря процветанию его бизнеса.

– Я спрятал мои сомнения в карман вместе с этими драгоценностями. Но на этом дело не кончилось. Возможно, мне следовало придавать полицейским инструкциям более широкий смысл, а не понимать их слишком буквально. Надеюсь, вы сможете дать мне разъяснения. – Ювелир одарил Ано ослепительной улыбкой честного торговца, жаждущего указаний властей.

– Постараюсь, – мрачно отозвался детектив.

– Очень любезно с вашей стороны, – с благодарностью произнес Пушетт. – Так вот, вдова Шишоль принесла мне кольцо, где среди нескольких не слишком ценных бриллиантов находился большой красивый изумруд без всяких изъянов. Вы должны знать, господа, как трудно найти безупречный изумруд. Это был камень ярко-зеленого цвета, сверкающий, как пламя, и достойный раджи. Мне пришло в голову, что это и есть подарок от раджи.

Сидящий неподвижно Ано внезапно поднялся и уставился на ювелира.

– Жанне Коризо? – спросил он сдавленным голосом.

– Я так подумал. Кажется, эта дама была в Бордо в начале лета.

Жанна Коризо принадлежала к тем золотоволосым кометам, которые сверкают на полуночном небосводе в течение одного сезона. В Бордо их можно увидеть, если повезет, но их основной маршрут пролегает из Довиля через Париж в Монте-Карло. В этих местах они обзаводятся спутниками, внося смятение среди менее ярких комет. В конце концов они врезаются в Луну, Землю или Марс и исчезают во мраке, оставляя в ломбардах частицы своего пламени. Жанна Коризо перестала царствовать над своим восточным принцем около полугода назад и упала с небес неизвестно куда, освободив поле деятельности для других комет. Ее время подошло к концу.

Будучи светским человеком, мистер Рикардо все это знал. Он также знал, что для Жанны Коризо было вполне естественно понемногу распродавать свои драгоценности. Чего он не понимал, так это почему Ано устроил такую суету из-за вполне обычной истории. Детектив медленно опустился на стул.

– Ну? – сказал он.

– Я не взял этот изумруд, – снова заговорил Пушетт. – И не стал предлагать за него цену. «Принесите его мне через три дня», – сказал я вдове Шишоль, полагая, что кольцо окажется в моем списке пропавших драгоценностей. Так оно и было. Как только вдова ушла, я достал список из сейфа и обнаружил в нем это кольцо.

– Но не проинформировали об этом полицию, – добавил Ано.

Доминик Пушетт придвинул свой стул к стулу Ано и склонился к нему с доверительной улыбкой:

– Вот тут-то мне и помог бы ваш совет. Я читаю полицейские объявления с величайшим вниманием и знаю, что должен информировать полицию, как только любая из пропавших драгоценностей окажется в моем распоряжении. Но этого кольца ни тогда, ни потом не было у меня. Разумеется, через три дня я отказал вдове. Возможно, мне следовало более свободно трактовать смысл этой фразы. Но я сказал себе: «В полиции знают, что им нужно. Кто я такой, чтобы знать лучше их?» Надеюсь, вы сможете решить, был я прав или нет. – И Пушетт, невинно улыбаясь, откинулся на спинку стула.

Ано, однако, игнорировал просьбу.

– Когда именно вдова Шишоль предложила вам кольцо? – спросил он.

– Одну минуту! – Ювелир извлек из жилетного кармана маленький дневник и заглянул в него. – Это было второго июня. В то утро у меня был завтрак с моими деловыми партнерами в «Жирном каплуне». Вдова Шишоль пришла в десять вечера.

Ано поднял брови.

– Поздний час, чтобы оставаться в своем офисе.

На какое-то мгновение Доминик Пушетт обнаружил признаки дискомфорта.

– Она приходила в мою квартиру, а не в офис.

Этого признания было вполне достаточно для опытного детектива. Оно придавало зловещий оттенок отношениям вдовы Шишоль и ювелира. Вдова приносила свой товар в темноте, а Доминик хранил молчание, когда ему предлагали драгоценности, покупать которые было бы неосмотрительно. Но этими мелочами можно заняться позже. Сейчас самое главное – найти Джойс Уиппл, возможно спрятанную где-то под этой кучей преступлений и мошенничества.