Леди-колдунья - Мейсон Конни. Страница 63

— Может быть, не так хорошо, как вам кажется, — возразила Алекса.

— В этом Адам пытался меня убедить, — сухо сказал Мак. — Будьте добры объяснить мне, как удалось Чарлзу удерживать вас столько времени?

— У меня были на то важные причины. Я носила под сердцем дитя.

— Дитя Адама?

— Да! И должна была его защищать. Я думала, Чарлз сдержит слово и позволит Адаму уйти, как и обещал. Иначе не осталась бы с ним.

— Негодяй, угрожал выдать вас, если не подчинитесь! — понял наконец Мак.

— Да. Ноя никогда не была любовницей Чарлза! Никогда!

— Вы сказали все это Адаму? Не могу поверить, что Адам продолжал упорствовать, узнав о ребенке. Это девочка или мальчик?

— Мальчик, — с улыбкой ответила Алекса. — Я назвала его Дэви. Но Адаму я не сказала о сыне.

— Не сказали? Господи, Алекса, как вы могли?

Алекса вздернула подбородок:

— И не скажу! Адам ненавидит меня и может отобрать сына. Такое право у него есть.

— Он провел с вами ночь, Алекса?

— Да, — нехотя ответила она.

— Значит, не так уж он вас и ненавидит, а?

— Он мужчина, и этим все сказано.

— Скажите ему о сыне, Алекса, — посоветовал Мак.

— Нет, пока нет. Скажу, если он снова полюбит меня и будет мне доверять. Пусть он возьмет все, что у меня есть, но не ребенка.

Мак покачал головой:

— Хотите, я ему скажу?

— Нет, Мак, прошу вас, не делайте этого! — Алекса побледнела. — Я умру, если Адам отберет у меня Дэви!

Видя отчаяние Алексы, Мак скрепя сердце согласился:

— Хорошо, Алекса, но, если возникнет такая необходимость, я все расскажу Адаму.

Спустя некоторое время Мак и Алекса разошлись по своим комнатам переодеться к обеду.

Когда Алекса появилась в столовой, Мак уже был там.

— Вы очаровательны, Алекса, — сказал он, окинув взглядом ее изящную фигурку. Шелковое платье абрикосового цвета открывало шею и плечи, юбка была подхвачена красно-коричневыми розетками, из-под нее виднелась нижняя юбка такого же цвета, отделанная абрикосовыми оборками.

Алекса надеялась, что Адам оценит ее старания выглядеть в этот вечер как можно лучше для него и его друзей. Подумав об этих таинственных гостях, Алекса уже была готова спросить у Мака, знает ли он, кто они, когда из вестибюля донеслись голоса.

— А, кажется, ваш заблудший супруг наконец-то вернулся, — сказал Мак и повернулся к двери.

Появился Адам, и Алекса сразу поняла, что он не совсем трезв. Вид у него был помятый. Он бросил на Алексу косой взгляд, ни слова ей не сказав, и обратился к Маку.

— Вижу, ты получил мою записку, — лениво протянул он. — Я рад, что ты решил переехать.

— Ты не оставил мне выбора, — сухо ответил Мак. — Я вернулся к себе и обнаружил, что все мои сундуки увезены.

— Надеюсь, жена устроила тебя удобно? — Его взгляд скользнул в сторону Алексы, и он слегка округлил глаза, заметив, как она хороша, а потом обратился к двери, где на пороге в нерешительности стояли две женщины. — Входите, леди. — Адам очаровательно улыбнулся. Мак громко застонал:

— Нет, Адам, нет! Как ты мог? — Он перевел взгляд на Алексу, которая словно приросла к месту.

Галантно введя женщин в комнату, Адам объявил с довольным видом:

— Алекса, хочу представить вам Люси и Фанни. Обе они хорошо известны театральным завсегдатаям. С моим другом вы уже знакомы, леди. А это, — он сделал выразительный жест, — моя жена, леди Алекса.

— Ваша жена! — пискнула огорченная Фанни. — Вы никогда мне не говорили, что женаты.

— Какое это имеет значение? — Адам небрежно пожал плечами.

Глаза Фанни, синие, как китайский фарфор, широко раскрылись. Она переводила взгляд с Адама на Алексу, выражение лица было красноречивее всяких слов. Фанни прижалась к Адаму и кокетливо улыбнулась. Почти половина мужчин, с которыми она спала, были вынуждены вступить в брак без любви. Она старалась скрасить им жизнь, давая то, чего не могли или не хотели дать жены.

— Нет, — ласково проворковала она, — это не имеет никакого значения, милок, иначе зачем бы ты привел меня в свой дом?

Алекса наконец обрела дар речи:

— Это мой дом, и, я полагаю, Адам, вам лучше отвести ваших… э-э… подружек пообедать куда-нибудь в другое место.

Тряхнув локонами и вздернув подбородок, она повернулась, чтобы уйти, но Адам схватил ее за руку:

— Это мой дом, Алекса, а это мои друзья. А теперь сядьте, чтобы мы могли насладиться трапезой.

Мак хотел было вмешаться, но решил, что в этом нет надобности, потому что Алекса выпрямилась и сказала со всем презрением, на которое была способна:

— Идите к черту, Адам!

И вышла, шурша шелковыми юбками, оставив после себя тонкий запах духов.

Едва Алекса удалилась, жизнь словно ушла из Адама, из него словно выпустили воздух. После чего он повел себя почти что грубо, предоставив возмущенному Маку поддерживать разговор.

Адам почти не прикасался к еде, зато не переставая пил. Он был зол. Зол на Алексу за то, что та не осталась, за то, что он ее унизил, и еще злее на самого себя за то, что навлек на свою голову все эти неприятности. Вначале эта идея показалась ему очень забавной. Он просто хотел причинить боль Алексе. Фанни никогда не вызывала у него настоящего желания. Во время трапезы он не мог не сравнивать ее грубую красоту с утонченной привлекательностью Алексы.

Он думал, что будет забавно смотреть, как Фанни и Алекса едят за одним столом, понимая, что делятся друг с другом одним и тем же мужчиной. Но все обернулось не так, как он задумал. Кривая усмешка заиграла в уголках его рта, когда он вспомнил, как гневно сверкали фиалковые глаза Алексы. Как это похоже на Колдунью! Его Колдунью! Его, и Чарлза, и скольких еще? — подумал он, еще больше помрачнев.

Мак весь кипел от возмущения. Как может Адам обращаться с Алексой, как законченный мерзавец? Маку хотелось хорошенько встряхнуть его и рассказать о сыне. Он уже пожалел, что обещал Алексе не раскрывать ее тайны.

Но в тот вечер Мак не смог остаться с Адамом наедине. Ему пришлось проводить Люси до дому, и бойкая брюнетка без труда заманила его в свою постель.

Что же касается Фанни, она была просто счастлива отдаться Адаму и вся трепетала от предвкушения. Но когда они добрались до ее комнаты, у Адама пропало всякое желание насладиться ее прелестями.

Было уже очень поздно, когда Адам вернулся в особняк Эшли. Громко ворча, он с топотом пробирался по неосвещенному дому, с большим трудом нашел лестницу и осторожно поднялся наверх. Там он остановился перед комнатой Алексы, подергал дверную ручку и громко выругался, обнаружив, что дверь заперта:

— Проклятие! Впустите меня, Алекса!

Алекса проснулась от громкого стука и никак не могла прийти в себя.

— Вы слышите меня? Откройте дверь!

— Уходите, Адам! — крикнула Алекса. — Ваша комната в конце коридора!

— Моя комната здесь!

— Нет! В чем дело? Вам наскучили ваши шлюхи?

— Фанни тут ни при чем. Впустите меня!

— Идите к черту!

Задыхаясь от ярости, Адам заявил:

— Нет такой двери, которая могла бы меня удержать!

Алекса похолодела, вспомнив, каким устрашающе сильным Адам бывает в гневе, однако снова послала его к черту.

Тогда Адам принялся бить плечом в дверь. Она зажгла лампу, и в этот момент дверь распахнулась. Адам навис над ней, задыхаясь от ярости.

Алексу тоже охватила ярость, и она с вызовом смотрела на мужа.

— Что вы собираетесь делать, Адам? — Голос ее звенел. — Унизить меня? Наказать? Вам это удалось, вы привели в мой дом двух девок. Но я не собираюсь терпеть подобные выходки, изображая из себя покорную жену!

Господи, она просто великолепна, подумал Адам. И ни одна женщина в мире ее не заменит. Алекса — его жена, и он хочет только ее. Сию же минуту!

Онемев, Алекса смотрела, как его гнев уступил место похоти.

— Нет! Не приближайтесь ко мне! Я ненавижу вас, Адам!

Он сам себе был противен, потому что, утратив контроль над собой, быстро разделся и буквально ворвался в нее. Она колотила его кулаками, крича от возмущения и боли. Наконец он слез с нее и откатился в сторону, тяжело дыша.