Рыцари рейха - Мельников Руслан. Страница 42

«Войдут — не войдут?» — гадал Бурцев. Если в доме начнется обыск, они с Гаврилой пропали.

Не вошли... Дездемона выпроводила гостей, сама ненадолго вышла на улицу, вернулась, заперла дверь.

Бурцев перехватил женщину у лестницы. Венецианка была бледна необычайно, губы ее дрожали.

— Что там?

— Мерда! — коротко, но с чувством ответила Дездемона.

И тут же пояснила со светской изысканностью, глядя прямо в глаза Бурцеву:

— Благородные синьоры Хранители Гроба и братья ордена Святой Марии изволили посетить наш дом и...

Снова сорвалась, отвела взгляд...

— И мерда, в общем!

Что ж, это экспрессивное словечко Бурцеву было уже знакомо, и ничего хорошего оно не сулило. Джеймс, помнится, этим ругательством приветствовал появление «летающих гондол» цайткоманды.

— Что им нужно?

— Хранители ищут опасных преступников, сбежавших из крепости Санта-Тринита и... и убивших отца Бенедикта.

Дездемона подняла глаза. Глаза венецианки были полны ужаса, смертной тоски, предчувствия неминуемой беды и еще чего-то. Сожаления какого-то, что ли.

— Это ведь сделали вы, синьор Базилио? Вы убили отца Бенедикта? И вы забрали его оружие с громом смерти?

Бурцев кивнул. Сочинять правдоподобные легенды он сейчас был не способен.

— О, мамма миа! — Дездемона прикрыла свой чудный ротик рукой. — Я-то думала, вы просто воры, грабители, брави, какие-нибудь, а вы... Да, неспроста на нашей рии гремели громы Хранителей Гроба. Ох, если б я только знала...

— Не впустила бы?

— Не знаю, — венецианка вздохнула. — Ничего уже не знаю. Возможно, лучше бы было иметь дело с Бенвенутто, чем с Хранителями и тевтонами. Если немцы узнают, что вы здесь...

— Что они сейчас делают?

— Ходят по домам, выспрашивают, не заметил ли кто чего подозрительного.

— Что вы им сказали?

— Что видела, как два человека в мокрых одеждах пробежали дальше по улице.

— Почему стреляли?

— Слуга Бенвенутто пришел в себя, наткнулся на немцев. Наверное, решил, что Хранители Гроба и тевтонские рыцари явились по его душу и душу его господина, ломившегося ночью в чужой дом. В общем, испугался, попытался незаметно улизнуть, побежал...

— И?

— Его сразил смертоносный гром. Телохранителя Бенвенутто приняли за кого-то из вас. Но немцы уже разобрались, что это не тот, кто им нужен.

— Значит, будут искать тех, кто нужен, — философски заметил Бурцев.

Дездемона вдруг прижалась к нему всем телом. Бурцев ощутил дрожь испуганной женщины и запах ее волос — густой и острый какой-то.

— Я боюсь, синьор Базилио. Очень боюсь!

— Нам уйти, синьора?

— Да. Нет. Не знаю...

Она держалась за него все крепче и дрожала все сильнее.

— Ясно. Не волнуйтесь, синьора, мы сейчас же покинем ваш дом.

— Нет, постойте, не нужно. Простите меня, синьор, я просто боюсь.

Отцепляться от него венецианка явно не собиралась. Идиотское положение! Стоять в темноте вот так вот, в обнимку с чужой женой...

— А уходить вам никак нельзя. Сегодня — нельзя. Город напуган, на улицах мало народу.

— Мало? — нахмурился Бурцев.

Это ему совсем не нравилось.

— Очень мало! Я смотрела. А Хранителей и тевтонских братьев много...

Плохо! Они-то опасались встречи с гвардейцами дожа, а тут... Тут все выходило куда хуже!

— Но сюда немцы сегодня уже не вернутся, — шептала Дездемона. — А завтра... Завтра вы уйдете легко и незаметно. Завтра сенсо, завтра Венеция венчается с морем. Даже Хранители Гроба не в силах отменить древний праздник. И даже страх перед ними не удержит людей дома. Завтра улицы будут полны, завтра в каналах станет тесно от гондол. Вы сможете затеряться в толпе. Останьтесь. На эту ночь.

Дрожь страха начинала уже походить на дрожь страсти. Ну, блин, и перепады у этой дамочки!

— Мне будет жаль, если с вами что-то случится.

— Хорошо-хорошо, — Бурцев не без усилия отстранил ее, — я вам очень признателен, синьора.

И это, действительно, было так. Оставлять в своем доме опасных гостей — не хухры-мухры. И тут уж ничего не попишешь — приходилось пользоваться великодушием гостеприимной хозяйки, чем бы оно там ни вызвано. Сегодня добраться до «Золотого льва» им не суждено. Еще одна непредвиденная задержка на пути к Аделаиде! Плохо, очень плохо, но с другой стороны... Вряд ли сегодня немцы выпустят из Венецианского порта хотя бы один корабль. Да и завтра у местных мореходов выходной: сенсо, обряд обручения Венеции с Адриатикой. Джузеппе говорил, что в море выйдет лишь галера дожа, да, может быть, кораблики сопровождения. Захватить, блин, что ли галеру синьора Типоло? Ладно... завтра, все завтра.

— Так вы остаетесь? — тронула его за рукав Дездемона.

Кажется, она и впрямь желала этого.

— Да. Грацие, синьора.

Пышноволосая брюнетка слабенько улыбнулась в ответ:

— Только ничего не говорите Джузеппе. Тому, кто вас выдаст, обещана большая награда. Очень большая. Ради таких денег мой муж способен на все.

Еще один поклон. Еще одно «грацие»...

Глава 46

— Это были синьоры Хранители? — жировые складки на бледном лице Джузеппе тряслись. Купец заглядывал Бурцеву через плечо, ожидая появления солдат в эсэсовских мундирах. Кажется, бывший фаворит синьора Моро всерьез опасался ареста.

— Да, — бесстрастно ответил Бурцев. — Синьоры забежали на минутку. Хотели узнать, все ли в порядке у ореола святости, не обижает ли кто нашу милейшую Дездемону.

— Но вы ведь сказали, синьор Базилио? Сказали, что никто? Ни в коем случае? Ни даже в мыслях?

— Сказал-сказал, не волнуйся Джузеппе. Мы тут еще погостим до завтрашнего утра, чтобы вас не тревожили понапрасну. Не возражаешь?

— Нет, что вы! Буду рад! Почту за честь! Мой дом — ваш дом. Можете располагаться, где вам заблагорассудится, синьоры. Дездемона, покажи гостям комнаты... Или нет, — Джузеппе опасливо покосился на Бурцева, — не беспокойся, милая, я все сделаю сам.

Купец заискивающе улыбнулся:

— Ни к чему ведь утруждать ее лишний раз, верно, синьоры Хранители?

Джузеппе становился образцовым мужем. Таким образцовым, что аж тошно. Но тут уж ничего не поделаешь: ореол святости есть ореол святости. Давать обратный ход нельзя.

Бурцев милостиво кивнул:

— Все правильно. Твоей жене надлежит отдыхать и набираться сил для великих свершений.

Улыбка скользнула по губам Дездемоны.

— В самом деле, синьоры... Я устала безумно. Я ведь так и не сомкнула глаз этой ночью. Не дали сомкнуть...

Красотка брюнетка сверкнула очами на мужа. Джузеппе вжал голову в плечи.

— Бенвенутто этот...

— О, мерзавец! О, подлец! О, негодяй! — поспешно вскричал Джузеппе. — Прости, прости, милая, что меня не оказалось рядом. Хотя, конечно же, нет мне прощения... Как? Как я мог?! Но ты все равно прости... Ведь я же и понятия не имел о том, что... ты... такая... ну... ореол святости. Зато теперь я знаю. Все знаю. И теперь у нас все, все изменится. Обязательно изменится...

Купец не сводил с жены умоляющих глаз.

— Своими серенадами Бенвенутто не дал даже помолиться на ночь, — пожаловалась венецианка.

— Ну, это совсем напрасно, — хмыкнул Бурцев.

И добавил назидательно:

— Всегда, слышишь, всегда... молись... на ночь... Дездемона. Так, на всякий случай. Авось пригодится.

Она медлила, она не уходила:

— Только знаете, синьоры... Столько пережито. Мне теперь будет страшно одной.

Джузеппе с готовностью подскочил к жене. Купца, однако, даже не удостоили взглядом.

— Может быть, вы, синьор Базилио...

Карие глазки заблестели. На щеках венецианки заиграл румянец.

— Я? Что я?

— Вы такой большой, сильный, надежный. Вы сопроводите меня к спальне, синьор?

В голосе Дездемоны слышалось нежное воркование. Многообещающее воркование просыпающейся страсти. Ну вот... Все-таки оно начинается! Захотелось-таки купеческой женушке прислониться к крепкому мужскому плечу, а не к рыхлой разжиревшей «подушке» супруга-хряка. Как там говорила Дездемона, пряча их оружие под кровать? «Не так скоро, синьоры...» А «не так скоро» — это не значит «никогда».