Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна. Страница 51

Князь сумел все-таки найти доводы, которые несколько успокоили и его самого, и Аркадия. И все же последний надеялся перехватить Ксению в коридоре и узнать у нее более подробно, в чем причина испуга графини. Если дело не в бароне, почему она побелела лицом при встрече с ним? Или они с князем все-таки ошибаются, а барон на самом деле гораздо опаснее, чем они представляют.

Пока друзья путались в догадках и предположениях, в номере графини происходили события, которые чрезвычайно удивили и еще более напугали Ксению.

Наташа вошла в комнату и, словно обессилев, тотчас привалилась к косяку. Она была настолько бледна, что высветились синие жилочки на висках и под глазами.

– Этот мерзавец снова здесь, – произнесла она с трудом, потому что язык ее заплетался, как у пьяной, а губы тряслись, будто от сильнейшего озноба.

– Таша, что с тобой? – бросилась к ней Ксения и едва успела подхватить обмякшее тело сестры.

Графиня сползла по стене вниз и хотя сознания не потеряла, но глаза ее бессмысленно смотрели в одну точку, а губы что-то бессвязно бормотали.

– Павлик! – выкрикнула истошно девушка, и мальчик мгновенно появился из соседней комнаты.

Увидев мать в таком состоянии, он бросился к ней с криком: «Маменька умирает!»

Но Ксения сердито прикрикнула на него и велела принести из спальни флакончики с бромом и нюхательной солью. Мальчик выполнил ее просьбу и опустился на пол возле безучастной ко всему матери.

Ксения слегка пошлепала сестру по щекам, потом набрала в рот воды и брызнула ей в лицо. Скривившись в негодующей гримасе, графиня безотказно выпила бром, но, когда сестра поднесла к ее носу флакончик с солью, отвела ее руку и сделала попытку подняться с пола. Павлик и Ксения подхватили графиню под руки и подвели к постели. Тогда Наташа упала лицом в подушки и зарыдала, не обращая внимания на то, что сын и сестра напуганы абсолютно неожиданным для нее поведением.

– Наташа, – Ксения присела рядом с ней на постель, ласково погладила по голове. – Что случилось? Тебя напугал этот господин в черном плаще?

Графиня повернула к ней заплаканное лицо, поднялась и села на постели.

– О чем ты говоришь? Какой господин? Ты что ж, совсем не узнала его? А почему тогда сама так испугалась?

– Не знаю, – пожала плечами Ксения. – Не знаю, чего я испугалась. Я ведь даже не разглядела его как следует. Но он с тобой разговаривал на крыльце, значит, вы знакомы?

– Ксюша, Ксюша, девочка моя, – графиня покачала головой, печально посмотрела на сестру покрасневшими от слез глазами и промокнула их платочком. – Как хорошо, что плохое быстро забывается. Еще лучше, если оно исчезает совсем. Но у нас все наоборот. Я думала, что навсегда избавилась от прошлых страхов, но сегодня они вновь заявили о себе... – Она судорожно перевела дыхание. – Заявили вместе с бароном фон Кроммом. Как ты могла забыть эту тварь, это ничтожество, эту... – Наташа, задыхаясь, поднесла руку к горлу. – Как я жалею, что у меня не оказалось под рукой пистолета, чтобы пристрелить его... тогда... – Она закрыла лицо руками и вновь зашлась в рыданиях.

– Почему ты плачешь? – Ксения обняла ее за плечи. – Я видела, что они уехали. Но если б даже заявились на усадьбу, чем они могут нам навредить? Пошлешь Евсея да Данилу, они живо их за Можай проводят.

– Я боюсь за Павлика, – прошептала Наташа и взяла сына за руку. – Мой дорогой, дай мне слово, что без позволения моего или Ксюшиного не покинешь усадьбу. Если тебя будут просить показать дорогу или просто выйти за ворота, ни в коем случае не делай этого. Сразу кричи кого-нибудь из слуг. Ты понял меня? – И когда сын молча кивнул, прижала его голову к груди. – Павлик, умоляю тебя, не забывай об этом. – И она снова подняла взгляд на сестру. – И ты тоже помни, что вокруг нас уйма недоброжелателей... Да, – спохватилась она, – откуда князь узнал, что мы собираемся в Белореченск? В земстве мне сказали, что он побывал раньше меня и у стряпчего. И сдается мне, уж не его ли коляска стояла у подъезда Юрия Леонидовича, когда мы подъехали?

Ксения пожала плечами.

– Что тут подозрительного? Прекратились дожди, и он тоже выбрался в город. Ты это не можешь отрицать.

– Хорошо, если так, – вздохнула графиня и поцеловала Павлика в макушку. – Но надо ж было тому случиться, чтобы в один день встретиться со всеми, кого я на дух не выношу. Весь праздник нам испортили.

– Ты поговорила с Юрием Леонидовичем о том, о чем хотела? – Ксения постаралась перевести разговор в менее опасное русло.

– Поговорила. Он очень доброжелательно меня встретил. Правда, держался подчеркнуто вежливо, более официально, чем всегда, а напоследок все ж не удержался и сказал, что не таит на меня обиду и будет рад, если в моей жизни произойдут счастливые перемены.

– И это все? – удивилась Ксения.

– А что ты хотела? – усмехнулась графиня. – Я своих решений не меняю.

– Нет, я имею в виду другое. Он поддержал тебя в твоем споре с князем?

– Он предложил выступить посредником, – произнесла графиня сквозь зубы, затем встала и подошла к окну. И, не оборачиваясь, уронила: – Я отказалась. И уже придумала, как сократить дорогу до Матурихи. Я утру нос этому выскочке!

– Почему выскочке? – поразилась Ксения. – Он что, купил себе титул?

– Нет, не купил, но ему очень повезло! – Наташа развернулась к ней лицом. – Князь – дитя порочной любви. – Тут она заметила широко раскрытые глаза и рот сына и приказала: – Марш в спальню! И чтоб до конца нашего разговора носа не показывал!

Надувшись, мальчик скрылся в спальне, закрыв за собой дверь.

Графиня проводила его взглядом, затем перевела его на сестру.

– Мать его была то ли певичкой, то ли актрисой, любовницей князя Панюшева. Отец его не слишком жаловал, но после смерти прямого наследника – между прочим, единственного сына от законной жены – неожиданно признал незаконнорожденного, дал свой титул и фамилию, а позже отписал ему все наследство. Говорят, его уговорила старшая сестра, которая тоже сделала молодого Панюшева своим наследником.

– Это тебе сообщил Нежданов? – полюбопытствовала сестра.

– Неважно, кто сообщил! – махнула рукой графиня. – Главное, он из той братии, что из грязи да сразу в князи, а корчит из себя...

– Таша, – перебила ее сестра, – ты забыла?

– Ничего я не забыла! – произнесла сестра в ответ раздраженно. – Да, мы жили в нищете какое-то время, но в нас течет кровь истинных, столбовых дворян. Наши предки еще при Иване Грозном отличились, когда Казань и Астрахань брали...

– Наташа, – покачала головой Ксения, – ты собираешься спорить с князем, чья кровь голубее? Но, по-моему, она у всех одинаковая, красная. Зачем эти пустые разговоры? Что от них изменится? Давай лучше спустимся пообедать в ресторан. Мы с Павликом ужасно проголодались.

– Никаких ресторанов! – сказала, как отрезала, Наталья. – Спустись и попроси, чтобы нам подали обед в номер. Но я тебя умоляю, если эти канальи, – многозначительный кивок в сторону входной двери подтвердил подозрения Ксении, кого сестра имела в виду, – если эти канальи встретят тебя в коридоре, ни в коем случае не вступай с ними в разговоры.

– Хорошо! – прошептала покорно Ксения. Она была рада тому, что хоть на десяток минут вырвется из номера. Она не надеялась на встречу с Аркадием, а вдруг?.. И девушка почти бегом покинула номер.

В тот момент, когда она подошла к конторке, князь и Аркадий вышли из ресторана. Ксения не повернула головы в их сторону, сделав вид, что чрезвычайно занята. Она как раз принялась обсуждать с хозяином меню обеда и ужина, которые он беспрекословно согласился подать в номер.

И все же, когда она направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, Аркадий дожидался ее там.

– Ксения, – шагнул он ей навстречу, – я очень рад видеть вас.

– Ради бога, тише! – Ксения нервно оглянулась по сторонам. – Нас могут увидеть.

– И что здесь страшного? – удивился Аркадий. – Мы не совершаем ничего предосудительного.