Ржавый Рыцарь и Пистолетов - Мельникова Ирина Александровна. Страница 57

Зоболев снисходительно улыбнулся.

– Ну, во-первых, дорогая, вы смешиваете два понятия: настоящая и коммерческая литература. Во-вторых, любовь народа – понятие очень условное. Дарья Княгичева кропает коммерческие романы, зарабатывает на них неплохие деньги, в этом цель ее жизни. Ну а предназначение настоящей литературы в том, чтобы не уводить народ от действительности, а показывать ее во всей неприглядности и убогости, горькие, а не сладкие ягодки, так сказать. Настоящая русская литература не чупа-чупс, который можно облизать и палочку выбросить. Это витамины, натуральная, без биодобавок, пища для интеллекта. Коммерческая литература снимает стресс, но не более того. Она одноразового пользования, прочитал и забросил книгу под диван. Все, перечитывать ее не хочется. Там нет упражнений для извилин. Голый секс, адреналин, слезливые откровения, горы трупов... Это пишется зачастую левой ногой, а то и бригадным методом. А тех, кто считает себя настоящим писателем, как раз Москва не принимает. Там в цене нечто другое, что, как я сказал, возбуждает в нас древние инстинкты.

Ведущая взяла в руки листок бумаги и коварно улыбнулась Зоболеву.

– Вы подразумеваете любовь под древними инстинктами, Аристарх Николаевич?

Критик скептически усмехнулся и пожал плечами.

Но ведущая не отступала от заданной темы.

– Сегодня утром я заглянула в несколько книжных магазинов. Как выяснилось, на первом месте по продажам книги Донцовой, Марининой, Бушкова и той же Княгичевой. За месяц не продано ни одной книги местных авторов, исключая Арефьева. Его по-прежнему хорошо читают... Что вы на это скажете?

– Дело прежде всего в рекламе и в моде, которую она создает. – Зоболев скривился в брезгливой гримасе. – Мода – дама ветреная. Мотнула хвостом, и все, ушли в небытие и Донцова, и Княгичева, и кто там еще, Маринина... По правде, я не читаю подобные вещи.

– Тогда с чего вы судите об их достоинствах? – изумилась ведущая. – Или вы как тот гурман, что спорит о вкусе устриц, которых сам никогда не пробовал?

– Честно сказать, я пытался прочитать некоторые романы Дарьи Княгичевой, – Педикула задрал ладони вверх, как бы сдаваясь на милость победителя, – но только в силу профессиональной необходимости. И прямо скажу, эта дама вознеслась благодаря нашим домохозяйкам и бабушкам-пенсионеркам, которые глотают ее книги вперемежку с бразильскими сериалами.

– А я читала все ее романы, – пожала плечами ведущая, – они оптимистичны, хороший язык, чисто российские реалии, ведь не все так плохо в нашей жизни. И она умеет это доказать. Впрочем, признайте, после дойки доярка не возьмет в руки Достоевского, и Зюскинда на голодный желудок не почитаешь. А вот романы Дарьи Витальевны заставляют нас поверить, что в жизни есть много светлого и чистого, а не только грязь и подлость. По-моему, в трудную минуту такие книги гораздо действеннее, чем алкоголь или таблетки. А вы, что бы вы выбрали, Аристарх Николаевич, российский бестселлер или транквилизаторы?

– Я бы выбрал бег на свежем воздухе. – Педикула расслабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Даша усмехнулась. С чего тебе вдруг захотелось пробежаться, Аристарх, роднуля? Не иначе до ближайшего бара решил сигануть, чтобы промочить горло.

Она думала, что передача вот-вот закончится, но девица вцепилась в критика мертвой хваткой, и Даша некоторое время от души забавлялась попытками Зоболева держаться на уровне. Девушка ей понравилась. Ведущая не могла не знать, кто таков Аристарх Зоболев, но голову перед его авторитетом не склоняла и подобострастно в глаза не заглядывала.

Наконец Педикула не выдержал. Негодующе фыркнув, он промокнул лоб и щеки носовым платком и сердито блеснул глазами на собеседницу.

– Вы меня почти убедили, что коммерческая литература жизненно необходима народу.

– Простите, – улыбнулась в ответ девушка, – я не утверждаю, что нужна только коммерческая литература, или, как вы изволили выразиться, «литературная жвачка». Я полагаю, что всякая литература нужна, и массовая, и элитная. Но массовую необходимо поднимать на более высокий уровень, а элитная не должна становиться уделом кучки заумных интеллектуалов. По-моему, нет плохих или хороших жанров. Есть просто хорошая или плохая литература, независимо от того, массовая она или, как вы говорите, настоящая. Согласитесь, Пушкина читает вся Россия, его книги расходятся массовыми тиражами, выходит, он тоже коммерческий автор?

– Не путайте, голубушка, божий дар с яичницей! – Зоболев уже не скрывал, что изрядно разозлился. – Вашему поколению homo novus [6] все в этом мире необходимо усреднить, подровнять, подогнать под некое среднеарифметическое, среднестатистическое сознание! По-вашему, это и есть цель, к которой должна стремиться наша литература?

– Господи, – покачала головой ведущая, – в какие дебри вы повели! Единственное, о чем я хотела сказать, что книги, рассчитанные на массового читателя, должны быть написаны не менее хорошо и ответственно, достойным русским языком и отражать нашу, а не слегка переиначенную западную действительность. Именно этим всегда славилась русская литература. – Ведущая мило улыбнулась. – Еще я пыталась выяснить, и вы пока не ответили на мой вопрос: легко ли пробиться талантам из провинции в столичные издательства? Напоминаю, у нас в Краснокаменске это пока удалось только Дарье Княгичевой.

– Ну, про Княгичеву и ее таланты мы помолчим, – Зоболев, точь-в-точь вздорная приподъездная старушка, поджал губы. – Во-первых, у нее была мощная протекция со стороны Арефьева, во-вторых, ее амуры со Свиридовским и генералом Макаровым... Сейчас уже не секрет, что именно они помогли Княгичевой издать ее первые книги. Говорят, что покойный Павел Аркадьевич (Зоболев перекрестился при этом, а Даша едва сдержалась, чтобы не выругаться матом) охотно выделял огромные суммы на издание ее романов, да и реклама тоже сыграла свою роль. Наверняка известные всем рекламные клипы тоже были сняты на деньги ее влиятельных друзей. Вот вам формула успеха Дарьи Княгичевой. Не талант, а деньги, прибыль – главный двигатель в современной, так называемой литературе...

На этом ядовитом выбросе Даша выключила телевизор. На душе было гадко и муторно, словно наглоталась помоев. Вот и спасай критиков от простуды! За ее же сотняги да еще поелозили мордой по лавке. Конечно, можно подать на Зоболева в суд за явную брехню с экрана! Ведь не составит труда доказать, что ни Арефьев и тем более Паша здесь абсолютно ни при чем! А Макаров появился в их городе, когда на ее счету были уже два изданных в Москве романа.

Тут она внезапно вспомнила немного переиначенный анекдот, который ей рассказал в коридоре издательства один из собратьев по перу, роман которого Зоболев обозвал «кабачковой икрой». Собрат намек понял, сильно оскорбился, и вся его злость вылилась в этот анекдот. «Дашка, представь, что ты агент ЦРУ в роли шеф-повара на банкете в честь Саддама Хусейна, Муамара Каддафи и этой сволочи Бен Ладена. В последний момент между ними затесался Педикула. А у тебя в кармане только три таблетки цианистого калия. Кого бы ты отправила на тот свет в первую очередь?» – «Чтобы действовать наверняка, я бы все три подложила Аристарху, – засмеялась Даша, – но у него желудок бронированный. Яд не поможет». – «То-то и оно! – обиженный Зоболевым собрат мечтательно посмотрел в потолок и сладострастно усмехнулся. – Я бы поступил по-другому: подсунул таблетки ему в карман, а потом шепнул бы этим бешеным арабам, что он хотел их отравить. Представляешь, они сначала вырвали бы его поганый язык, затем сварили б живым в масле и только потом отрубили его плешивую башку. Я слышал, Усама Бен Ладен разделался так с одним своим бывшим приятелем...»

Даша покачала головой. Иногда ей тоже хотелось расправиться с Педикулой. Раздавить его танком или посадить на раскаленную плиту. Но этого она себе не могла позволить по той причине, что чтила Уголовный кодекс. Хотя утопать в судебных тяжбах даже во благо истины тоже не хотела. Зачем оправдываться и доказывать очевидное? Трясти бумагами всякий раз, когда тебя обольют грязью? Нет, если оправдываешься, значит, чувствуешь за собой вину. А она никакой вины за собой не чувствовала, потому что действительно шла в гору без страховки.