Три дня без чародея - Мерцалов Игорь. Страница 6

— Ты?

— Я, — сознался паренек, держась за поясницу. Нелепый малахай заскользил с головы, паренек подхватил его поспешно, почему-то испуганно глядя на своего освободителя.

— Ты что тут делаешь?

— А разве не видно? Ох! — Паренек отказался от попытки разом выпрямить спину и облокотился на телегу. — Прячусь я.

— Зачем?

Окинув Упряма оценивающим взором, юный наглец пояснил:

— Чтобы не нашли.

— Кто?

— Тебе-то какая разница? Ой, ну спроси ты, наконец, как меня зовут, и покончим, с этим. — Говоря так, паренек осторожно придал спине подобающую стать и повращал торсом. — Ох, хорошо-то как… — и тут заметил бездыханные тела. Еще почти детское лицо его потемнело. — Что тут произошло? Кто осмелился напасть на чародея?

— Твоя-то какая забота? — буркнул Упрям.

— Что значит — какая забота? — приосанился паренек. Лицом он был, надо сказать, вылитый князь в юности, да и повадку подделывал славно. — Я славянин! Чародей — опора князя, князь — щит земли славянской! Как же такое бесчинство терпеть? Немедля нужно кремль известить, охранного воеводу звать… Ой, а сам-то Наум жив ли, здоров? Ну, чего молчишь?

— Не знаю, — вздохнул Упрям. — Нет его нигде.

— Неужто похитили?

— Да нет… похоже на то, что сам куда-то исчез. Троих врагов старик поразил. Еще один в крапиве сгинул, одного Буян загрыз, одного я…

— Загрыз? — уточнил паренек.

Упрям разговаривал скорее сам с собой, но тут спохватился: чего это он перед кем ни попадя отчитывается?

— Убил, дубина! Вот с Буяном вместе завалили. А будешь приставать — и тебе достанется. Ну что ты пристал ко мне? Видишь — беда случилась. От воров отбились, а Наума-то и нет! Что, побежишь теперь всем встречным-поперечным рассказывать, видок?

Ответ удивил его вполне взрослой рассудительностью:

— Нет. Вот этого делать как раз нельзя. Ни в коем случае. И, знаешь, давай-ка мы раньше, чем воеводу охранного звать, сами осмотримся.

— Без тебя управлюсь. И вообще, не знаю, от кого и почему ты прячешься, но из Дивного выехал со мной — и хорош. Вон тебе дорога дальняя скатерочкой, скрывайся, где пожелаешь, а меня в покое оставь.

— Да куда же я пойду? — искренне удивился паренек. — Я все-таки не от суда бежала… а-а… — Паренек неестественно закашлялся и исправил нелепую оговорку: — А от жизни невыносимой. От города мне никак нельзя, не уговаривай.

— Мне-то что с тобой делать?

— А я не помешаю, даже наоборот, помогу, вот увидишь.

— Брысь отсюда, прилипала!

— Грубиян! Не пойду.

— Бока намну…

— Фи, слабого обидишь? Хватит же совести, а еще ученик чародея.

— Ладно, леший с тобой, будь пока здесь, только никуда не лезь и ничего не трогай! — не выдержал Упрям. Его сейчас куда больше занимали насущные дела, к которым еще надо было придумать, как подступиться.

— Ура! — как-то по-девчачьи сообщил себе паренек и даже негромко хлопнул в ладоши.

Упрям уже шагал к башне.

Первым делом он решил перетащить тела в погреб. Буян все тянул его в зельехранилище, но там ничего полезного показать не мог, тыкал носом в склянки со старыми составами, глухо запечатанные воском. Упрям знал, что с этой полки чародей брал снадобья от забывчивости и для восстановления поврежденных конечностей, но что есть что — не ведал, поскольку лекарствовать ему пока не дозволялось (за исключением самых простых случаев вроде насморка). А потому он заставил Буяна вернуться к работе.

Помощь загадочного паренька Упрям оценил быстро. Хорошо, конечно, что чародейский пес понимал человеческую речь с полуслова, скажешь ему — хватай за штанину и тяни, — схватит и потянет. Однако взваливать трупы себе на спину он решительно отказывался, а лапами что-то носить был неспособен, так что лишние руки, пусть и не очень сильные, пришлись весьма кстати. Кроме того, именно паренек посоветовал сперва поснимать с тел тяжелые нагрудники, пояса и поножи, дававшие добрую четверть веса.

— Упрям, а кто они такие? — спросил он, когда они переводили дыхание.

— Не знаю. Возможно, это даже не наша нечисть, пришлая. Или, может, с северо-запада, из-за Ладоги… или злодейскими чарами созданная… тут книги надо смотреть. Эй, а откуда тебе мое имя известно?

— Да кому же оно неизвестно? У нашего чародея только один ученик, или я ошибаюсь? — улыбнулся паренек, разминая тонкие пальцы.

— Ладно. Тебя-то как зовут?

— Невдогад, — прищурившись, ответил паренек.

— Невдогад? Странное имя.

— А я вообще странный. Ну что, теперь этого, от конюшни?

Однако, едва взявшись за третье тело, новые знакомые отшатнулись, не столько от испуга, сколько от неожиданности. Труп рассыпался прахом от первого же прикосновения! Буян чихнул, а Невдогад хлопнул себя по бедрам:

— Вот тебе раз! Выходит, зря мы их тягали? Надо было просто обождать…

— Мы их зря не осмотрели сразу по-настоящему! — сообразил Упрям.

Он кинулся в башню — да, правда, тела нападавших истаяли без следа. Даже трогать не пришлось — от малейшего сотрясения воздуха они обращались в невесомую пыль. Оставались только одежда и снаряжение.

— Так что, ты теперь не сможешь установить, кем они были? — поинтересовался Невдогад недовольным голосом: ему было жаль впустую потраченных сил.

— Погоди…

Спустившись в подвал, Упрям увидел два нетронутых трупа.

— Так и есть, — пояснил он Невдогаду, хвостом потянувшемуся за ним. — Холод замедляет магическое разложение. И пока что остается целым труп наверху — он совсем недавно убит. Но времени тратить на него не станем — этих сейчас изучим…

«Изучение» не успело зайти слишком далеко. Принеся навощенную дощечку и стило, Упрям замерил с помощью размеченной веревки длину конечностей, стопы, пальцев, клыков и когтей, расстояние между глаз, ширину лба. Обратил внимание на шероховатость кожи и наличие шишковатых суставов на запястьях. Сказавшийся грамотным Невдогад шустро записывал данные.

Немного поспорив, отмечать ли залысины под шлемом одного, из трупов, сошлись на том, что отсутствие рогов важнее.

— Теперь самое неприятное, — сказал Упрям, берясь за нож. — Нужно посмотреть на их внутренности, если таковые окажутся. Оказаться они должны, ибо на наваждения либо мороки исследуемые не похожи. Они существа из плоти, только подчиненной неким магическим законам. Таким образом, очень многое может рассказать о них желудок, например, или печень… Это не слишком приятное зрелище. Выдержишь?

— Угу, — пискнул Невдогад. Огонь масляного светильника, разгонявший полумрак погреба, не скрывал его меловой бледности.

— Точно? — переспросил Упрям. — Прямо скажем, зрелище отвратительное. Особенно если эти существа относятся к числу созданных искусственно, а это хоть и маловероятно в нашем случае, но вполне возможно.

— Ничего. Выдержу, — Невдогад решительно шагнул поближе и приготовился писать.

— Если догадка об их искусственном происхождении верна, внутренности будут ненастоящими, — продолжал Упрям, вспоминая строки из учебных свитков — да так старательно, как перед учителем не вспоминал их. — Например, это может оказаться добываемая из некоторых видов грибов гноеподобная масса с резким неприятным запахом…

— Ну хватит нагнетать! — дрожащим голосом взмолился Невдогад. — Режь уже.

Упрям вздохнул и, не видя больше причин откладывать, взялся распарывать грубую посконную рубаху на одном из трупов.

Его помощник зажмурился… и услышал:

— Поздно. Рассыпались.

— А нечего было лясы точить! — с явным облегчением заявил Невдогад.

— Ничего, вскроем того, что в чаровальне, — не очень бодро отозвался Упрям.

Подобравшийся Невдогад поплелся вслед за ним на верхнее жилье, однако последний труп тоже распался. Ученик чародея призадумался:

— Получается, они напали совсем незадолго до моего возвращения. Ах, пропасть, если бы я не задерживался на холме!..