Три дня без чародея - Мерцалов Игорь. Страница 64

А в Перемыке власть взяли местные племена. С властью они обращаться не умели, быстро скатились в нищету и, забыв первоначальные заверения, обратились за помощью в Дивный.

Тогдашний князь рассудил, что укрепление его власти в опустевшем крае пользы не принесет, но и оставить на произвол судьбы каких-никаких, а братьев, к тому же возможных посредников, с неясно чего желающими упырями негоже. Некий вовремя проявивший себя неуемно деловитым боярин был сослан в Перемык наместником, прижился там и возвращаться уже не захотел.

А Совет Старцев Разумных даже своего чародея посылать не стал, просто договорился с местными волхвами. И установилась в крае тишь да гладь.

Потом упыри стали расползаться, а молодой чародей Наум рука об руку с молодым волхвом Нещуром усмирил их, связав Договором, и тишь стала еще тише, а гладь — еще глаже.

Перемык с годами съежился, но окреп, отбросив ненужное. Наместники правили совместно с городской думой, дружили с лешими и водяными, со столицей приторговывали, с упырями вроде бы тоже. Нещур числился членом думы и обрядником при капище Велеса, но в город выбирался редко, кроме разве исключительных случаев. В основном его звали при наплыве народа в капище, под праздники. И совсем уж изредка — в думу, когда требовалось обсудить отношения с лешими и чащобниками, либо потолковать насчет упырей. В этой области он был признан первым знатоком.

В остальное время Нещур занимался своими птицами, что-то изучал, волхвовал по-тихому. Жил в добротной избе на лесистом холме, вдали от дороги. Приподнятая на курьих ногах-сваях, она давала, впрочем, хороший обзор, и незаметно мимо волхва пройти в город было невозможно. Хотя для чего он там сидит и что высматривает — в Перемыке успели уже забыть.

Высокий забор и широкая засека ограждали избу от ближайших деревьев. Лунный свет, пробившись из-за туч, залил открытое пространство, заблестел на клинках и клыках, отчетливо вычертив дерущихся. Хриплые крики неслись над полем боя.

Изба держалась. Нави давно бы уже взяли ее, сломав сопротивление охранной магии, но подоспела неожиданная помощь: из леса в спину им ударили упыри. Их было полтора десятка, втрое меньше, чем навей, но они были сильнее, ловчее, а раны как будто не смущали их совершенно.

Впереди всех рубился не кто иной, как Скорит.

Повелитель Тухлого Городища, до мозга костей оскорбленный неблагодарностью «наглого отрока», собирался-таки поговорить с ним этой ночью. Однако днем произошло нечто, окончательно лишившее его надежды как-то повлиять на события в Дивном. Попавший по злой шутке судьбы в услужение к мерзкому человеческому колдунишке Марух — умница Марух, один из виднейших упырей Города Ночи — был убит.

Пропал он еще зимой, как раз в то время, когда распоясались нави. Обычно квелые в это время года, они вдруг повзламывали лед на болотах, покинули убежища и стали совершать дерзкие налеты на поселения людей, подвластные Городу Ночи, то есть лишая упырей законной пищи. Ошеломленные кровососы не сумели дать достойного отпора, война с навями затянулась до весны, и след Маруха потерялся. Лишь недавно Скорит услышал, что порабощенный упырь обретается в Дивном. Вскоре подоспел и слух о колдуне, который созывает Обитателей Ночи, сиречь нежить и нелюдь всех мастей, в столицу Тверди, вроде бы для «ограничения бессовестной тирании ладожского Совета». Скорит, Наума помнивший очень хорошо, запретил своим подчиненным даже думать о согласии, а сам решил тряхнуть стариной, за сутки добрался до Дивного и вскоре отыскал там Маруха.

К сожалению, толком поговорить они не успели, владыка Тухлого Городища только уловил, что имеется против Дивного, а то и всей Тверди, какой-то заговор. Тогда и подумал он, что можно этот заговор раскрыть, Науму помочь, а взамен попросить помощи против навей и заодно расширить права упыриного царства, в котором давно уже дела шли наперекосяк из-за памятного Договора. Бой в башне убедил Скорита, что поработивший Маруха колдун и есть причина, по которой нави почувствовали вдруг себя так вольготно. Но на следующий день, придя на встречу с Марухом, он не нашел упыря. Упросил каких-то бесприютных духов подсобить — и обнаружил товарища за городом, на берегу ручья, с осиновым колом в сердце.

Это был полный провал. Без Маруха нечего и думать разобраться в положении, а значит, делать в столице больше нечего. Недолго думая Скорит повернулся и зашагал домой. Ему, с его жизненным опытом, солнце было не страшно, расстояния — не существенны. Переждав полдень в тенистой роще, он, шагая дальше без остановки (люди бы сказали — мчась как оглашенный), к ночи добрался до окрестностей Перемыка. И повстречал упыриный дозор, который преследовал покинувшую родное болото навью ватагу.

Скорит возглавил отряд. Теперь все его надежды были на перемыченских. С лешаками упыри не слишком ладили, но больше быстрой помощи против болотников искать не у кого. И уж конечно, следовало оказать услугу Нещуру — после Наума волхв был единственным, кто действительно мог повлиять на пересмотр Договора.

И, надо же какая удача: именно на волхва выслеживаемые нави и напали! Скорит без размышлений бросил отряд в бой. Однако скоро понял, что не подрассчитал силы. Нави и прекрасно вооружены и драться умели на славу. Да как назло, ночь сырая — это болотникам подходит лучше всего. Мелочи, а неприятно!

Мощь внезапного натиска исчерпалась. Потеряв около дюжины бойцов, нави сомкнули ряды и стали теснить упырей. Трое пали под мечами болотников, остальные, дрогнув, поневоле сбились в кучу. Скорит видел это, но ничего не сделать. Сам он дольше всех держался в одиночку, орудуя голыми руками, но наступил миг, когда подобравшийся сзади болотник рассек ему спину, задев позвоночник. Рана для вождя упырей далеко не смертельная, но малоприятная, лишающая легкости движений. И невероятно болезненная.

Четверо навей неспешно окружили Скорита, намереваясь изрубить на куски. Он вертелся на месте, готовый своими сильными пальцами разорвать горло первому же, кто начнет атаку, но нави не спешили. Отвлекали обманными движениями, выжидали, когда он ослабит внимание. Первый удар, конечно же, придется в спину…

Неожиданно два упыря пробились к предводителю. Один, прыгнув через головы, обрушился на ближайшего потника и свернул ему шею. Другой, с двумя мечами — своим и отнятым в бою, — скользнул по самой земле, выпрямился около Скорита и бешено заработал клинками, отгоняя навей.

Три упыря, прикрываемые стальной завесой двух пляшущих клинков, отступили к своим. Скорит с болью отметил, что здесь уже были новые потери, отряд лишился троих бойцов. Он сам и еще один жестоко израненный упырь едва шевелились. Значит, семеро — против трех десятков навей! Скверное соотношение, еще хуже, чем вначале.

За свою долгую жизнь Скорит много раз бывал близок к смерти, но никогда — из-за глупейшего просчета, непродуманной атаки. Все наглый мальчишка виноват! Расстроил владыку Тух… тьфу, Города Ночи! — до нервного срыва.

Трое навей, вожак и два шамана, по-прежнему толклись возле избушки. Скорит почувствовал запах человечески крови — внутри раненый человек, но не волхв. Впрочем Нещуру все равно забот хватает, помощи ждать от него не приходится. Хоть бы городская стража подошла! Нет, не подойдет. До Перемыка три версты, и после дождя стражники едва ли будут утруждать себя прогулкой по темной осклизлой дороге. Нави сомкнулись кольцом. Трудно придумать нечто хуже.

Когда-то они были злобными бестолочами с простенькой, хотя и действенной магией. Но с некоторых пор они приучили себя к порядку, всерьез занялись ковкой железа, начали понемногу торговать… поумнели и стали чрезвычайно опасны. В бою по-прежнему, как и века назад, держать строй не любили, но в случае нужды умели.

Сомкнув ряды, нанося из-за стены щитов страшные удары своими тяжелыми кривыми мечами, они готовы были расправиться с кем угодно.

Упыри же, как встарь, оружие недолюбливали. В сравнении с людьми владели им отлично, но никогда этому намеренно не учились, полагаясь исключительно на быстроту и силу своих неживых тел. Даже в Городе Ночи, где Скорит сколотил некое подобие дружины, воины соглашались носить только длинные ножи-секачи, да и то не все.