Путь к Сатане - Мередит Алекс. Страница 29

Свет ударил мне в глаза, ослепив. Я нырнул. Прежде чем я мог коснуться кого-нибудь, фонарь упал на ковер, и тело Баркера ударило меня, как мешок песка, отброшенный слоном. Я отлетел назад. В комнате зажегся свет.

Прямо передо мной, угрожая пистолетом, стоял Консардайн.

Глаза его были холодны и угрожающи. Из них смотрела смерть. Он перевел взгляд от меня к Еве. Лицо его смягчилось, как будто какой-то страх оставил его. Потом на лице появилось выражение удивления, недоверия. Оно снова отвердело и стало угрожающим. Ствол пистолета, направленный на меня, не дрогнул. У моих ног тяжело дышал, поднимаясь, ошеломленный Гарри. Я помог ему встать.

– Что эти люди здесь делают, Ева?

Консардайн говорил спокойно и ровно, но видно было, что он сдерживается с огромным трудом. Я понимал по быстро сменявшемуся выражению его лица, что он подумал. Вначале – что мы проникли в комнату Евы с каким-то зловещим намерением. Потом – подозрение по отношению к самой Еве.

Его нужно развеять. Ева не должна быть замешана. Сыграть на первой карте Консардайна. Прежде чем Ева смогла ответить, я заговорил.

– Вы весьма... стремительны, Консардайн, – сказал я таким же ровным, как и у него, голосом. – Но вам помогает в этом ваш пистолет, направленный на безоружного. Мне было не по себе, и я решил вернуться к игре в бридж. Заблудился в вашем чертовом кроличьем садке. Наткнулся на этого человека, который сказал, что работает здесь. Попросил его проводить меня в мою комнату. По какой-то проклятой иронии судьбы он сделал самую глупую из всех возможных ошибок и привел меня в комнату мисс Демерест. Поверьте, я так же стремился выбраться отсюда, как она – выставить меня. Мисс Демерест, я думаю, вы подтвердите мои слова.

Я повернулся к ней. Я давал ей версию достаточно правдоподобную. Консардайн не обратил на меня внимания.

– Я спросил, Ева, что эти люди делают здесь? – повторил он.

Ева спокойно смотрела на него некоторое время, потом подошла и встала рядом со мной.

– Доктор Консардайн, – сказала она, – мистер Киркхем лжет как джентльмен, чтобы спасти меня. Правда в том, что я попросила его прийти ко мне. А мистера Баркера я попросила проводить его сюда. Оба они совершенно не виноваты ни в чем, кроме того, что из вежливости выполнили мою просьбу. Вся ответственность на мне.

На висках Консардайна вздулись вены, пистолет в руке задрожал. Лицо вспыхнуло. Холодная ярость уступила место горячему гневу. Он не стал менее опасен, но мне показалось, что Ева знает, что делает, ее инстинкт в данном случае вернее.

– Так, – хрипло сказал Консардайн. – Вы думали сделать из меня дурака! Дурачить меня! Мне не нравится быть дураком, я не люблю, когда меня надувают. Давно ли вы знаете друг друга?

– Мы никогда не встречались до того, как вы свели нас, – сказала Ева.

– А почему бы послали за ним?

– Я хочу уйти от Сатаны. Зачем же еще? – спокойно ответила Ева.

Он смотрел на нее пылающими глазами.

– А почему вы думаете, что он вам поможет?

– Потому что я люблю его! И потому что он любит меня! – негромко сказала Ева.

Он смотрел на нас. Потом внезапно гнев его рассеялся, глаза смягчились.

– Боже милостивый, – сказал Консардайн, – вы сущие младенцы!

Ева протянула ему руку. Он взял ее и мягко потрепал. Внимательно осмотрел нас, будто мы для него новый и удивительный предмет. Выключил все лампы, кроме одной, затененной, у постели Евы, подошел к окну и заглянул за занавесь. Потом вернулся к нам.

– Давайте обсудим это, – сказал он. – Простите, Баркер, я вас чуть не задушил. Простите, Киркхем, я вас толкнул. Простите также, что я вас недооценил. Я рад, что это так. Ева, я вовсе не шпионил за вами. Я думал о вас. В последнее время я часто думал о вас. Я подумал, что, может, вы еще не легли. И что разговор со мной – я по возрасту гожусь вам в отцы – поможет вам. Мне нужно кое-что сказать вам. Несколько минут я стоял в нерешительности. Подумал, что сдвину на мгновение панель и посмотрю, спите ли вы. И когда я уже решил так поступить, панель открылась, и я услышал крик Баркера. Так все получилось. Вот и все.

Я протянул ему руку. Баркер широко улыбнулся и откозырял.

– Не лучше ли мне уйти, сэр? – спросил он.

– Еще нет, – сказал Консардайн. – Киркхем, давно ли вы знаете Баркера?

– Он мне спас жизнь, – вмешался Баркер. – Вытащил меня из ада. И поскольку мы все говорим правду, доктор Консардайн, я скажу, что готов сделать то же самое для него и для его юной леди.

Я коротко рассказал Консардайну о своем знакомстве с Баркером. Он одобрительно кивнул.

– Прежде всего, – сказал он, – чтобы прояснить ситуацию, я хочу высказать собственную позицию. Я слуга Сатаны. Я связан с ним клятвой. Я дал клятву с открытыми глазами, полностью осознавая все, что с ней связано. Я пришел к нему добровольно, в отличие от вас, Киркхем. Я понимаю, что ваша клятва дана под давлением, и поэтому вы свободны в своих действиях, а я нет. Я не нарушу ни эту добровольную клятву, ни свое слово. Кроме того, я убежден, что если я это сделаю, то не проживу долго. А у меня глупая привязанность к жизни. Конечно, я мог бы лишить Сатану удовольствия наблюдать мои пытки, но – я не верю в существование после смерти и нахожу жизнь временами весьма интересной. Далее, у меня есть определенные жизненные стандарты, аппетиты, желания и пристрастия, которые мой контракт с Сатаной помогает удовлетворять. Без него они, несомненно, не были бы удовлетворены. К тому же я был преступником, когда пришел к нему. Я все еще преступник, но без его защиты я был бы преследуемым преступником. В общем и целом – такова моя клятва.

Поэтому вы должны понять, что помощь, которую я могу вам обещать, будет чисто негативная. Я буду предупреждать вас о ловушках, чтобы вы их избегали, я закрою глаза и уши на все, чему буду свидетелем. Например, на сегодняшнее происшествие.

– Это все, чего мы можем просить сэр, – сказал я. – И гораздо больше, чем я имел право ожидать.

– Теперь я скажу вам, Киркхем, – продолжал он. – Я думаю, что у вас мало шансов победить Сатану. Думаю, что избранная вами дорога в конце концов приведет вас к смерти. Говорю так, потому что знаю вашу храбрость и должен высказать то, что думаю. Я говорю это и вам, Ева, потому что вы тоже храбры. И подумайте, дитя, позволите ли вы вашему возлюбленному вступить на этот путь, на котором его ждет почти неминуемая смерть, или вы должны сделать... что-нибудь другое.

Я взглянул Еве в лицо. Рот ее дрожал, в глазах была мука.

– Что... что же я могу сделать, доктор Консардайн? – прошептала она.

– Стать миссис Сатана, вероятно! – ответил я за него. – Нет – пока я жив!

– Но я не это имел в виду... – Он поколебался, бросил взгляд на Гарри и быстро сменил тему, вернее, вернулся к предыдущей.

– Поймите, – сказал он, – я хочу, чтобы вы выиграли, Киркхем. Во всем, что не нарушает мою клятву Сатане и не угрожает моей привычке оставаться живым, я вам помогу. Или по крайней мере – не буду мешать. Но я слуга Сатаны. Если он прикажет мне схватить вас, я схвачу. Прикажет убить – убью.

– Если Джим умрет, я умру. Если вы убьете его, убьете и меня, – спокойно сказала Ева.

Она говорила правду. Он понял это и вздрогнул.

– Тем не менее, дитя, я это сделаю, – сказал он Еве.

Я знал, что он тоже говорит правду. И Ева знала.

– Вы... вы начали... вы хотели сказать о другом пути... – Она запнулась.

– Я не хочу, чтобы вы посвящали меня в свои планы, Киркхем, – быстро прервал он ее. – Только одно. Есть ли в ваших планах попытка убить Сатану?

Я колебался. Опасный вопрос. В конце концов Консардайн сам предупредил меня, что ему можно доверять не во всем. И каковы пределы его клятвы?

– Значит, включают. – Он так понял мое молчание. – Это единственное, чего вы не должны делать. Единственное, что невозможно. Может, вы думаете, что убьете его, оставшись с ним наедине. Киркхем, говорю вам, Сатана никогда не остается один. Всегда есть скрытая охрана – в стенах, в тайниках. Они застрелят вас, прежде чем вы сможете выстрелить. К тому же Сатана мыслит необычайно быстро. Он уловит вашу мысль, прежде чем она претворится в действие. Если вы попытаетесь убить его в присутствии других, вас схватят, прежде чем вы сможете выстрелить вторично – если вы сможете выстрелить в первый раз. У Сатаны нечеловеческая жизнестойкость. Одна или две пули убьют его не скорее, чем слона. Но самое главное – у вас никогда не будет такой возможности.