Белые рабыни - Мэрфи Уоррен. Страница 6

– Прикончить? – переспросил Чиун таким тоном, будто подобное предположение касалось монашки-кармелитки, а не его, самого беспощадного убийцы в мире.

– Но такое действительно случается Чиун, когда кто-то становится на пути твоих любимых дневных программ. Разве ты забыл Вашингтон и тех парней из ФБР, или Нью-Йорк и всех тех мафиози? Конечно, ты помнишь. Из-за них ты не смог посмотреть свои передачи. А Чикаго, и те профсоюзные громилы? Тоже вылетело из головы? Помнишь, кому пришлось тогда отделываться от трупов? Ты что, папочка, забыл эти мелочи?

– Я помню красоту, которую прервали, и старого человека, отдавшего лучшие годы тому, чтобы обучить неблагодарного своему мастерству, старика, которого теперь упрекают за то, что он хотел насладиться минутой красоты.

– У тебя очень избирательная память.

– В стране, которая не ценит красоту, нужна память, которая не удерживает воспоминания об уродстве и безобразии.

После этого события и возобновился личный контроль Мастера Синанджу над тренировками Римо. Теперь Римо уже не мог самостоятельно проделывать упражнения. Лишенный дневных телевизионных передач, Чиун решил наблюдать за Римо, и, конечно же, оказалось, что Римо все делает не так.

Сидя на берегу озера Патусик, округ Беркшир, штат Массачусетс, где они арендовали на весенние месяцы коттедж, Римо получил от Чиуна замечание, что дышит как паровоз. Когда он разучивал водные упражнения, Чиун завопил, что он двигается как утка, а когда Римо отрабатывал «флипы» животом – исполняя это упражнение, Римо ложился на живот, а затем, используя мышцы брюшной полости, подбрасывал себя, переворачиваясь при этом на спину, – Чиун заявил, что он просто барахтается как ребенок.

– Тебе нужна няньки, – сказал он, – а не Мастер Синанджу. Твои движения медленны и неуклюжи.

Римо вновь занял исходное положение. Весенняя трава на берегу прохладного беркширского озера щекотала его щеки, ноздри впитывали запахи вновь возрождающейся жизни, утреннее солнце освещало, но не грело его голую спину. Он напряженно ждал сигнала для флипа – им будет щелчок пальцев Чиуна. Это было простое упражнение, которое он делал чисто рефлекторно, потому что отрабатывал его уже больше десяти лет, с того самого времени, когда начал свои тренировки, превратившие его – человека казненного, как считала общественность, на электрическом стуле, – в смертоносное орудие секретной организации, созданной для борьбы с преступностью.

Римо ждал щелчка, но его не было. Чиун нарочно медлил. Но все-таки лучше ждать, размышлял Римо, чем искать, куда запрятать тело того человека, который несет ответственность за изъятие из программы передач очередных серий «Пока Земля вертится», Римо почувствовал на спине легкое давление. – «Должно быть, упавший лист», – подумал он.

Послышался щелчок пальцев, и его мускулы, мгновенно напрягшись, ударили по земле как отпущенные пружины, но тело, как ни странно, так и не повернулось вокруг своей оси. Давление двух ног на спину кинуло его плашмя в жидкую весеннюю грязь. Римо выплюнул грязь изо рта. Оказывается это был не листок с дерева – сияющий Мастер Синанджу невесомо высился над ним. Римо услышал довольное хихикание.

– Тебе помочь, бэби?

Со стороны могло бы показаться, что тридцатилетний мужчина, темноволосый, умеренного сложения, правда, с весьма широкими запястьями, попытался отжаться, но не смог, потому что на его спине стоял старик-азиат. На самом деле усилия, которые при этом затратили оба, могли бы раздробить каменную плиту.

За этим незначительным инцидентом наблюдали трое мужчин, которые обошли коттедж с парадного входа и теперь стояли, глядя на эту пару – молодого белого мужчину с лицом в грязи и старого хихикающего азиата.

Мужчины были в черных деловых костюмах. У самого маленького в руках был портфель, у двух других – «беретты» 25-го калибра, которые, как они полагали, незаметно прятались под их пиджаками.

– Мне нужен Римо Муллер, – сказал человечек с портфелем. Римо приподнял голову из грязи и подождал, пока Чиун освободит его спину. Ему до смерти хотелось врезать по ухмыляющемуся лицу старика ребром ладони, но он знал, что рубящий край ладони превратится в желе раньше, чем он коснется, если вообще когда-нибудь коснется, этого лица. Может быть, лет этак через десять его тело и дух и станут такими же как у Чиуна, и тогда, возможно, Чиун не будет использовать его как тренировочную грушу, чтобы выместить на нем свое раздражение.

По тому, как стояли те двое, что были повыше, Римо понял, что у них при себе было оружие. Тело человека реагирует на оружие определенным образом – оно как бы чувствует его тяжесть, и это создает вокруг человека определенную атмосферу. Окруженные именно такой атмосферой и стояли эти двое.

– Римо Муллер? – спросил человек с портфелем.

– Да. Это я, – ответил Римо, выплевывая грязь. Эту фамилию ему дали всего лишь несколько недель назад. Он впервые услышал, как она звучит, и в общем-то не был уверен, как следует правильно ее произносить: «Муллер», что здорово смахивало на «мула», или «Мюллер».

– Надо говорить Мюллер, через "ю", – уточнил Римо – хватит ему на сегодня насмешек Чиуна.

– Я бы хотел поговорить с вами о статье, которую вы написали для журнала «Национальный Форум и взаимоотношения людей».

«Статья в журнале… Статья в журнале», – думал Римо. Иногда те, наверху, решали что ему нужна крыша, и, выдавая его за журналиста, помещали где-нибудь статейку за его подписью, но в последнее время никто ни о какой статье ему не говорил. Ему было ведено отдыхать.

Римо тупо уставился на пришедших. Ну что мог он им сказать? «Дайте-ка взглянуть на то, что я, как считается, сочинил», – больше нечего. Там, наверху, они всегда чего-то мудрили, с самого первого дня, когда бывший полицейский Римо Уильямс понял, что именно те, наверху, подстроили так, что он оказался на электрическом стуле, и они же устроили так, что он остался в живых, стал человеком, работавшим на агентство, которое вроде бы не существовало, и для которого, в свою очередь, он тоже вроде бы не существовал.

Объяснение было простым, таким же, как все объяснения, которые давались сверху. Конституция больше не действовала; страну поглотила волна преступности. Ответом на это было создание организации, которая действовала вне рамок конституции и делала то, что нужно было делать.

«Как я понимаю, – сказал тогда Римо, – я тот парень, которому предстоит заниматься грязными делами?»

«На тебя пал выбор», – ответили ему. Так начались занятия, под руководством Чиуна, Мастера Синанджу, которые длились вот уже десять лет, те десять лет, в течение которых он потерял счет убитым им людям, но зато помнил каждое свое движение.

– Не возражаете, если мы продолжим наш разговор в доме? – спросил Римо троицу.

Джентльмены ответили, что были бы только рады.

– Спроси, не знают ли они тех типов из Вашингтона, которые проводят опросы, – шепнул Чиун.

– Думаю речь пойдет о серьезном бизнесе, – сказал Римо, надеясь, что Чиун предпочтет на это время исчезнуть. Только три человека во всем мире знали о существовании тайной организации под названием КЮРЕ, созданной для борьбы с преступностью, и Чиун не входил в их число. Мастера Синанджу интересовали лишь две вещи: вовремя ли ему заплатили, и дошли ли его деньги до Синанджу – небольшой корейской деревушки, которую веками поддерживали Чиун и его предки, продавая свое мастерство искусных убийц. Важно, чтобы четко выполнялись эти условия, а на остальное ему было плевать – пусть даже его заказчиком будет организация девочек-скаутов Америки.

– Бизнес, бизнес, бизнес… – проворчал Чиун. – Вы – нация бизнесменов.

– Ваш слуга? – спросил тот, что с портфелем.

– Не совсем, – уклончиво ответил Римо.

– Вы знаете тех негодяев в Вашингтоне, которые проводят опросы? – вежливо поинтересовался Чиун.

– Не исключено, – ответил человек с портфелем.

– Ну пожалуйста, Чиун, мы же занимаемся делом, – сказал Римо.