Битва в пустыне - Мэрфи Уоррен. Страница 14

Посол широко улыбнулся в ответ.

– А вы, оказывается, мудрый человек, полковник.

– Чтобы быть мудрым, достаточно не быть таким глупым, как все остальные – это сказал когда-то наш король. Но он был глупый, и теперь мы живем без короля.

– Знаете, это изречение родилось не в Лобинии, – заметил посол. – Удивительно, однако, что оно дошло сюда. Согласно старинным французским хроникам, существовала некогда династия наемных убийц, которые…

Внезапно в одной из освещенных прожектором пещер раздался душераздирающий вопль. Полковник, посол и сопровождающие их лица сидели в задней части открытого грузовика-платформы, держа в руках бокалы с ароматным напитком. Все разговоры смолкли, и во внезапно повисшем молчании ночи, пахнущей выхлопными газами и оружейной смазкой, крик прозвучал особенно страшно.

Пещеры находились менее чем в семидесяти пяти ярдах, и все присутствующие ясно увидели коммандос со связанными руками, мечущегося у входа в пещеру. Его крик перешел в стон, затем – в непрекращающееся, рвущее душу рыдание. Никто не двигался, и всем теперь было видно, что руки у него вовсе не были связаны за спиной, как это показалось сначала. Он безостановочно крутился на одном месте, почти в беспамятстве, и все убедились, что рук у него не было вовсе – кто-то обрубил их ему от самых плеч.

Все изумленно молчали. Полковник приказал медикам подойти к пострадавшему, и десятки голосов громко повторили его приказание.

– А-а-а! – новый стон рассек ночную тьму; другой коммандос подполз к выходу из пещеры и замер в неподвижности. Потом послышался хриплый вздох и из пещеры показалась голова – будто выкатился обтянутый кожей огромный лимон; она глухо стукнулась о базальт, и только тогда все поняли, что у этого второго коммандос, который выполз из считавшейся пустой пещеры, нет ног.

– Вперед, в атаку! – закричал командир десантного отряда и нырнул за прожектор.

Все остальные тоже попрятались, как сумели. Кто-то открыл огонь по пещере, и пустыню разорвали звуки выстрелов из автоматического и полуавтоматического оружия. Пули со свистом летели в пещеру, ударяясь о каменные стены и поражая засевших там своих же коммандос.

Все закончилось только тогда, когда полковник собственноручно стукнул одних стрелков по шее, других пнул ногой, чтобы не валяли дурака в присутствии иностранцев и не разбрасывали амуницию, будто зеленые новобранцы. И тут обнаружилось, что пятнадцать коммандос изувечены. Убийца явно не пользовался ножом: нож достаточно острое оружие и, расчленяя суставы, не оставляет волокнистых полос из остатков мышц я сухожилий.

Раненых наспех погрузили в машину «скорой помощи», которая сопровождала отряд для придания учениям большего правдоподобия: в нее предполагалось погрузить мнимые тела Голды Меер, Моше Даяна и генерала Шарона, чтобы отвезти их на свалку. Теперь эта машина, в которую забыли положить лекарства и медицинское оборудование, должна была везти подлинных арабских коммандос в госпиталь.

– Эй, шофер! Вези наших славных воинов с ветерком в Диполи к славе! – крикнул командир. Не услышав ответа, он решил, что нерадивый шофер, как всегда, спит, и побежал, увязая в мягком белом песке, на щебеночную дорогу.

Однако шофер не спал. Голова его склонилась на грудь, шейные позвонки были сломаны. К рубашке был приколот конверт с надписью: «Лично полковнику Бараке».

Конверт вручили адресату. Не вскрывая его, он сел в джип и велел везти себя в город. Все остальные, тесной группой, с оружием на изготовку, стояли до самого утра. Только когда забрезжил рассвет, они медленно тронулись по дороге в столицу, растянувшись длинной колонной, которую замыкали машины – их беспорядочная цепочка рассекала пустыню, точно черный пунктир.

Вернувшись в свою резиденцию – бывший дворец короля, Барака несколько раз перечитал записку. Потом он снял военную форму, надел белый шерстяной бурнус, доставшийся ему от отца, а тому – от деда, сел в английский, вездеход, «лендровер», и направился в пустыню.

Он ехал все дальше и дальше, углубляясь в пески. Слева от него располагались громадные хранилища нефти, приготовленной для отправки за границу. Потом он свернул на юг по темной асфальтовой дороге, покрытие которой, размягченное за день палящим солнцем, еще не успело затвердеть. Дорога шла через сплошные пески – ни фермы, ни домика, ни даже деревца не встречал взор, не говоря уже о какой-либо фабрике.

Полковник знал: стоит какому-нибудь чужеземцу удобрить эту землю, посадить дерево, пробурить скважину и достать воду, посеять хлеб и собрать урожай, как сразу же начнутся протесты на национальном уровне – по той единственной причине, что чужеземец сделал то, чего лобинийцы сделать не в состоянии. Хорошо бы создать здесь другой Израиль, поближе к дому, чтобы играть на зависти своих людей. Что сделал Израиль для Египта? Он вынудил его к ведению хотя и половинчатых, но вполне компетентных военных действий – впервые после поражения, нанесенного хеттами за много веков до Рождества Христова. А если бы Египет стер Израиль с лица земли, то снова погрузился бы в спячку.

Успехи в военном деле стимулируют развитие промышленности и сельского хозяйства. Это – единственная надежда для Лобинии, и он, полковник Барака, – единственный, кто может ее осуществить. Без излишней скромности он признавал эту простую истину, а раз так, то ему было необходимо выжить. Вот почему он поехал в пески.

Дорога имела форму полумесяца, но это было незаметно для глаз путника, устремленных вперед. Она изгибалась постепенно, поднимаясь с одного невысокого холма на другой, и только в самом ее конце был заметен изгиб.

Еще не развиднелось, когда машина президента изменила направление движения, следуя этому изгибу. Справа от шоссе теперь были горы, которые местные жители называли Лунными. Иностранцы дали им другое, латинское название; и потому мир знал эти горы под таким названием, под каким и хотел знать их. У самого полковника с ними было связано многое: однажды, будучи еще молодым офицером, он заблудился здесь и, плутая в горах, наткнулся на племя диких горцев. Он предложил им продукты, если они покажут ему дорогу. В этих горах за все нужно было платить.

Когда он добавил им продуктов, один мудрый старик из племени захотел во что бы то ни стало показать ему «еще одну дорогу». Речь шла о предсказании. Только на это потребуется время, сказал мудрец. Гость должен подождать.

Барака вежливо извинился и ушел в указанном направлении. Оно оказалось верным.

Спустя годы поздно вечером у армейской палатки, где шло тайное ночное совещание военных, появился оборванный мальчик.

Барака услышал шум и выбежал наружу с револьвером в руке. Охранники схватили мальчугана. Когда полковник потребовал объяснений, стража рассказала, что на их территорию проник горец. Охранники задержали его – пусть не сует свой нос, куда не следует.

Барака всмотрелся в изможденное лицо мальчишки. Его ноги и руки были черными после трудной дороги. Он проделал долгий путь, оставивший неизгладимый след на его лице и, несомненно, сокративший его жизненный срок.

«О, Барака! Я пришел к тебе с поручением, – вскричал мальчик. – За твою дополнительную еду тебе полагается предсказание».

Барака приказал стражникам отпустить мальчика. Тот кинулся к его ногам, пытаясь их поцеловать; Барака его поднял.

«Когда-нибудь наступит такой день, когда на этой земле человек не будет целовать ноги другого человека», – сказал полковник.

К тому времени из палатки вышли генералы и стали за его спиной, разглядывая пришельца и перешептываясь меж собой. Скоро все уже знали, что мальчик принадлежит к племени прорицателей. Один генерал пошутил, что рад видеть такого оборванца, никто не скажет, что он заслан сюда королем Адрасом, так как его приближенные всегда разодеты в пух и прах.

«О, Барака, через много лет я принес тебе предсказание – в уплату за ту еду, которую ты нам дал».

«Говори!» – приказал полковник.

«О, Барака! Твои враги охвачены жаждой истребления. Ты должен выступить сегодня ночью, и тогда ты сядешь на высокий трон».