Божество смерти - Мэрфи Уоррен. Страница 44

На экране уже объявляли результат.

Согласно данным компьютера, подобные образцы почвы могли быть взяты всего из трех мест на земном шаре. Но Римо уже знал, что два из трех предположений отпадают. Эта земля не принадлежала ни островку у берегов Чили, ни рыбацкой деревушке на восточном побережье Африки.

— А я все думал, как же это они могли вывезти все, что там лежало, а свидетели видели только, как увозили сокровища, но никто не видел, куда их потом привезли. И Чиун... Я все удивлялся, как это он перетряс всю разведку Северной Кореи, но так и не нашел того, кто доставил их на новое место. Никак я понять не мог, — сокрушался Римо.

Анна и Смит согласились, что третье из названных учеными мест было не только исторически наиболее подходящим для хранения сокровищ, но и самым удобным со всех точек зрения.

И ведь главное — просто. Лимузин с ликующей троицей понесся по автостраде к небольшому военному аэродрому в окрестностях Нью-Йорка. Мистеру Эрисону, пожалуй, придется надолго оставить свои милые выдумки.

Синанджу встречала Римо и Анну приветственным громом гонгов. Встречающие выстроились шеренгой в несколько миль — от самого стыка автострад Синанджу-1, 2 и 3 до того места, где асфальтовая лента шоссе переходила в узкую, раскисшую от дождей тропинку, которая веками служила единственным путем, связывавшим внешний мир и Синанджу.

Несмотря на всеобщее веселье, хмурый лик Чиуна не предвещал ничего хорошего.

— Ты привез ее сюда! В священную — и для тебя тоже — деревню. Белую! Ту самую. Ту самую белую, с которой ты выполнил то, чего лишил Пу.

Чиун сумрачно взирал на Анну.

— Зато ты, папочка, ни за что не догадался бы, где укрыты сокровища.

— Конечно, я бы не догадался. Если бы догадался, то давно вернул бы их.

— Нравится ли тебе холм, на котором ты стоишь, папочка? — начал свою триумфальную речь Римо.

— С него видна вся дорога. И тропа, что ведет в деревню позади меня. Да, мне нравится это место.

— А в ночь, когда украли сокровища, люди из корейской разведки не несли ли награбленное именно по этой тропе?

— Несли, поскольку другой дороги из Синанджу нет. Не пытайся заговорить мне зубы и заставить меня закрыть глаза на то, что ты привез ее, — Чиун снова ткнул пальцем в сторону Анны, — в ту самую деревню, где твой дом, где живет твоя дорогая супруга.

— Но я слышала о браке Римо. Он недействителен, — ответила Анна с ледяной улыбкой.

— А Римо говорил — ты умная! — Чиун язвительно захихикал. — Ничего, он всем девицам так говорит.

— А я думаю, мне он лгать не станет.

— Думай что хочешь, — осклабился Чиун, — правды он тебе все равно никогда не скажет.

— Так возвращаясь к нашим сокровищам, папочка: тебе не показалось странным, что ты так и не смог найти никого из тех, кто уносил их из деревни? — продолжал терзать Римо своего наставника.

— Если бы их можно было найти, я бы разыскал их. Но их наверняка умертвили из предосторожности, чтобы они молчали.

— Ага, а не припомнишь, где и когда их убили?

— В эти твои игры я не люблю играть.

— С мистером Эрисоном ты, однако, играл на полную. А мне ничего не сказал.

— Я и не обязан перед тобой отчитываться. Я твой отец, как-никак.

— А вам не показалось странным, что холм, на котором вы стоите сейчас, за последнее время как-то вырос? — спросила Анна.

— Конечно, вырос. Это деревенская свалка, к твоему сведению.

— И на самом ее дне, папочка, где начинается земля и кончаются отбросы, ты найдешь трупы тех, кто нес в ту ночь сокровища и был после этого немедленно отравлен.

— Вот и пускай там гниют, — заметил Чиун.

— Но, мистер Чиун, если они мертвы, кто, по-вашему, унес сокровища дальше? И почему мы уверены, что их именно отравили, как вы думаете?

— Потому что ты — похотливая белая кобылица, лишенная даже зачатков здравого смысла и разума.

— Да потому, что это был самый простой и бесшумный способ от них избавиться после того, как они сделали свою часть работы. И человек, убивший их, забросал тела мусором с помощью обыкновенной лопаты, а затем уехал в Пхеньян, а утром уже отвечал живейшим согласием на настойчивые просьбы оказать вам помощь в поисках пропавших сокровищ. А сокровища находятся в самом надежном месте — здесь, в Синанджу!

Отсутствие со стороны Чиуна каких-либо слов благодарности Анна объяснила волнением старика при известии о долгожданной находке. Однако Римо позднее объяснил ей, что благодарить кого-либо вообще не в обычае его наставника. Что, конечно, не значит, что можно не благодарить и его — в этих вопросах Чиун проявлял особую щепетильность, в точности определяя достоинство и размеры каждой благодарности.

В кучу пищевых отбросов и мусора врылась вся деревня — лопатами, мотыгами, просто голыми руками. Работа шла дружно, в ритме песни, которую пели хором десятки ртов — разумеется, о славе Дома Синанджу.

Хотя в последнее время этой песней жители встречали вообще всякое появление Чиуна на улице. Вести себя по-другому им было бы затруднительно. Ибо с самого своего возвращения Великий Мастер Чиун не упускал случая напомнить односельчанам, что когда злоумышленники украли сокровища, никто из жителей деревни не ударил пальцем о палец, чтобы помешать грабителям.

Когда под лопатами показались контуры полуразложившихся тел, многие из копавших закрыли лица руками. Но когда останки убрали, под ними оказалась свежая, недавно насыпанная земля, и лишь тонкий слой ее покрывал сокровища. Всю ночь под общие восторженные восклицания извлекались из земли, отмывались и чистились бесценные предметы. Чиун в развевающемся кимоно носился от одной группы рабочих к другой, руководя переноской находки к сокровищнице Синанджу. Рабочим велено было сложить все у дверей, а уж Чиун с Римо расставят все, как было. В этом их долг перед памятью Мастеров Синанджу.

— А можно мне с вами? — спросила Анна.

В конце концов, она же помогала найти сокровище. Она сохранила его для Римо и Чиуна. Да и вообще этот старый сварливый расист ей нравился.

— Нет, — отрезал Чиун.

— А мне казалось, я внесла некоторый вклад в поиски этих предметов, которые вашему тысячелетнему клану убийц, оказывается, так дороги.

— Это все ваши дела с Римо. Да какие там дела — один этот... секс.

Чиун отвернулся, насупившись.

— А в промежутках я предотвращал войны, — кивнул Римо, следя, чтобы рабочие не ставили тяжеловесное темное золото майя рядом с более легким и блестящим тайским золотом.

Чиуну понравилось, что Римо безошибочно распознал разницу между ними.

— Ну вот, теперь можно исполнить обещанное Эрисону.

— Я слышала, Чиун, что вы с ним договорились. А что, если не секрет, вы пообещали ему? — спросила Анна.

— Так, кое-что, — уклончиво ответил Чиун, следя, как рабочие ставят один на другой сосуды с фаянсовыми бусами времен Третьей династии фараонов Верхнего Египта. — Эти поставьте рядом с алебастровыми кошками. Да, да, вот сюда, благодарю вас.

— Вы, видно, не понимаете, уважаемый Мастер. Эрисон — не какая-нибудь слепая потусторонняя сила, вам, несомненно, более привычная. Мы много размышляли над этим вместе с доктором Смитом — кстати, в высшей степени одаренным и восприимчивым джентльменом.

Рабочие пронесли мимо них тюк «Дамаска» — драгоценной ткани, названной по имени великого сирийского города, где ее делали.

— О золотые времена Аббасидов! — Чиун закатил глаза, припомнив славное правление сказочно богатой восточной династии. А вон сокровища из Багдада, города городов, который разрушил беспощадный завоеватель Чингиз и вскоре после этого, разумеется, умер от огорчения. — Багдад... — мечтательно промолвил Чиун, щупая кончиками пальцев край тюка с шелковой материей — ей было уже несколько веков, но она оставалась все такой же блестящей и прочной. Шелковые коконы, дававшие драгоценную нить, содержались в особых условиях по приказу багдадских халифов.

А дальше — дары тиранов Греции, вот их как раз сносят вниз с холма по тропе, ведущей в Синанджу. Пальцы Чиуна подрагивали от удовольствия. К греческим тиранам Мастер Синанджу всегда питал особые чувства. Хотя греки не проявляли особой щедрости, но зато всегда умели формулировать задачу. Они не страдали боязнью несуществующих заговоров, но знали точно, кого и когда именно нужно убрать, и не жалели для этого денег, в конечном итоге получая гораздо более значительную выгоду.