Доктор Куэйк - Мэрфи Уоррен. Страница 13

Римо положил ногу на ногу несколько более элегантно, чем следовало. Чиун часто предупреждал его, что никогда не надо переигрывать. В ситуациях, подобных сегодняшней, Чиун охотно прибегал к актерским приемам. А ему, Римо, нужно играть сейчас роль простодушного, наивного человека, этакого невинного цветочка. Выпустить когти никогда не поздно.

Как учил его Чиун, Римо старался определить сущность этих людей. Уловить особое чувство опасности, исходящее от потенциального убийцы. Иногда Чиуну удавалось почувствовать склонность к насилию в сердце того или иного человека и совершенно точно вычислить, в какой мере эта тяга может быть реализована.

Как-то ночью в ресторане в Канзас-сити Чиун предложил Римо мысленно прощупать толпу посетителей и определить, кто из них представляет опасность. Римо отобрал троих мужчин, но так и не смог сузить свой выбор до одного человека. Вечер еще не кончился, когда какая-то старая дама в шляпке, украшенной цветами, попыталась убить Римо булавкой от своей шляпы. Мужчины оказались совершенно безвредными, А Чиун интуитивно выделил эту женщину.

Теперь Римо пытался сделать то же самое. Сидя за столом вместе с четырьмя мужчинами, он расставил их в уме по степени опасности. На этот раз он был уверен, что не ошибся.

Уайт мог бы случайно кого-нибудь убить. Зарубки на его пистолете означают, каким он хочет казаться, а не каков он на самом деле.

Ракер и Бойденхаузен выглядели довольно здравыми субъектами, но могли бы убить, если бы обстоятельства вынудили их к этому.

А вот Лестер Карпвелл Четвертый, с красивыми седеющими висками, честными голубыми глазами, с энергичной и одновременно теплой, располагающей улыбкой представителя американской знати… Этот мог бы спокойно выколоть вам глаза, даже не испортив себе аппетит.

– Здесь, в Сан-Эквино, перед нами возникли серьезные проблемы, мистер Бломберг, – сказал Карпвелл, молитвенно сложив руки. – Знаете, наша местность очень подвержена землетрясениям.

– Когда я покупал универмаг, меня никто об этом не предупредил.

– Просто это считается общеизвестным фактом. Вообще-то землетрясения похожи на другие природные бедствия, угрожающие человеку. Ну, например, можно попасть под удар молнии. Можно, как говорится, погибнуть, переходя улицу.

– Да, но при землетрясении улица переходит через человека, – откликнулся Римо. – А если у вас есть магазин, то оно просто сравнивает его с землей.

Рима заметил, как при этих словах Бойденхаузен обменялся взглядом с Ракером, а шериф Уайт, как подобает настоящему мужчине, сдержанно хрюкнул.

– И такое возможно, но ведь землетрясения и подземные толчки являются составной частью жизни в Калифорнии. Хотя, по-моему, от них пострадало все же меньше людей, чем в автомобильных катастрофах.

– Да, в автокатастрофах погибло больше американцев, чем во Вьетнаме, – сказал Римо.

Он побарабанил пальцами по столу, уловив враждебный взгляд Уайта и замешательство Бойденхаузена и Ракера. Карпвелл по-прежнему полностью сохранял присутствие духа. Да, Карпвелл из тех, кто убивает. Вся эта история с землетрясениями – его затея. В этом можно не сомневаться.

– Если вы так к этому относитесь, – заметил Карпвелл, – нам будет легче договориться. Мы можем гарантировать, что у вас не будет никаких неприятностей, связанных с землетрясениями.

– Выкладывайте все начистоту, – сказал Римо.

Карпвелл рассказал о том, что произошло: как с шерифом Уайтом связались некие люди, торгующие страховкой от землетрясений. Причем не в форме оплаты уже причиненного ущерба, а за предотвращение землетрясений. После того как эти люди продемонстрировали свои возможности, самые богатые граждане Сан-Эквино решили им платить. Восемь тысяч долларов в месяц, двенадцать месяцев в году.

– А что это за люди, которые продают такую страховку? – спросил Римо.

– Этого мы не знаем, – ответил Лестер Карпвелл. – Шериф Уайт доставляет им деньги, но он никогда их не видел.

– Вы платите громадные деньги и даже не знаете кому? И хотите, чтобы я поверил в эту чушь?

– Я действительно никогда их не видел, – с жаром произнес шериф Уайт, наклоняясь вперед. От лампы, бросавшей желтый свет на его красное лицо, оно приобрело оранжевый оттенок.

– Что вы имеете в виду, утверждая, что никогда их не видели? – спросил Римо. – Они что – привидения? Или маленькие эльфы? Кто они?

Уайт начал раздражаться.

– Я их никогда не видел. Они позвонили мне по телефону. Сказали, где оставить деньги. Я их там оставил. Вот и все, – сказал он запальчиво.

– Вы говорили с ними по телефону, – произнес Римо. – Значит, у них есть голоса. На что они похожи? На голоса старичков, писклявых и чавкающих? Или они говорили через синтезатор? Мужские голоса? Или женские? Что вы за шериф, если не разобрались даже в этом?

Уайт привстал и прорычал:

– Это мужчины, и я надеюсь, что когда-нибудь вам еще придется с ними встретиться!

– Все это нисколько не помогает нашей дискуссии, – прервал их перепалку Карпвелл. Он пояснил Римо, что четверо самых богатых граждан Сан-Эквино договорились платить каждый свою долю. Чтобы предотвратить панику. Чтобы обеспечить дальнейшее процветание всего округа. Они жертвуют не такими уж большими деньгами, чтобы сохранить гораздо более крупные капиталы, вложенные в развитие этого района. Все в полном секрете. Люди, вызывающие землетрясения, требовали сохранения тайны.

– А кто решал, кому платить? – спросил Римо.

– Думается, решал я, – ответил Лестер Карпвелл.

– Вы ведь владелец крупной банковской инвестиционной компании Сан-Эквино, не так ли?

– Правильно.

– Следовательно, вам должно быть известно, у кого есть деньги, так?

– Так.

– И теперь, поскольку я владелец универмага Файнштейна, вы считаете, я должен подносить вам на блюдечке по двадцать четыре тысячи долларов в год, – сказал Римо. Произнося слова «вам на блюдечке», он посмотрел прямо на Карпвелла.

– Это не совсем так, – ответил тот, рассматривая свои руки. – Понимаете, из-за Файнштейна, который игнорировал предупреждение и сообщил обо всем в Вашингтон, прошлой ночью нас постигло землетрясение.

– Я ничего не почувствовал, – заметил Римо.

– В соответствии со шкалой Меркалли это было слабое землетрясение, оно разрушило только непрочные постройки.

– Погибло всего лишь несколько латиносов – «мокрых спин». Из белых никто не пострадал, – вставил шериф Уайт. Карпвелл поморщился.

– Шерифу Уайту, – продолжал он, – сообщили по телефону, что это землетрясение было вызвано в отместку за то, что Файнштейн информировал обо всем Вашингтон. И теперь плату повысили. Она составляет уже четыре тысячи долларов в месяц с каждого из нас. Взгляните на это с другой стороны, мистер Бломберг. Считайте это просто вложением капитала. Вложением выгодным.

– Если это такое уж выгодное вложение капитала, займитесь им сами.

– Послушайте, Римо, – сказал Дорн Ракер, – это же для нашей общей пользы.

– Прекрасно. Радуйтесь этому. А я платить не намерен.

Ракер опустил кулак на массивный стол. Римо презрительно посмотрел на него и качнул ногой.

– Я не могу взять на себя треть от шестнадцати тысяч долларов ежемесячно, – проворчал Ракер. – У меня нет таких денег. Мне и две тысячи трудно платить.

Римо еле сдерживал улыбку. Его план начинал работать. Возможно, ему удастся провернуть это дело за один-два дня. Ангельским голосом – сама невинность – он спросил:

– А зачем вообще затруднять себя какой-то платой?

– Затем, что я хочу, чтобы моя семья и мой бизнес были в безопасности. Эти люди держат нас за яйца. За яйца, Файнштейн.

– Бломберг, – поправил Римо.

– За яйца, Бломберг.

– В таком случае, – сказал Римо, – почему бы Карпвеллу не заплатить всю сумму? Я думаю, он здесь самый богатый человек. Он ведь фактически хозяин всей долины. Рекламный буклет утверждает, что, если бы не монахи, которые появились здесь первыми, город назвали бы его именем.