Доллары мистера Гордонса - Мэрфи Уоррен. Страница 29

Секундой позже скрежет повторился: агенты спустились на землю, и лестница поползла вверх, на свое место.

Форсайт стоял неподвижно, глядя в окно, за которым больше не маячили силуэты его помощников.

— Давайте скорее, — поторопил Римо Форсайта, — не ждать же мне всю ночь!

— Я полагаю, вам хочется узнать, ради чего вам предстоит умереть, — сказал Форсайт. Он отвел концы губ назад, растянув рот в тонкую полоску, пытаясь изобразить улыбку.

— Разумеется, старина.

— Ваша смерть послужит на благо Соединенных Штатов Америки.

— Так это имеют в виду, когда говорят «выполни долг и погибни»?

— Правильно, — подтвердил Форсайт. Запоздало спохватившись, что кто-нибудь, проходя по коридору, может заглянуть в открытую дверь и найти подозрительным вид человека, целящегося в другого, он бросил Алу через плечо:

— Включи свет и закрой дверь.

Ал включил стоявшую на столе лампу и направился к двери.

— Сначала закрой дверь! — рявкнул Форсайт. — Свет потом. Сначала дверь!

— Извините, шеф.

Нагнувшись к лампе, Ал снова выключил ее и пошел в темноте к двери, закрыл ее, вернулся и снова включил лампу. Форсайт тем временем возмущенно сопел носом.

В тот момент, когда Форсайта и Ала ослепил свет лампы, Чиун незаметно встал с циновки. Когда Ал подошел к двери, Чиун вытолкал его в коридор, шепнув: «Иди домой, ты больше не нужен», и закрыл за ним дверь.

Ал очутился в коридоре перед запертой изнутри дверью. Для того, чтобы вернуться, надо было постучать в дверь, но если постучать, шеф может отвлечься и потерять контроль над ситуацией. Ал решил, что лучше тихонько подождать.

Чиун за спиной Форсайта подошел к столу и включил лампу.

— Молодец, Ал, — сказал Форсайт. — Теперь ты все сделал правильно. — Он посмотрел на Римо. — Ага, вы сегодня без старика-китайца...

— Нет, почему же, он здесь.

— Не ври, парень. Его постель не тронута.

— Он спит в углу, на полу.

Взглянув, куда указывала рука Римо, Форсайт увидел в углу циновку.

— Он что, вышел?

— Нет.

— А где же он?

— Позади вас.

Не оборачиваясь, с саркастической улыбкой по поводу старого и всем известного трюка, Форсайт, не сводя с Римо глаз, спросил через плечо:

— Ал, ты видишь китаезу?

Ал не мог ответить, так как находился в коридоре, за дверью, и не мог слышать вопроса.

— Черт побери. Ал, я к тебе обращаюсь!

— Здесь нет мистера Ала, — сказал Чиун.

Подпрыгнув, как от удара током, Форсайт резко обернулся и, увидев Чиуна, отскочил к окну, чтобы оказаться вне досягаемости и не выпускать обоих из поля зрения.

— О, это вы! — воскликнул он.

— Я — всегда "я", — подтвердил Чиун.

— Надеюсь, старина, мне не придется вас убить, — сказал Форсайт, но если вы шевельнете хотя бы пальцем, то я это сделаю. Без малейшего колебания разнесу вас вот из этой штуки. — Он кивнул на пистолет.

— Осторожнее, Чиун, — сказал Римо. — Ты имеешь дело с хладнокровным убийцей.

Форсайт повернулся к Римо:

— Я собирался рассказать вам, почему вы должны умереть.

— Давайте закругляться, — зевнул Римо. — Мне еще надо немного поспать.

— Вам предстоит очень и очень долгий сон, — сказал Форсайт.

— Отлично.

— Но сперва я все-таки объясню вам, почему вы должны умереть. Я обязан это сделать, — продолжал Форсайт.

Римо обреченно посмотрел на Чиуна, спокойно примостившегося на краешке стола. Если этот идиот собирается говорить вечно, это отнюдь не означает, что Чиун согласен вечно слушать его стоя.

Форсайт объяснял тем временем, что жизнь Римо — цена, которую потребовал мистер Гордонс за свой отказ от действий, подрывающих американскую экономику.

— И я пришел сюда для того, чтобы заплатить эту цену, — сказал он.

Да, он, Форсайт, в принципе против уступок шантажистам, но в данном случае приходится учитывать экстраординарные обстоятельства и жертвовать принципами.

— Я должен выполнить свой долг, — сказал он твердо. — Надеюсь, что и вы, состоящий на государственной службе, также выполните свой долг и добровольно, без лишнего шума уйдете из жизни. Это — выше нас обоих. Я уверен, что вы не станете противиться.

Форсайт замолчал, ожидая ответа. Тишину в комнате нарушало лишь легкое размеренное дыхание: Римо крепко спал.

Форсайт растерянно взглянул на Чиуна.

— Как можно убить человека, который ничего не понимает? — пробормотал он.

— Очень легко, — ответил Чиун, — вот так.

Правой рукой он взял со стола тарелку, оставшуюся после ужина.

Удерживая ее большим, средним и указательным пальцами согнутой кисти, он мягко и плавно вытянул руку по направлению к Форсайту. Тарелка словно прилипла к кончикам пальцев. В тот момент, когда она, казалось, вот-вот упадет на пол, запястье старика распрямилось с явственным щелчком, и тарелка полетела в Форсайта со скоростью, которая делала ее невидимой.

На лету тарелка вращалась вокруг своей оси, издавая высокий жужжащий звук. Это жужжание, однако, продолжалось недолго, лишь долю секунды: последовал глухой удар, и тарелка, врезавшись ребром в шею Форсайта, легко, как диск циркулярной пилы, прошла насквозь. Скользнув по спине Форсайта, тарелка, порозовевшая от покрывшей ее крови, упала на пол и разбилась.

Глаза Форсайта были все еще открыты, рот искривлен в последней попытке что-то сказать, когда его тело, в котором уже не было жизни, рухнуло на пол.

Отдельно от тела и долей секунды позже за ним последовала голова и откатилась к стене.

Римо спал.

Чиун подошел к двери и открыл ее. По коридору взад-вперед нервно вышагивал Ал.

— Шеф велел вам идти домой, — сказал Чиун. — Он остается.

— С ним все в порядке?

— Идите домой, — повторил Чиун и закрыл дверь.

Вернувшись в комнату, он подошел к голове Форсайта, поднял ее за волосы с пола и стал внимательно рассматривать. Так, лицо, правда, немного полновато, но сходство есть... Используя ребро ладони — сначала как топор, а потом как скальпель — Чиун начал обрабатывать голову, чтобы она не напоминала больше голову Форсайта и ее можно было бы принять за голову Римо.

На это ушло тридцать секунд. Когда он закончил, переносица Форсайта была сломана так, что в принципе напоминала переносицу Римо. Убрав лишний жирок из-под форсайтовских щек, Чиун добился того, что теперь они не очень отличались от щек Римо с четко очерченными скулами. Сломав кости глазных впадин, Чиун изменил посадку глаз, и они стали выглядеть почти так же, как глаза Римо.

Уши! Уши явно не те. Чиун еще раз взглянул на то, что минутой раньше было головой Форсайта, и повернулся к спящему Римо. У Римо мочек практически не было, а у Форсайта они, наоборот, были предлинные. Очень подходящие для типичного американца уши, решил Чиун, — раз они по большей части ведут себя, как ослы, то, естественно, должны иметь не только одинаковый с ослами интеллект, но и ослиные уши. Пальцами и ногтями он начал перекраивать мочки.

Откинулся назад, вгляделся — нет, не то!

Двумя ударами ладони Чиун как ножом срезал все лишнее, оставив Форсайта вообще без мочек. Сходства конечно, немного, но, может быть, сойдет.

Оставалось надеяться, что сойдет.

Сняв со стола пластиковую скатерть, Чиун завернул в нее голову, засунул узел в наволочку и, положив его на диван, огляделся. Обезглавленное тело все еще валялось посреди комнаты. Так не годится. Все сделанное потеряет смысл, подмена не удастся, если наутро здесь обнаружат обезглавленный труп Форсайта. Об этом не замедлит сообщить пресса, которая постоянно трубит о разных пустяках на потребу нации любителей всякой ерунды.

Чиун подошел к окну, выходящему на пожарную лестницу. Слегка щелкнув ногтями по раме справа и слева, он уперся в нее указательным пальцем и толкнул. Окно легко и плавно поднялось. Высунувшись наружу, Чиун посмотрел вниз. Там, рядом с пожарной лестницей, стоял металлический контейнер для мусора.

Легко подняв с пола тело Форсайта, Чиун вылез через окно на пожарную лестницу. Вынув из кармана пиджака бумажник Форсайта, он перевалил тело через перекладину лестницы и слегка подтолкнул его. Оно полетело ногами вниз и бесшумно угодило точно в контейнер, не задев его краев, — будто кто-то сплюнул в раковину умывальника.