Кризис личности - Мэрфи Уоррен. Страница 1

Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир

Кризис личности

Глава 1

Доктор Харолд В. Смит слегка коснулся губами щеки своей жены, с которой прожил сорок лет, вышел из построенного в стиле эпохи Тюдоров дома, находящегося в городе Рай, штат Нью-Йорк, и сел в обшарпанный пикап. Смит совсем не собирался совершать самоубийство. Ни сегодня, ни завтра. Да что там — даст Бог, вообще никогда.

С порога его окликнула миссис Смит — безвкусно одетая женщина с подсиненными волосами и телом, напоминающим мягкую подушку.

— Харолд, ты снова допоздна задержишься на работе?

— Думаю, что так, дорогая.

— Оставить тебе мясо в духовке или положить в холодильник, чтобы ты мог потом разогреть?

— Положи в холодильник, дорогая, — трогая машину с места, отозвался супруг.

Стоящий на противоположной стороне улицы неприметный белый автофургон не привлек его внимания. Смит также не догадывался, что его снимают скрытой камерой, — иначе, возможно, всерьез подумал бы о том, чтобы покончить с собой. Покончить прямо на глазах жены, стоявшей у открытой двери и махавшей ему на прощание рукой.

Смит отъехал от дома, а фургон остался на месте. Когда же пикап свернул налево, за ним направился стоявший в конце улицы вишневый «форд-таурус». Он проследовал за Смитом через центр города, а когда тот остановился на автозаправке, проехал мимо.

Смит расплатился за топливо, вытащив две хрустящие новенькие долларовые бумажки и ровно тридцать семь центов мелочью из красного пластикового портмоне. Как только заправочная станция осталась позади, перед Смитом возник грузовик. Он двигался по лесной дороге, которая вела к месту работы Харолда. Но ничего странного в этом не было. Движение здесь всегда было довольно оживленным.

Достигнув развилки, грузовик взял влево. Смит же повернул направо и дал полный газ, как делал каждое утро шесть рабочих дней в неделю.

Теперь дорога стала пустынной. По сторонам ее вставали шеренги тополей, их опавшие листья укрывали землю желто-коричневым ковром. Деревья казались такими же голыми, как телефонные столбы, мелькавшие примерно через каждые сто метров.

Впереди, на расстоянии примерно в четверть мили, [1] Смит заметил работавшего на столбе линейного монтера и потому не удивился, увидев стоявший на обочине ремонтный фургон фирмы «НИНЕКС». Притормозив, Смит проехал мимо, гадая, не случилось ли чего с телефонами, поскольку эта линия обслуживала только его учреждение. Ему даже в голову не приходило, что монтер вместо ремонта может заниматься чем-нибудь другим. Смит вообще задумывался только над самым очевидным.

Он замечал все, что происходило вокруг, и в то же время не замечал ничего. Вот уже тридцать лет Смит каждый день ездил неизменным маршрутом.

До извилистой дороги, ведущей к санаторию Фолкрофта, можно было добраться и другими путями, но Харолд никогда не пользовался ими. Привычка.

Один и тот же маршрут, одно и то же время приезда и отъезда. Постоянно. Неизменно. Смит и на работу ходил в одном и том же костюме-тройке. Сейчас стояла ранняя осень, и потому седые волосы Харолда, слишком редкие, чтобы защитить его голову от холода, прикрывала круглая плоская шляпа. Поскольку всю свою сознательную жизнь в холодную погоду Смит надевал шляпу, тот факт, что ее фасон уже лет двадцать как вышел из моды, его нисколько не волновал.

Когда Смит на изъеденном ржавчиной пикапе миновал неохраняемые кирпичные ворота Фолкрофтской лечебницы, стоящей на берегу пролива Лонг-Айленд, ему даже не надо было смотреть на часы.

За тридцать лет Харолд В. Смит, судя по его древним самозаводящимся часам марки «таймекс», только однажды опоздал более чем на шестнадцать секунд и втайне гордился этим рекордом. Причиной той задержки была спустившая шина. Тогда Смит сам сменил ее и в общем-то формально приехал вовремя. Это случилось 24 ноября 1973 года. Сия дата навеки запечатлелась в его памяти. Дав себе слово, что подобное больше не повторится, он с тех пор ни разу его не нарушил.

Смит оставил машину на комфортабельной стоянке и двинулся к зданию, держа в руке потертый кожаный портфель, судя по виду, купленный на какой-то дешевой распродаже.

Как человек, начисто лишенный воображения, Харолд не заметил, что за ним следят. В проливе маячили моторные лодки. Смит обратил на них внимание, как обращал решительно на все, но в этом не было ничего необычного. Лодки как лодки. Он даже мысли не допускал о том, что оттуда за ним наблюдают в бинокли целых шесть пар глаз.

Смит кивнул охраннику в холле и поднялся на лифте в свой кабинет, находящийся на втором этаже. В приемной босс, как обычно, поприветствовал свою секретаршу, коротко бросив:

— Доброе утро, миссис Микулка. — Голос его был кислым как лимон.

— Никто не звонил, доктор Смит, — отозвалась секретарь.

Было ровно шесть утра. Конечно, в такое время вряд ли кто осмелится позвонить. Но Харолд В. Смит много лет подряд неизменно спрашивал, не было ли звонков, потому Эйлин Микулка выработала привычку вместо приветствия отвечать на этот невысказанный вопрос.

— Что-то случилось с линией связи? — спросил Смит.

— Насколько я знаю, нет.

Нахмурившись, шеф направился к себе в кабинет.

— Ох, доктор Смит!

Он остановился.

— Да?

— Доктор Герлинг прошлой ночью сообщил еще об одном из этих загадочных происшествий.

— Барабанный бой?

— Да.

— Кто из пациентов сообщил об этом?

— Да нет, это сам доктор Герлинг. Сказал, что барабанный бой начался сразу, как только он вышел из лифта на третьем этаже. Ему показалось, что грохот доносится из кладовой за углом, но за дверью никого не оказалось. К этому времени барабанный бой уже смолк.

Смит поправил контактные линзы.

— Странно. Он сказал что-нибудь еще?

— Да, он считает, что стук довольно знакомый.

— Что значит знакомый?

— Он не пояснил. Доктор Герлинг не смог определить точно, но он уверен, что такого рода барабанный бой он уже когда-то слышал.

Смит поджал губы.

— Когда доктор Герлинг придет на работу, попросите, чтобы он подал мне докладную.

— Да, доктор Смит.

Закрыв за собой дверь, Смит пересек свой кабинет, направляясь к письменному столу у окна, из которого открывался прекрасный вид на Лонг-Айлендский пролив.

Моторные лодки так и шныряли по воде. Если бы Смит знал, что там полно людей, спешно пытающихся навести на резкость свои бинокли и отчаянно переругивающихся по «уоки-токи», у него тут же случился бы сердечный приступ, и кончать жизнь самоубийством ему бы не пришлось. Но Смит ничего этого не знал и потому спокойно нажал потайную кнопку под столешницей. Окно за спиной Смита тотчас стало зеркальным. Хозяин кабинета по-прежнему видел все, что творится снаружи, а вот его уже никто видеть не мог.

Письменный стол покрывала пластина из черного стекла. Как только Смит нажал потайную кнопку, под черной пластиной ожил золотистый экран компьютера. Встроенный монитор был установлен под таким углом, что изображение на нем видел только сидящий за столом.

Смит занес над столешницей свои худые руки, и тотчас, при их приближении, высветилась дремавшая до сих пор клавиатура. Босс приступил к работе. На экране забегали белые буквы.

Компьютер стал беззвучно загружаться. Через пару минут антивирусная программа объявила, что хранящиеся в подвале лечебницы базы данных серверов и внешние магнитные накопители свободны от вирусов и готовы к работе.

Тем временем люди на одной из плавающих в проливе лодок пытались просканировать санаторий Фолкрофта с помощью электронного устройства, предназначенного для перехвата сигналов с любого монитора, находящегося в здании. Однако улавливался лишь «белый шум» — то есть ничего не улавливалось. Во всей лечебнице имелся только один монитор — в кабинете Смита, но, поскольку стены его были проложены медной сеткой, все электромагнитные излучения полностью гасились, надежно защищая хозяина кабинета от электронных средств подслушивания.