Последний крестоносец - Мэрфи Уоррен. Страница 37

— Ну? — осведомился Чиун, когда Римо снова занял свой пост у каюты.

— Что значит «ну»? — ответил тот. — Он просто воодушевляет ее к молитве.

— Кто кого воодушевляет — это отдельный разговор, — отрезал Чиун, — но в одном я уверился окончательно: ты столь же слеп, как этот Слаггард отвратителен.

— Преподобный Слаггард. И вообще, не понимаю, о чем ты говоришь! Лучше приведи сюда нашедшегося парня. Думаю, преподобный отец захочет с ним поговорить, когда закончит.

— Такие, как он, не могут закончить никогда, — таинственно проговорил Мастер Синанджу и поднялся наверх.

Немного погодя из-за двери донесся шум голосов. Римо решил, что настал подходящий момент, чтобы сообщить преподобному Слаггарду радостные известия, и громко постучался.

— Кто там? — раздраженно спросил Слаггард. — Я же просил меня не беспокоить!

— У меня хорошие новости, — отозвался Римо.

За дверью что-то зашуршало, и через секунду оттуда показалось покрасневшее лицо преподобного отца, не успевшего даже толком пригладить волосы.

— Что, мы сбросили на Иран атомную бомбу?

— Нет. Вернулся Ламар Бу, — радостно сообщил Римо. — Это же замечательно, верно?

Преподобный Слаггард явно не был обрадован. В первое мгновение на его лице застыло бессмысленно-непонимающее выражение. Когда до него наконец дошел смысл сказанного, у преподобного отца отвисла челюсть, глаза округлились, а сжимавшие дверь пальцы побелели так сильно, что украшавшие их перстни, казалось, заиграли всеми цветами радуги.

— Ч-чч...

— Здесь Ламар Бу. Тот самый, чьи родители подали на вас в суд. Он утверждает, что произошло какое-то недоразумение, и хочет с вами поговорить.

— Ч-чч-то? — снова попытался выговорить Элдон Слаггард.

— Вернулся Ламар Бу. Он...

— Я прекрасно знаю, кто это! — заорал преподобный Слаггард. — Не пропускайте его! Не желаю видеть этого трусливого негодяя! Нужно как-то его задержать!

— Но Чиун уже ушел, чтобы проводить его на борт.

— Что случилось? — спросила из-за спины Слаггарда Виктория Хоур.

— Вернулся этот сопляк Бу! — хрипло ответил Слаггард.

— Как вернулся? Не может быть, он же был вместе со всеми остальными.

— Какой-то человек у ворот утверждает, что он — Ламар Бу.

— Ничего не понимаю, — сказал Римо. — Я думал, вам будет приятно это услышать.

— Скажите капитану, что мы отплываем, — приказал Слаггард.

— Но...

— Немедленно! — прокричал преподобный отец. — Понимаешь, я сказал немедленно!

Нахмурившись, Римо вышел, чтобы передать приказ в рубку.

По палубе тут же забегали матросы в белой форме, отдавая швартовы. Из машинного отделения донесся гул двух мощных дизельных турбин.

Когда Римо, все еще недоуменно покачивая головой, снова вышел на палубу, он увидел, как Чиун показывает охранникам, что нужно открыть ведущие на территорию Всемирной церкви автоматические ворота.

На дорожке показалась одинокая фигура, и створки тут же стали закрываться. Чиун шагнул вперед, чтобы поприветствовать Ламара Бу, но тут перед оградой пронесся автобус и, сделав крутой поворот, протаранил ворота. Не успевшие закрыться до конца створки разлетелись в стороны, одна из них разбила лобовое стекло, другую автобус подмял под себя.

Машина летела прямо на Ламара Бу. Юноша обернулся и застыл, словно пригвожденный к месту.

Римо, поняв, что уже не успеет помешать столкновению, бросил взгляд в сторону Чиуна, но там, где старый кореец стоял еще секунду назад, никого уже не было. Ему показалось, что шафранно-желтое кимоно мелькнуло где-то рядом с автобусом, и через мгновение Ламар Бу оказался отброшенным с пути надвигавшейся, словно колесница Джаггернаута, машины.

— Молодец, Чиун! — крикнул Римо.

Автобус, сминая шинами дерн, вылетел на газон, снес стоявший посредине крест и, наконец, забуксовав, остановился. Из распахнувшейся дверцы выскочили люди в куфиях и потертых комбинезонах и открыли огонь из автоматов.

Треск очередей, смешавшийся с криками, напомнил Римо годы войны во Вьетнаме.

С нижней палубы выскочил преподобный Слаггард.

— Что здесь происходит?! — прорычал он.

Римо открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно замер, пораженный обликом преподобного отца. На Слаггарде был зеленый мундир, обильно расшитый золотыми позументами. Голову его украшала белоснежная фуражка с кокардой, а на боку болталась огромная парадная шпага. Мощную грудь преподобного Слаггарда покрывали бесчисленные нашивки, но совершенно не похожие на те, которые обычно носят военные. Римо заметил вышитые круги, кресты и прочие оккультные символы, а также надпись, которая гласила что-то вроде «Орден гнева Господнего».

— Преподобный Слаггард... — ошеломленно пробормотал Римо.

— Преподобный-Генерал, — гордо поправил тот. — Когда я надеваю мундир, то становлюсь неустрашимым Преподобным-Генералом Слаггардом, правой рукой Всевышнего. Так что же все-таки здесь творится?

— Иранцы, — ответил Римо, показывая рукой в сторону берега.

Преподобный-Генерал, побледнев, сжал эфес шпаги.

— Как... Откуда ты знаешь? — проговорил он.

— Видите у них на головах клетчатые платки? Такие носят на Ближнем Востоке, так что вполне вероятно, что это иранцы.

— Передай команде, что нужно отплывать.

— Я уже сделал это.

— Ну, тогда поторопи их, черт возьми! Нужно как можно скорее убираться отсюда!

Неустрашимая правая рука Всевышнего неистовым взором окинула палубу. На глаза преподобному попался висящий у рубки рупор, схватив который, Слаггард прокричал:

— Отчаливаем! Быстрее! Да отплывет когда-нибудь эта посудина?

Внезапно его внимание привлекло происходящее на берегу. Из здания Храма выбегали люди, но, увидев раненых, быстро скрывались обратно. Несколько новобранцев в растерянности замерли посреди лужайки.

— Эй, вы! Парни! — завопил преподобный Слаггард. — Вперед, и да падут под вашей рукой мусульманские варвары!

Несколько самых храбрых ребят бросились вперед, но, пробежав несколько шагов, упали, скошенные прицельным огнем из автоматов.

— Мы с Чиуном справимся с ними! — прокричал Римо, уже перелезая через поручни.

— Не будь идиотом! Эти мальчишки и так пушечное мясо, а ты нужен мне на яхте.

— А вот Чиуну нужна помощь, — бросил Римо, перепрыгивая через борт.

Он почти бесшумно приземлился на причале и бросился в ту сторону, откуда доносились автоматные очереди. Выбежав из-за угла Храма, стеклянные двери которого уже рассыпались под градом шальных пуль, Римо приостановился ровно настолько, чтобы отыскать взглядом Чиуна, который спешил к нему навстречу со стороны ворот. Повернувшись в его сторону, Римо увидел, что тот уже успел оттащить Ламара Бу в будку, которую обычно занимал человек, охранявший ворота. Парень колотил руками в дверь, пытаясь выбраться наружу. Его лицо было искажено испугом, но Римо почудилось, будто во взгляде Ламара мелькнула ярость.

Римо жестом попытался обратить на себя внимание Чиуна. Он поднял над головой два пальца — знак победы. Римо надеялся, что его наставник догадается использовать старую технику «Двойная алая лента».

Времени на раздумья не было, и Римо бросился бежать, петляя, даже не пытаясь скрыться от свистевших вокруг пуль. Из-под ног его вылетали куски дерна; набирая скорость, он двигался напролом через аккуратные ряды кустов, пока наконец не пришло время начать маневр, с древности известный Мастерам Синанджу как «Двойная алая лента».

Рядом с Римо проносились пули, но он был спокоен — ни одна из них не могла его задеть, потому что, пока стрелок успевал прицелиться, Римо уже опережал его, переместившись в другую точку. Единственную опасность представляли, как ни странно, отрикошетившие пули, но, начав сплетать первые петли «ленты», Римо уже не чувствовал ни волнения, ни страха — он полностью влился в происходившее вокруг.

Решающий момент, когда «лента» начала наконец окрашиваться в алый цвет, наступил, как только на его пути оказался первый противник. Римо поразил его ударом ноги в пах. В этот момент его заметил другой террорист, и Римо, развернувшись, на долю секунды замер на месте, а потом, пригнувшись, чтобы очередь прошла у него над головой, ударом ладони рассек нападавшему горло. Хлынула кровь, и иранец рухнул на землю как подкошенный. Очередь, которой Римо счастливо удалось избежать, очевидно, задела кого-то из террористов — сзади донеслось предсмертное хрипение. Эта стычка привлекла внимание остальных иранцев, и весь огонь сосредоточился на Римо, что вполне соответствовало его плану.