Сладкие сны - Мэрфи Уоррен. Страница 12

Публика притихла. Были слышны лишь стоны и затрудненное дыхание женщины на экране. Из-под клейкой ленты показалась струйка крови, на лбу женщины выступили капли пота. Вудворд тоже вспотел. Он даже открыл рот, когда на экране стали видны крупным планом ее руки. Их сковывали наручники, прикованные цепью к бетонному полу. Женщина извивалась от боли.

Глаза Вудворда расширились, и все увидали, что ноги женщины также прикованы к полу, каждая по отдельности. Затем на экране появился и сам Вудворд. Он подошел к женщине, и его рука потянулась к подолу ее мини-юбки.

С отчаянным воплем Ли (Вуди) Вудворд, выпускник Гарварда 1946 года и Колумбийского университета, магистр гуманитарных наук в 1948-м, доктор философии в 1950-м, сорвал с себя диски и вскочил на ноги Экран погас. Вудворд тяжело дышал.

— Эй, почему прекратили показ? — спросил Стэнли Вейнбаум, распорядитель. — Только начинало становиться интересно.

Вудворд обвел публику затравленным взглядом, как заяц, убегающий от лесного пожара. Но спасения не было. Он умоляюще посмотрел на профессора Вули.

— Как я уже говорил, — холодно заметил Вули, — звуковое сопровождение можно сделать стереофоническим.

Профессор снова обратился к толпе.

— Это «Сновизор», леди и джентльмены. Завтра у себя дома я отвечу на все ваши вопросы.

Он наклонился к телевизору и отключил от его задней панели небольшой пластиковый ящичек, к которому прикреплялись четыре электропровода. Затем, обняв за плечо девушку, вышел через запасной выход.

Вуди Вудворд растерянно стоял перед публикой, но им никто не интересовался. Все были заняты обсуждением увиденного. Зал гудел, как улей.

Патти Шиа вскочила и, не заботясь о том, как она выглядит, приподняла подол своего платья и побежала искать телефон.

Маселло кивнул Грассьоне, который шепотом давал указания Винсу Марино. Марино и Леонг побежали к двери, через которую только что вышел профессор с девушкой.

Доктор Харолд Смит смотрел на все это и размышлял. На мгновение он подумал о ценности «Сновизора» как игрушки, но сразу же отверг эту идею, так как развлечения не входили в его компетенцию. Но главное, что он понял, в его деле «Сновизор» незаменим. С помощью этой машины можно раскрыть любой секрет. Каким бы крепким орешком ни был преступник, если его пристегнуть к этой штуке и начать задавать вопросы, он не сможет скрыть то, что хотел бы оставить в тайне.

Его секрет предстанет на экране в красках и, если нужно, со стереофоническим звуковым сопровождением.

Глава девятая

Месть была долгожданной. Доктор Уильям Уэстхед Вули ждал целых пять лет с тех пор, как Ли (Вуди) Вудворд занял вакансию, на которую метил сам Вули — место заведующего учебной частью. Пять долгих лет Вудворд запугивал его и принижал значимость его работы. Пять лет Вудворд использовал всякую возможность покритиковать Вули и представить его перед начальством в невыгодном свете. Пять лет он пытался сделать Вули посмешищем всего университета.

Вули понимал, почему Вудворд ведет себя подобным образом. Старая история: конфликт между художником и властью, творцом и ремесленником, Вудворд завидовал гению Вули и пытался стащить его вниз, на свой интеллектуальный уровень.

Долгих пять лет!

За все это Вули отплатил ему сегодня вечером двадцатью секундами телефантазии.

Вули не смог сдержать улыбку. Его приемная дочь Лин Форт вопросительно посмотрела на него.

— Ты что, пап?

Он приложил палец к ее губам.

Они сидели в неосвещенном кабинете над столовой, где только что демонстрировали «Сновизор». Снизу доносился топот ног людей, которые побежали вслед за ним, надеясь поговорить, надеясь быть первыми покупателями «Сновизора», и, возможно, желающие просто-напросто украсть его.

Он невольно прижал к груди маленький ящичек, обладающий способностью трансформировать мысли в образы на телеэкране.

Ничего, пусть подождут. Завтра они оценят его изобретение намного дороже, предложения будут куда заманчивей.

Он получит не только деньги, но и признание. Всю свою жизнь доктор Уильям Уэстхед Вули страстно желал славы.

Он вовсе не хотел видеть свое имя, написанное крупными буквами на афишах. Но он был не против столика в одном из лучших ресторанов субботним вечером. Он не возражал, если его станут узнавать на улице.

Он мечтал, чтобы Перл Бейли, выходя на аплодисменты, заметила его среди публики в зрительном зале.

Не так уж много он хотел.

Жена никогда не понимала его, поэтому он с ней развелся.

Она не могла понять, как он часами может возиться со своими железками. Почему он не мог быть просто преподавателем в университете, как многие другие? Почему бы не довольствоваться, как все, жизнью в аккуратном маленьком домике со своей женой и приемной дочерью?

Напрасно он втолковывал ей, что не хочет провести остаток своей жизни преподавателем курса «технология кино и телевидения», что все эти экспериментальные фильмы, снятые студентами — всего лишь искусные способы заставить их подружек раздеться. Как ему все осточертело. Девчонки снимают одежду, а гордый режиссер поясняет: «Я экспериментировал с источником света».

В прошлом семестре в центре всеобщего внимания была картина, где в течение трех минут камера снимала крупным планом молодую женщину в туалете, ее окровавленное нижнее белье. Когда Вули спросил студента-режиссера, в чем смысл этого эпизода, он ответил, что выступает против подпольных абортов.

Когда же Вули поинтересовался, какие эмоции могут вызвать подобные кадры, студент разразился пятнадцатиминутной лекцией о неделимой целостности творческого процесса.

Перед фильмами о сексе были мюзиклы, где актеры играли в чем мать родила. Еще раньше — «Макбет», снятый в стиле вестерна.

Можно было просто рехнуться. Все это Вули пытался объяснить своей жене, но она не могла или не хотела его понять, а потом просто-напросто перестала быть миссис Уильям Уэстхед Вули. Тогда-то он и снял плохонькую квартирку в городе для своих экспериментов, подальше от любопытствующих взоров коллег по работе.

И вот наконец долгожданные плоды многолетней работы! Мечты начинали сбываться...

Сегодня он покорил Сент-Луис, штат Миссури. Завтра он завоюет весь мир.

Но мир может подождать и до завтра. Ожидание лишь набьет цену.

Лин Форт и Вули еще довольно долго сидели в темноте, после того, как все стихло. Тогда они потихоньку спустились по черной лестнице, и прокрались к автомобилю. Они поехали в его квартиру в Сент-Луисе.

Открыв дверь квартиры, Вули заметил, что гора грязного белья и слой пыли на вещах заметно подросли с тех пор, как он был здесь в последний раз. Он пожалел о том, что Дженет Холи исчезла из его жизни. Не то чтобы она убиралась в квартире, но она все время пилила его за неаккуратность, и только благодаря этому в жилище было какое-то подобие порядка.

Он вспомнил, чти несколько раз звонил ей, но к телефону никто не подходил.

Вдруг он обратил внимание на то, что в комнате пахнет табаком. Это был дым дорогой, хорошей сигары.

Он отступил от двери, таща за собой Лин Форт. Но позади него зажегся свет, и мягкий интеллигентный голос произнес:

— Рад с вами познакомиться, доктор Вули.

Вули обернулся. На кушетке сидел респектабельный господин в темном костюме, с благородной сединой в волосах и проницательным взглядом черных глаз. Когда Вули разглядел его, страх прошел. Он подумал, что человек с таким лицом и приятной улыбкой не сделает ему и дочери ничего плохого. Вули не знал своего незваного визитера, но почему-то был уверен в его порядочности.

Человек встал.

— Я давно мечтал о встрече с вами, профессор. Я — Сальваторе Маселло.

— Римо, вставай! — раздался в номере со спущенными шторами голос Смита.

С циновки Чиуна, расстеленной посреди комнаты, до ушей Смита донесся тихий смешок. Затем Смит услышал голос Римо:

— Вместо того, чтобы подняться на лифте, вы шли пешком, боясь наделать шума. Но на площадке вы кашлянули и порылись в кармане в поисках ключа, прежде чем обнаружили, что дверь не заперта. И после всего этого вы меня будите! Как я могу спать, если вы подняли такой тарарам?