Ярость небес - Мэрфи Уоррен. Страница 32

— Светло— или темно-зеленая? — осведомился генерал Лейбер по телефону.

— Просто зеленая. Ничего не могу понять, генерал. При покраске... двигателей использовали по крайней мере два оттенка или цвета. Мы буквально выскребли каждый дюйм этого чудища — сплошь зеленый. Даже колеса. Их вообще никогда не красили. Тогда мы сняли образцы краски с первого пар... двиг... э-э... КРУ, и знаете что оказалось? Он тоже был весь зеленый — от трубы до колес.

— И что это значит?

— Только одно, сэр, — наши надежды определить по окраске место его изготовления пошли прахом.

— Так я и думал, — с горечью прокомментировал генерал.

— Но еще есть надежда определить его с помощью консультантов по металлургии.

— Звоните сразу, если что получится. — Генерал Лейбер повесил трубку.

Прошло несколько дней. Сидевший по-прежнему в бункере Комитет начальников штабов проявлял явные признаки нетерпения. Им хотелось пострелять. И если генерал Лейбер в ближайшее время не скажет — в кого именно, они, похоже, сами займутся этим.

Если же это случится — все будет кончено. Оглядывая из окна засыпанный снегом город, генерал Лейбер вдруг понял: больше всего ему хочется, чтобы с небес сейчас свалилась еще одна из этих проклятых штуковин. Чтобы чрезвычайное положение продлили хотя бы еще на несколько дней.

Новости с базы “Эндрюс” пришли на следующий день.

— Двигатель сделан в Пруссии! — Майор Чикс торжествующе орал в трубку.

— В Пруссии? Но мы точно знаем, что его запустили с африканского континента.

— Запустили — может быть, но построили его в Пруссии. Класс Г-12, модель 1917 года. Трехцилиндровый паровой двигатель, шасси типа 2-10-0. То есть у него впереди два маленьких колеса, потом — десять больших ведущих, а под кабиной вообще колес нет. Рабочая масса — 95, 7 тонн. Тяга под полным паром — полторы тонны. Довольно мощная штука для тех времен. Тот, кто его купил, знал, что делает.

— Чего нельзя сказать о вас, — процедил в трубку генерал Лейбер. — Меня не интересуют его характеристики, черт возьми! Я хочу знать, откуда эта штука!

— Из Пруссии.

— Пруссия, дорогой мой майор, не в Африке. Ее вообще давно не существует.

— Я знаю, сэр.

— Можно узнать, кто был последним владельцем этой штуковины?

— Мы не знаем ее серийного номера, сэр. А всего их было выпущено около пятнадцати тысяч.

— Что бы я без вас делал! — Генерал Лейбер бросил трубку.

Президент звонил дважды в день, но генералу пока удавалось сохранять статус-кво при помощи нехитрого набора двусмысленностей. Но однажды президент позвонил с необычной просьбой — укомплектовать партию электронного оборудования и отправить ее по уже знакомому генералу адресу — оптовый склад в Трентоне, Нью-Джерси. Тот самый, куда ушел из рук генерала вожделенный “Квантум”.

— Система связи? Телефонная защита? Для чего все это? — не удержался от вопроса генерал Лейбер.

— Сказать по правде, генерал, я прошу вас об этом потому, что у вас, похоже, подлинный талант раздобывать из-под земли самые невероятные вещи.

— Благодарю вас, сэр, — с гордостью ответил генерал Лейбер.

Комитет же начальников штабов уже просто рвал из генерала душу. В довершение всего снова позвонил президент.

— Ну, вот и все, — объявил он.

— Простите?

— Моя речь на пресс-конференции сработала.

— Очень хотел бы верить этому, сэр. Однако противник, возможно, решил сыграть в кошки-мышки.

— Как бы то ни было, чрезвычайное положение явно затянулось. Я отменяю его — и посмотрим, что будет. Да, сегодня после полудня я собираю Комитет начальников штабов на экстренное заседание. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали там тоже. Комитет, безусловно, пожелает, чтобы о результатах поисков доложили лично вы.

— Так точно, сэр, — прерывающимся голосом ответил генерал Лейбер.

Положив трубку, он с четверть часа сидел неподвижно, глядя на красный кнопочный телефон.

Наконец с его губ сорвались четыре коротких слова.

— Ну, вот и все.

Когда Римо и Чиун вошли в приемную перед кабинетом доктора Харолда В. Смита, первым, что приковало их внимание, было отсутствие на привычном месте секретарши шефа. Собственно, и привычного места — ее стола — тоже не было. Из стены кабинета в противоположную стену — ванную — шла толстая резиновая кишка.

— Что за черт? — изумился Римо.

— Сейчас узнаем, — проскрипел Чиун. — По-моему, Император в своих покоях с кем-то беседует.

Поскольку докладывать об их прибытии было некому, Римо распахнул дверь.

Доктор Харолд В. Смит восседал за столом, так низко нагнувшись к своему верному монитору, что вошедшим не было видно его лица.

При этом доктор Смит говорил, явно обращаясь к кому-то:

— Думаю, что вы правы. Такое значительное перемещение фондов наверняка выдает их противозаконную деятельность. Поместите эти данные в директорию ближайшей разработки.

Оглядев комнату, Римо и Чиун одновременно пришли к заключению, что никого, кроме шефа, в кабинете нет. Заметив в углу возле стола некое подобие новогодней елки, Римо ткнул в бок учителя.

— Ах! — умиленно произнес Чиун.

— Чего “ах”?

— Это восхитительно.

— Восхитительно? — скривился Римо. — На прошлогоднюю рождественскую декорацию это похоже!

— Я бы с удовольствием поставил такую у себя дома, — расплываясь в улыбке, закивал Чиун. — Не забудь напомнить Императору Смиту, чтобы он включил в мой следующий контракт прошлогоднюю рождественскую декорацию.

Взглянув на учителя, Римо задумчиво пожевал губами.

— Ты, наверное, шутишь, папочка, — заключил он.

— А что там по поводу Мехико? — неожиданно спросил Смит.

— Мехико? — поднял брови Римо.

— Кто здесь? — оторвался наконец от экрана Смит.

Как только доктор Харолд В. Смит поднял голову. Римо и Чиун с удивлением заметили, что его обычно бледное лицо сменило оттенок на зеленоватый. На щеках и на подбородке выросла седая щетина, костюм выглядел так, будто шеф спал в нем несколько недель. Из-под очков на Римо и Чиуна смотрели воспаленные и налитые кровью глаза.

— Простите, я не слышал, как вы вошли, — извинился Смит, подтягивая галстук. Узел галстука лоснился: подтягивали его, как минимум, раз пятьсот.

— Что происходит, Смитти?

— Ничего особенно. Просто мне пришлось поработать сверхурочно, чтобы справиться со сложившейся ситуацией.

— Выглядите вы как черт знает что... И с кем вы тут минуту назад говорили?

— Со мной, — отозвался серебристый женский голосок. Недоуменные взгляды Чиуна и Римо заметались по комнате.

— С нами говорит рождественская декорация, — шепнул Чиун. — Думаю, что под ее личиной скрывается демон. Свою просьбу беру назад.

— Это что за штуковина? — недоуменный взгляд Римо уперся в странную елку.

— Извините, я не штуковина. Меня зовут Квантум три тысячи сто. Я говорю на всех известных языках, включая мертвые, и две наносекунды назад мой коэффициент интеллекта составлял 755, 900 в обычных единицах.

— Позвольте познакомить вас с моим новым компьютером, — вмешался Смит, краем глаза следя за происходившим на мониторе. Выдвинув ящик стола, он достал из него пузырек с таблетками, проглотил несколько штук и запил минеральной водой из стакана.

Таблетки красного цвета, заметил Римо. И поморщился.

— Новый компьютер? — переспросил он.

— Президент настоял, чтобы наша оперативная система была приведена в соответствие с современными стандартами. Признаюсь, вначале я воспринял это без энтузиазма, но теперь — сами видите...

— Вижу, что будет беда, — мрачно изрек Чиун.

— И я, — присоединился Римо.

— Это почему? — удивился Смит.

— Я же говорю, вид у вас просто жуткий, — ответил Римо, огибая стол. — Ну-ка, все-таки поглядим, что это за штуковина.

Смит указал на монитор. На экране зеленый курсор носился, как бешеный, выхватывая, копируя и сбрасывая в память огромные куски текста.

— Посмотрите, ну разве это не восхитительно? Она сама выбирает и обрабатывает нужные мне фрагменты. Представляете, сколько это экономит времени!