Заманчивая мишень - Мэрфи Уоррен. Страница 26

Щеголь яростно замотал головой.

— Нет! Это все происки ЦРУ!

— Мафии. Чикагской. Все устроили Карлос Марчелло и его дружки. Были у них на то причины, средства и возможности. Они охотились за Робертом Кеннеди, который постоянно вставлял им палки в колеса. А против Джека ничего не имели. Потом сообразили, что, если Джека убрать, Линдон обольет Бобби грязью. И проблеме конец. Если в они убрали Бобби, Джек смог бы прижать их к стенке. А вот этого, уверяю вас, им не хотелось.

— Чушь, — фыркнул Щеголь Алоисиус Фезерстоун.

— Но разве получилось не так? И Хоффу тоже ликвидировали.

— Кто такой Хоффа? — спросила Пепси, быстро перенеся свой магнитофон от одного собеседника к другому и стараясь записать все туманные теории.

— Был такой самонадеянный босс из профсоюза водителей, — пробормотал Щеголь. — Тела его так и не нашли. Но это ничего не значит.

— По-вашему, значит. Джека устранило ЦРУ, чтобы он не выводил войска из Вьетнама? Чушь несусветная! — возразил водитель. — Не было никаких гарантий, что Линдон не сделает этого, заняв его место.

— Но ведь не сделал. Это прямое доказательство!

— Минутку, — перебила Пепси. — А кто стрелял в Линдона?

— Он сам, — буркнул Щеголь. — В ногу. Он стал президентом после Джека. Ему не давали сидеть в кабинете.

— Почему это постоянно происходит? — с печалью в голосе спросила Пепси. — Кто не дает нашим Президентам сидеть в кабинете?

— Пресса, — хором ответили оба таксиста.

— Не надо тенденциозности, — резко заявила Пепси. — Давайте вернемся к строгой теории.

— Сперва нужно отыскать для вас доклад комиссии Уоррена, — напомнил Щеголь.

Пепси обнаружила комплект этих книг в Вашингтонской публичной библиотеке.

— Это доклад комиссии Уоррена? — спросила она, глядя во все глаза на длинную полку, уставленную томами в пыльных кожаных переплетах.

— Да.

— Видно, он пользуется большим спросом. Вон сколько экземпляров. Целая полка.

— Это полный комплект, — пояснил ей Щеголь. — Все двадцать шесть томов.

Глаза Пепси, и без того расширенные, стали величиной с блюдце.

— Это все одна книга?!

— Да.

— Но я столько не осилю! Что я, по-вашему, газетчица?

— Я прочел все, от корки до корки.

— А я призвана освещать жизнь, здесь же всего лишь материал одного дела.

— Если то, что мы подслушали, — правда, это не рядовой материал. Это сенсация. Возможно, самая громкая сенсация двадцатого века. Если Освальд или Хайделл до сих пор жив и хочет убрать Президента, это полностью доказывает существование заговора. И у нас есть прекрасная возможность разоблачить его. Мы с вами можем стать новыми Вудвордом и Бернстайном.

Пепси стерла со своих безупречных пальцев книжную пыль.

— Как же, наслышана. Мой завотделом вроде бы с одним из них играет в гольф.

— Эти ребята пролили свет на уотергейтское дело, но по сравнению с нашим оно чепуха.

— Поехали! Изложим все моему завотделом.

Когда Пепси вошла в отдел новостей АТК, ее никто не поприветствовал.

— Что-то вас очень холодно принимают, — вполголоса заметил Щеголь.

— Видимо, они все еще под впечатлением покушения. Это расстроит кого угодно. Притом многие из моих коллег ходят на выборы.

Завотделом встретил журналистку в коридоре и процедил сквозь зубы:

— Зайди ко мне в кабинет.

— Подождите здесь, — попросила она Щеголя.

В кабинете Пепси Доббинс сказала:

— У меня есть доказательства существования заговора с целью убить Президента.

— Руками Ли Харви Освальда? — сухо спросил завотделом.

— Возможно, его зовут Алек Джеймс Хайделл, мы пока не уверены.

— Мы?

— Мой ассасинолог и я.

— Твой проктолог!

— А?

— Тактичный способ сказать, что все это дерьмо. А теперь — существуют ли какие-либо разумные объяснения твоим действиям? Пока я не выпроводил тебя в любую местную редакцию новостей.

— Ты не можешь выгнать репортера, у которого в руках самый значительный материал века.

— Ерунда.

— Прослушай эту запись.

Пепси достала магнитофон и перемотала пленку. Когда нажала кнопку «Воспроизведение», послышался скрипучий голос: «Смит пропустил мимо ушей все мои просьбы устранить эту марионетку и воссесть на трон с орлом».

Голос Пепси на пленке спросил: «Вы хотите смерти Президента?»

«Она принесла бы стабильность...»

— Кто это говорит? — спросил завотделом.

— Этот человек назвался Чиуном. Мы встретились с ним в самолете. Он сказал мне, что Президент — марионетка и Америка находится под властью человека по фамилии Смит.

— Человек, которого ты встретила в самолете?

— Да.

— И некто по фамилии Смит всем руководит?

— Да.

— И ты думаешь, я позволю тебе выйти с этим бредом в эфир?!

— Послушай, я знаю, что тут права. Ты не вправе отвергать нового Стейнвея.

— Кого-кого?

— Я о том человеке, с которым ты играешь в гольф. — Пепси раздраженно хрустнула пальцами. — Он пролил свет на ту уайтуошскую историю. Или фладгейтскую, или как там она называется.

— Ты говоришь о Бернстайне?

— Кто бы он там ни был, я — он. Новый он. Возможно, когда-нибудь ты будешь играть в гольф со мной.

— Ничего не выйдет. Пепси. Президент компании сказал, что я останусь на работе только в том случае, если ты уйдешь.

— А я уверяю тебя, что человек по фамилии Смит очень важен для этого материала.

— Ты хоть представляешь, сколько на свете Смитов!

В дверь просунул голову один из корреспондентов.

— Когда Президент бегал трусцой, мы заметили кое-что странное.

— Нельзя ли подождать? Я тут кое-кого увольняю.

Только сейчас коллега обратил внимание на Пепси Доббинс.

— О! Привет, Пепси. Желаю успехов на новой работе.

— Привет, — уныло отозвалась девушка.

— Так в чем там дело?

— На Президенте была кепочка с надписью «Ешьте яблоки бабушки Смит», — ответил репортер.

Завотделом указал на Пепси и зарычал:

— Пьешь из одного с ней источника?

— А на тенниске — надпись «Колледж Смита».

Лицо завотделом приняло странное выражение.

— Это ведь женский колледж?

— Я там училась, — услужливо ввернула Пепси. — И не видела там никаких мужчин. Если не считать таковыми лесбиянок.

— С какой стати Президенту надевать тенниску колледжа Смита?

Пепси запрыгала на месте.

— Смит! Смит! Неужели не понимаешь? Это явно связано с тем Смитом, о котором я говорила.

— Что за Смит такой? — полюбопытствовал корреспондент.

— Забудь о нем и убирайся отсюда! — рявкнул завотделом.

Дверь захлопнулась.

Завотделом неторопливо заговорил:

— Пепси, я наверняка потом пожалею, но договоримся так: ты уволена. Официально.

— Черт!

— Неофициально, если хочешь раскручивать этот свой бредовый материал, раскручивай. Но я не даю тебе такого задания. И ничего об этом не знаю. И не желаю слышать, если ты не найдешь чего-то посущественнее. Если найдешь и это окажется весьма значительным, то даже президент компании примет тебя обратно с распростертыми объятиями.

— Если больше никто из репортеров не станет заниматься аспектом Освальда, то договорились.

— Пепси, это строго между нами. Я забуду об этом, едва ты выйдешь на улицу.

— Мне потребуется мини-камера, — отозвалась девушка.

— Я отправлю ее тебе на квартиру с посыльным. Но оператора у тебя не будет.

— Ничего. Я заставлю работать с ней своего ассасинолога. Надо только знать, куда ее наводить. Это все равно что вести машину.

— Я прощаюсь с тобой. Пепси. Разве только ты совершишь чудо.

— Совершу, не беспокойся.

Глава 17

Римо и Чиун, сидя на ковре в номере отеля «Уотергейт», ели из картонных коробок купленный навынос рис и тихонько беседовали. Сундуки Чиуна покоились на большой кровати.

— Папочка, — протянул Уильямс, — я больше не хочу быть ассасином.