Уик-энд на берегу океана - Мерль Робер. Страница 22

* * *

Не успел Майа сделать и двух шагов, как вдруг он услышал за собой топот ног.

– Мистер Майа! Мистер Майа!

Он обернулся. За ним бежал Джебет. Он запыхался. Бежал за ним вдогонку. И первым делом протянул Майа руку. Тот удивился, но руку пожал.

– Мне нравится, – пояснил Джебет, – ваша французская манера пожимать друг другу руки при каждой встрече! По-моему, так получается гораздо сердечнее.

Он и сам был воплощением сердечности. Улыбаясь, глядел на Майа, будто тот был его старинным другом.

– Куда направляетесь?

– К себе, – улыбнулся Майа.

– А куда это к себе?

– В санаторий. Мы там столуемся с друзьями.

– О-о! – протянул Джебет. И добавил через мгновение: – Значит, раздумали уезжать?

Майа невольно улыбнулся. Какой же юный вид у этого Джебета, особенно сейчас, когда он отбросил свою чопорность.

– Я-то нет, а вот ваши компатриоты что-то не горят желанием меня везти.

– Как так? Разве капитан Фири?…

– В порядке.

И Майа рассказал Джебету всю историю с пропуском. Тот слушал, озабоченно нахмурив брови.

– О-о! – протянул он и вспыхнул. – Мне очень жаль, мне действительно очень жаль.

Он задумался, видимо что-то прикидывая.

– Идите за мной.

Но тут же спохватился, очевидно решив, что слова его прозвучали как команда.

– Если вам будет угодно пойти со мною…

Оба повернули к стоявшим в очереди томми, несколько шагов Джебет сделал в молчании.

– Ну, а вы что думаете об этой войне?

Спросил он точно таким тоном, как спрашивают:

«нравится ли вам этот фильм, эта пьеса, чай?».

– Скверная штука, скажу я вам.

Джебет взмахнул рукой, показывая на море, суда, очереди томми, разбомбленные виллы.

– Особенно меня мучает, – вполголоса сказал он, – вся эта бессмыслица.

Майа украдкой взглянул на него. Как, значит, Джебет, такой юный, такой розовощекий, такой «здоровый», тоже додумался до этого! Значит, и он так думает.

– Да, плохо дело, – сказал он вслух, – если уж англичане начали так рассуждать.

Джебет расхохотался.

– Oh you, french! [12] – сказал он.

Смеялся он от чистого сердца, во все горло, и Майа тоже не выдержал, рассмеялся. И на мгновение все – развалины Брэй-Дюна, суда, война, – все исчезло. Остались только два молодых человека, – шагают себе бок о бок под солнцем по песчаному пляжу и хохочут от души.

– Расскажите мне, что вы делали после того, как мы с вами расстались, – сказал Джебет.

Майа рассказал. Когда он заговорил о рыжем сержанте, Джебет прервал его.

– Я знаю его. Это хороший вояка, кадровик, зовут его Уэнрайт. Прекрасный солдат. Двадцать лет прослужил в Индии, в семнадцатом году получил крест Виктории. Два года назад его чуть не разжаловали из-за какой-то некрасивой истории. Некий Смит, его подчиненный, хотел выслужиться. Да, черт! После чего рядом со Смитом никто в офицерской столовке не садился, Прекрасный солдат Уэнрайт. Прекрасный старый солдат. Как глупо умереть вот так.

– Умереть по-всякому глупо.

– Верно, – Джебет повернул к Майа свою наивную физиономию, – а главное, непонятно, к чему все это.

Они добрались до ближайшей цепочки солдат. Джебет отошел переговорить с офицером. Офицер обернулся и внимательно оглядел Майа.

Оба встали в хвост очереди.

– Через полчаса, – сказал Джебет, – придет наш черед грузиться в лодку.

Майа посмотрел на часы. Четверть седьмого. В эту минуту очередь зашевелилась и Майа продвинулся на несколько сантиметров.

– А почему так мало лодок?

Джебет улыбнулся.

– Не предусмотрели эвакуации войск…

Майа глядел на толпившихся вокруг солдат. Большинство было без головных уборов, без оружия и даже без вещевых мешков. В своих длинных штанах и в широких рубахах они напоминали туристов или спортсменов, ожидающих прибытия парохода, чтобы отправиться на увеселительную прогулку. Руки они держали в карманах, почти не разговаривали, небрежно сосали сигареты. Словом, ни в их поведении, ни во внешнем облике не чувствовалось нетерпения. Во главе очереди неподвижно стоял, глядя в море, английский офицер, с которым только что переговорил Джебет, Когда к берегу приближалась лодка, он взмахивал рукой. Один за другим томми входили в воду, забирались в лодку. Отсчитав шесть человек, офицер перегораживал рукой путь следующему томми и не опускал руку, пока лодка не отходила от берега.

– Следующая очередь наша, – сказал Джебет.

Майа смотрел, как отчаливает от берега зеленая маленькая лодочка. Нагруженная до отказа, всего с одним гребцом, она еле двигалась. Хорошо еще, что море такое спокойное.

– Лучше бы нам встать в другой хвост, – сказал Джебет.

– Почему?

– Наша лодка возит людей вон на то грузовое судно с мельничным колесом на боку. Проклятая посудина, того и гляди, развалится от старости. Где только они такую рухлядь откопали?

Стоявший перед Джебетом солдат обернулся.

– В Портсмуте, сэр. Помнится, я видел ее там еще мальчишкой.

Джебет улыбнулся.

– О-о! Она гораздо старше.

Томми лукаво прищурил один глаз.

– Так точно, сэр. Я спутал ее с «Викторией».

Джебет расхохотался. Два-три томми, расслышавшие шутку, тоже засмеялись.

– «Виктория»… – начал объяснять Джебет, повернувшись к Майа.

– Я тоже ее осматривал.

– Ну, конечно, осматривали, – сказал Джебет.

Маленькая зеленая лодочка медленно приближалась к берегу.

– Давайте перейдем в другую очередь, – предложил вполголоса Майа.

Джебет на минуту задумался.

– Теперь уже не стоит! – сказал он и громко добавил: – О-о, полагаю, что это судно не хуже других.

Офицер, дирижировавший посадкой, поднял руку, и первый томми шагнул вперед. Майа стоял четвертым сразу же за Джебетом. Чтобы добраться до лодки, надо было войти в воду по колено. «Успею ли я перейти раньше, чем вода наберется в ботинки», – подумал Майа.

Он шагнул вперед, но путь ему преградила рука, протянутая на высоте его груди.

– Француз? – спросил офицер.

Майа уставился на него и от неожиданности даже не ответил. Разве он не видит по форме? Разве Джебет его не предупредил? Разве не заметил он, как они оба только что пристроились в очередь?

Джебет обернулся:

– Это со мной.

– Он на француза не похож, – сказал офицер.

«Вот еще кусок идиота», – подумал Майа.

– Я его знаю, – сказал Джебет.

– Он на француза не похож, – уперся офицер.

– Я его знаю, – настойчиво повторил Джебет.

Офицер опустил руку. Майа вспомнил, что не более получаса тому назад он предъявлял также и ему пропуск, подписанный капитаном Фирн.

В лодке Майа сел рядом с Джебетом. Он с радостью ощутил, что ноги у него сухие, ботинки не успели промокнуть.

Лодка медленно отвалила от берега. Казалось, вот-вот она пойдет ко дну под тяжестью пассажиров, но она все шла и шла в открытое море, подгоняемая осторожными ударами весел. Майа заметил, что офицер на берегу, командовавший очередью, опустил руку. Отсюда с лодки лица его уже не было видно.

– Почему он спросил меня, француз ли я? Разве сам не видел?

– Я ему сказал.

– Тогда в чем же дело?

– Сам не знаю.

И Джебет, улыбнувшись, добавил:

– Еще никогда в жизни нелогичность как таковая не смутила ни одного англичанина, мистер Майа.

До конца переезда Майа хранил молчание. Его удивляло, что ожидаемая радость не приходит. «Потом, потом, радость придет», – внушал он себе. И тут же поймал себя на мысли о санатории, об их столовке, и, к великому своему изумлению, думал обо всем этом с горечью, с сожалением. «Товарищи, это же естественно думать о товарищах с сожалением, но о санатории, о фургоне… До чего же быстро человек, куда бы его ни занесло, обживается в своей норе», – подумалось ему.

Зеленая лодочка, высадив пассажиров на грузовое судно, тотчас же повернула обратно. Вслед за Джебетом Майа взобрался по трапу, висевшему вдоль серой железной стенки. Вблизи судно выглядело гораздо внушительнее.

вернуться

12

О, вы француз! (англ.)