Царь Давид - Мессадье Жеральд. Страница 44

Чтобы вернуться на свои земли, они должны были совершить большой обход по долине Айелон, потом Сефела. На месте они окажутся не ранее чем через неделю. Урок оказался весьма поучительным: лучше не стараться захватить город Давида.

В Иерусалиме победу праздновали три дня и три ночи.

– Бог Бааль действительно на стороне этого царя, – сказал старый жебюзит своей жене, как только в городе стихли шум и пение.

– Царь приносит ему жертвы после каждой победы, – заметила женщина, помешивая в горшке суп из овса с птицей, который она приготовила на ужин. – Это действительно так, в нем чувствуется небесное благословение.

– Я сделаю обрезание двум нашим сыновьям, – сказал старик.

– В их возрасте?

– Никогда не поздно делать хорошее, – сказал он, открывая окно, чтобы выветрить дым очага. – Это дерево сырое, жена.

– Ну, тогда купи мне сухих дров.

– Когда дети станут богатыми, у нас будут сухие дрова, – философски заметил он.

– А когда это случится?

– После обрезания. Это будет их жертвой Баалю.

– А их бога зовут не Бааль, а Эль, – поправила она.

– Бааль, Эль – все равно один! Дело не в именах, – заметил он нетерпеливо.

Авиафар подошел к Давиду и посмотрел на него так, что трогательные воспоминания всплыли перед взором Давида. Воспоминания о том дне, когда Авиафар, истощенный и суровый, догнал его в пустыне, чтобы рассказать ему, как отряды Саула убили всю его семью. Впрочем, с того времени Авиафар поправился, у него появился живот, несмотря на то что раньше у него была фигура ребенка, которого плохо кормили. Но в глазах Давида он все еще оставался сыном Ахимелеха, того бедного священника, у которого был лишь жертвенный хлеб, чтобы накормить Давида и его товарищей.

– Давид, – сказал Авиафар, серьезно посмотрев на него. – Пришла пора вернуть ковчег.

– Ковчег, – повторил Давид.

Уже давно Авиафар заговаривал о Ковчеге союза и обдумывал его возвращение в Иерусалим, и Давид привык соглашаться с этим. Он купил даже участок за золото, чтобы установить ковчег в великолепном храме, который будет построен. Но, по правде сказать, Давид не знал, что это такое. Самуил никогда не говорил ему о ковчеге. Давид слышал о нем всегда случайно: то там то сям.

– Что это за ковчег? – спросил царь.

– Мой отец видел его когда-то, – мечтательно ответил Авиафар.

– Это золотой сундук? Ну и что там, в этом сундуке?

– Давид, – тихо сказал священник, положив руку на плечо царя, – там разбитые остатки Скрижалей Закона. Моисей разбил их в гневе, когда обнаружил, что его народ поклоняется золотому тельцу.

Давид встал и наполнил вином два рога, черненных серебром, и протянул один из них Авиафару. Тот пригубил его.

– Это доказательство союза, заключенного с нами Богом, – сказал он, – союза, благодаря которому ты повелеваешь над двенадцатью племенами и который помог нам завоевать Иерусалим.

– Но скрижали разбиты, – сказал Давид. – Может быть, сделать новые?

У Авиафара глаза округлились. Новые скрижали! Он поперхнулся.

– Нужно об этом спросить Господа, Давид. К ковчегу не прикасаются безнаказанно. – И, видя удивление Давида, священник объяснил: – Когда филистимляне отняли его у нас в битве при Афеке и перенесли его в храм их бога Дагона, там стали происходить какие-то странные вещи. Вот почему они доверили охрану набожному иудею по имени Аминадав, который живет в Кириафиариме. Нет, Давид, нужно проявлять благоговение, когда прикасаешься к ковчегу. Я тебе расскажу его историю. Он нам нужен. Без него Иерусалим ничто.

По истечении лунного месяца Давид отправил тридцать шесть гонцов к старцам всего царства: в Дан, страну племени, которая находилась между Нефтали и Мапассо, в Эброк, располагавшийся на территории Асхер и в Вифлеем, на север, в Зевюлок, в Изреель, что располагался на территории Иоагнар, в Бет-Схеан, в Манассе, Иккот, Гад, Якоах, Эфраим, Иоппе, в приморье Дана, Гаваон, Южный Бехтамин, в Кирият-Эйим на территории Рувима в Беф Схеба и в Симеон. Речь гонцов была проста: Давид хочет взять ковчег у филистимлян и поставить его в Иерусалиме. И собирает народ всего Израиля, чтобы торжественно перевезти его в Иерусалим.

Шпионы филистимлян узнали о таком масштабном событии и доложили своим хозяевам. «Они хотят ковчег?! – воскликнули те. – Ну так что же, пусть отвозят его в Иерусалим; вот тогда город падет!»

Еврейские шпионы сообщили Давиду о реакции филистимлян. Тогда Авиафар продолжил свой рассказ о ковчеге:

– Когда семьдесят лет тому назад они забрали его из храма иудеев близ Афек и перенесли в храм Дагона, в Азоте, ковчег был установлен около большой статуи филистимского бога. На следующий день статуя упала со своего пьедестала. Но азотяне снова поставили ее. На другой день Дагон упал опять: его голова отделилась от туловища, а две руки сломались. Это было не очень хорошим предзнаменованием, хотя некоторые вздорные люди утверждали, что это явление объяснялось естественным образом: ковчег был поставлен на платформу статуи. Платформа была неровной, и поэтому вес ковчега выводил ее из равновесия.

Это было еще допустимо. Однако, несмотря на то что ковчег вынесли из храма, вскоре после нашествия крыс в Азоте началась эпидемия. От бубонной чумы после жутких страданий погибло много филистимлян. Мало того, многие страдали от сильной диареи и ужасного геморроя. После всех этих событий правитель Азота решил ни одного дня более не оставлять ковчег в городе. После совещания царей было решено перевезти его в Геф. И в том городе тоже было нашествие крыс и разразилась бубонная чума.

Из Гефа ковчег отправили в Аскалон, но жители города потребовали отправить этот ковчег несчастий к иудеям.

В течение семи лет ковчег находился в руках филистимлян, и они не знали, как от него избавиться. Пять филистимских царей совещались со своими священниками и прорицателями.

– Верните ковчег Израилю, – сказали знатоки необычайных явлений, – и сделайте им подарок, чтобы изгнать из нас злых духов. Не будем повторять ошибки египтян, которые были поражены семью погаными ранами, потому что подвергли гонениям древних иудеев.

– Какой подарок?

– Изготовьте из золота бубоны, геморрой и крыс – один бубон, один геморрой и одна крыса на одного царевича.

Царевичи под впечатлением сказанного повиновались. Недовольные странными подарками священники и прорицатели потребовали, чтобы ковчег был отправлен к древним иудеям на роскошной повозке, специально изготовленной для этого случая и запряженной двумя коровами, никогда не ходившими в упряжке. На этой же повозке находился ценный деревянный сундук с предметами из золота, имитировавшими известные бедствия, которым подверглись филистимляне. Гонцы были уполномочены известить иудеев о возвращении к ним ковчега.

Таким образом, он был доставлен с эскортом в Вефсамис. Великолепный эскорт: пять филистимских царевичей в праздничной одежде, полном вооружении, касках и сапогах, с напомаженными кудрями и вычищенными копьями. Было время жатвы. Необычный золотой сундук сверкал под солнечными лучами.

Коровы остановились перед фермой некоего Иисуса – это было истолковано как божественный знак. Священники местного храма поспешили поднять сначала ковчег, а затем сундук с подарками. Первый был поставлен на большой камень, а затем перенесен в палатку; что касается бубонов, крыс и геморроя из золота, принесенных филистимлянами в жертву повинности Господу, то их было по одному за Азот, Газа, Аскалона, Гефа и Аккарона. Коров принесли в жертву, а то, что осталось, поделили между жителями Вефсамиса, что послужило поводом к большому празднику.

Вдоволь посмеявшись над геморроями, бубонами и крысами из золота, Давид спросил:

– А почему ковчег не находится более в Вефсамисе?

– Потому что вефсамитяне не верили в божественный союз, – ответил Авиафар. – Когда эти люди пришли посмотреть ковчег, они решили, что он принесет им несчастья, и отказались принять участие в празднествах. В результате семьдесят вефсамитян умерли.