Царь Давид - Мессадье Жеральд. Страница 56

Кто никогда не отрекался от приличия и рассудительности, потому что желанный образ разжигал его поясницу, того светильник не погаснет среди глубокой тьмы.

Глава 19

«ТЫ НЕНАВИДИШЬ ТЕХ, КТО ТЕБЯ ЛЮБИТ, И ЛЮБИШЬ ТЕХ, КТО ТЕБЯ НЕНАВИДИТ!»

Давид решил идти на север. Иоав, Абисхай, Еффей, Эфраим и все остальные были одного с ним мнения: в земле Галаад близ страны аммонитян Авессалом еще никого не покорил, если там что-то знали, то отнеслись к этому скептически. Там оставался еще шанс собрать сторонников царства, которое наследовалось за Саулом, преемником которого назначал Давида по настоянию Бога Великий ясновидящий Самуил.

Итак, они прибыли в Миханаим спустя два дня, доведенные до изнеможения, голодные, в дорожной грязи, пьяные от пыли.

– Мы остановимся здесь только на несколько дней в ожидании новостей, – сказал Давид.

Они только приехали, когда старейшины племени менашше пришли к ним. Схоби – сын Нахасха из города Раба, Машир – сын Аммиэля, Барцилай – величественный патриарх в возрасте восьмидесяти четырех лет, который уже плохо видел, но который тем не менее пришел. Они принесли подстилки, одеяла, горшки, блюда, кувшины, кубки. А еще жирных телят, овец, птицу, рыбу, хлеб, бобы, чечевицу, сыр, салат, фрукты, мед, вино. Они узнали невероятную новость: Давид свергнут с трона своим сыном! Давид убежал из своего дворца, своего города Иерусалима как злодей!

– Давид! Возможно ли, что Господь, который назначил тебя царем, предал тебя таким мукам?

– Недостойный тот сын, кто поднялся против отца, – сказал Барцалай. – Господь срубит его, как сгнившее дерево.

Это предостережение заставило Давида вздрогнуть.

Они плакали, возмущались, кричали о мести. Их сыновья тоже кричали о наказании. Закипел общий гнев, когда Иоав и другие рассказали о том, что собственный сын царя поднял народ против своего отца.

– Авессалом! Авессалом! Пусть имя твое будет проклято навсегда! – взывали они.

Давид старался сдержать эти проклятия.

– Это моя плоть, и на то воля Бога, если он поднялся против меня, – говорил он.

Никто не хотел слушать его доводы.

Судьба была иронична, старейшины из Михнаима, которые когда-то почитали Саула, потом Иевосфея, устроили Давида и его свиту в дворце бывшего царя. Там были казармы, конюшни; было достаточно места, чтобы всех разместить. Одним словом, их приняли хорошо.

И все-таки мир изменился: люди на севере, поддерживавшие Саула и бывшие против Давида, теперь встали на его сторону, а южане, которые первыми признали Давида царем, сейчас бунтовали против него.

В первый вечер Давид поднялся на террасу, которая когда-то принадлежала Саулу, и в его памяти воскресли образы безумного царя и любимого сына.

Непроницаемая и ветреная ночь рисовала ему знакомые картины: лицо Ионафана, образ Саула, обвинявшего его в измене и внезапно выпрямившегося, чтобы бросить копье. В тот вечер он плохо спал, Эфраим принес ему идолов и поставил их в царских покоях. Давид несколько раз хотел спросить их о будущем, но потом отказался от этого.

Он догадывался, что их ответ будет ужасным. Когда сын бунтует против отца, есть только один исход – фатальный для одного из них.

Заря и Эфраим застали его окоченевшим. Печаль, холод, усталость – все свалилось на него. Эфраим принес ему чашку горячего молока. Потом приказал подогреть воду в старых царских ваннах, чтобы царь смог оправиться от холода и усталости.

Немного успокоившись, Давид держал совет с Иоавом, Абисхаем и Еффеем.

– Старейшины утверждают, что мы можем собрать целую армию в этих краях, – сообщил Иоав.

– Сколько тогда нас будет?

– По их подсчетам, более пяти тысяч. К нам уже пришло две сотни до зари.

– Есть ли сообщения об Авессаломе? – спросил Давид.

– Он перешел Иордан, – ответил Абесхай. – А его новый генерал – Амессай.

– Пусть приходит, – сказал Давид.

Они ждали его с нетерпением четыре дня. И каждый день ряды их пополнялись. Люди приходили даже с оружием: с луками, палицами, копьями. Откуда бралось столько оружия? Они собирали его на полях былых сражений и использовали для охоты. Иоав, Абисхай и Еффей осматривали его и давали указания о количестве стрел, который каждый из них должен был принести с собой, о том, как пользоваться копьем и обращаться с мечом. Все горели желанием принять участие в первом же настоящем сражении.

Давид разделил армию на пять корпусов по 1100 человек, каждыми из которых командовал опытный офицер. По всей видимости, Авессалом должен был прийти с юга, по единственной дороге, которая вела в Миханаим и проходила от Галаада и через Миспа. Следовало разместить по два корпуса с одной и другой стороны дороги с интервалом тысяча локтей.

– Для большей эффективности они должны были расположиться в таких местах, где дорога сужается, – объяснил Давид. – Эти корпуса будут действовать как клещи. Важно, чтобы каждый корпус скрыл свои позиции в лесах. Тогда противник наверняка не сможет определить их количество. Пропустите Авессалома вперед, – сказал Давид. – А когда он начнет бой, первыми его атакуют два корпуса, стоящие ближе к Миханаиму. После этой атаки два других корпуса атакуют задние ряды отряда Авессалома. Таким образом, они попадут в ловушку, не имея возможности ни двигаться вперед, ни отступать.

– А пятый корпус? – спросил Еффей.

– Он будет ждать в поле, которое раскинулось у подножия Миханаима, чтобы расправляться с дезертирами и теми, кому удастся пройти. Я буду с вами.

– Об этом и речи не может быть! – воскликнул Иоав.

– Если с тобой что-нибудь случится, кто будет руководить нами? – поддержал его Абисхай.

Давид привел свои аргументы, хотя и чувствовал их правоту. Он был слишком стар, чтобы участвовать в сражениях.

Перед полуднем четвертого дня лазутчики донесли, что Авессалом, Амессай и их отряды уже прибыли в Галаад и находятся в часе ходьбы. И что Авессалом поклялся стереть с лица земли Миханаим за то, что они приняли его отца. Население относилось к нему далеко не так благосклонно, как на юге: они не знали этого царевича и считали его нечестивцем.

– Пощадите моего сына, – попросил Давид Иоава, Абисхая и Еффея. – Вы узнаете его по шевелюре.

Армия рысью вышла из Миханаима, чтобы занять свои позиции по указаниям Давида. Он стоял у ворот и благословлял их. Потом он поднялся на самую высокую террасу дворца, чтобы наблюдать за ходом боя. Но леса скрывали большую часть битвы, и он снова спустился к воротам города в ожидании новостей.

Отряды Авессалома, как и предполагалось, следовали по дороге, которая вела в Миханаим, и были на близком расстоянии от Миспы, когда лучники Давида из леса по обеим сторонам дороги начали осыпать их дождем стрел. Передовая первой колонны армий Авессалома была уже истреблена, когда Амессай дал наконец приказ атаковать невидимую армию и велел лучникам стрелять по лесу. Впрочем, это не дало никакого результата, потому что лучники Давида сидели на ветвях высоких деревьев, разглядеть их было невозможно, приходилось стрелять наугад. Что касается солдат с копьями, то как только они вошли в лес, то сразу же были атакованы солдатами, сидевшими в засаде, и добиты ударами меча.

Авессалом и Амессай обратились к помощи следующих позади, но в то же время отряды Давида открыли второй фронт и атаковали задние отряды так же, как и передние. Армия попала в западню, как и предполагал Давид.

Все еще затаившись в лесу, люди Давида узнали Авессалома, ехавшего на спине мула; он несся по поляне, несомненно, чтобы найти боковой проход. Они увидели, как он повернул голову, чтобы посмотреть, не преследуют ли его, и вдруг ударился о низкую ветвь. Получив сильный удар, он упал, а мул продолжил свой бег. Солдаты доложили Иоаву.

– И вы его не прикончили? – воскликнул Иоав. – Я вам золото дал! [18]

– Делай сам! – воскликнул солдат. – Мы не пойдем на это за все золото мира! Давид просил не трогать даже волоса на голове своего сына!