Хрустальный горизонт - Месснер Райнхольд. Страница 5
Среди вновь прибывших еще одна зеленоволосая, лет шестидесяти, пальцы унизаны кольцами. Явно занята тем, чтобы потратить деньги, которые скопил ее счастливый супруг. «Не правда ли, великолепно?» – восклицает она и беспрестанно щелкает затвором фотокамеры. Однако ее восторги относятся не к горам, не к пейзажу и не к людям, окружающим ее. Они обращены к отелю, самолету, к пустому кислородному аппарату. Что надо этим людям в Непале?
Вид на вершину Эвереста с середины западного гребня
Еще 30 лет назад страна была недосягаема для иностранцев (Речь идет о политике изоляции, проводившейся феодальным кланом Рана. В 1951 г. господство Рана было ликвидировано, и в стране установлена конституционная монархия.) Высочайшие горы мира, в течение сотен лет защищавшие государства Гималаев от всех вторжений, привлекли в последнее десятилетие сотни тысяч альпинистов и туристов. Сегодня туризм здесь является важнейшим источником иностранной валюты. Непал становится азиатской Швейцарией. «Мы знаем, что наши горы представляют интерес для всего мира, – сказал Бирендра Бикрам Шах Дэва – молодой король Непала, обладающий почти абсолютной властью. – Мы пригласили весь мир приезжать и наслаждаться нашими красотами».
Я был в Непале более десяти раз. Я научился держаться в этой стране как настоящий непалец. Только в отношении гор я остался европейцем: настырным и честолюбивым.
Вид на вершину Эвереста с северо-востока
Ужинаем мы с Быком в отеле «Вид на Эверест». Этот японский отель на высоте 4000 метров – Мекка для европейских и американских состоятельных буржуа. Беседуя у очага, вновь и вновь смотрим в окно на Лхоцзе, на Эверест. Вспоминаем, какое бесподобное чувство испытали, покорив высочайшую гору мира. Мы с Быком это сделали в 1978 году и теперь подмигиваем друг другу.
Эверест, мечта!
Комнаты отеля оснащены кислородными масками, в помещениях жарко натоплено. Снаружи, в рододендроновых деревьях воет ветер. Рядом с нами разглагольствует зеленоволосая: «Мои внуки будут страшно довольны, когда получат мои открытки из-под Эвереста». Когда администратор отеля сказал своим клиентам, что Бык и я были на вершине Эвереста, нас засыпали вопросами.
На первый из них: «Почему вы отважились на такое опасное предприятие?» Бык лаконично ответил:
«Каждый человек нуждается в чем-то исключительном в эпоху, когда за деньги можно иметь все». Вопрос ко мне: «Вам было страшно?»
«Страх – наш постоянный спутник. Совсем без страха активно жить невозможно. В критические моменты он усиливается. Когда я взбираюсь на гору, у меня нет ни сомнений, ни забот. Я обстоятельно взвешиваю свои возможности. Но страх все равно присутствует. Он естествен. Даже сознавая, что смерть это часть жизни, невозможно подавить в себе утробный страх сорваться вниз или быть сметенным ураганом».
Вид на перевал Лхо Ла с юга
«Стали бы вы подниматься на восьмитысячники, если бы ваши успехи не интересовали общество?»
«Я начал лазить по горам в пять лет, и до последнего десятилетия обо мне мало кто слышал. За первые двадцать лет занятий альпинизмом я покорил около 2000 вершин в Европе и Южной Америке. Никто об этом не говорил, и однако же это доставляло мне удовольствие».
«Какое эксцентричное хобби! Что побуждает вас добиваться все более высоких результатов, мания величия?»
«Мальчишкой я облазил все горы у себя дома. Потом на велосипеде стал ездить в Доломиты, после этого – на мотороллере в Швейцарию к Северной стене Эйгера и к Маттерхорну. Сейчас, чтобы полностью выложиться, мне нужен Эверест или Южный Полюс».
«Не иллюзия ли то, за чем вы гонитесь», – интересуется один из гостей, психолог по профессии. «Может быть», – перебивает его Бык, вставая и идя к выходу. «Нам нужно в Кхунде, мы там ночуем». И, обратившись ко всем, добавляет: «Каждое сообщество идет к собственной погибели с иллюзиями».
Наши инквизиторы качают головами. Бык ухмыляется. Мы прощаемся и выходим в темноту.
Вид на Эверест с севера
«Лишь в своих альпинистских буднях эти люди живут полноценной жизнью. Когда мысль течет спокойно, кровь быстрее циркулирует в жилах, чувства обострены, весь человек становится более восприимчив, – тогда он слышит голоса природы, к которым до того был глух, видит красоту, которая открывается только отважным».
Такое понимание альпинизма, принадлежащее первооткрывателям Эвереста, не потеряло своего значения и для нас. Прежде всего для Быка. Четыре недели в Непале сделали его моложе.
Катманду
На следующий день мы узнали, что билетов на самолет пока нет. Тогда мы решили дойти пешком до следующего аэродрома, в Лукле. Туристы проходят это расстояние за два дня. Преодолеть его за один день было нелегко, часть пути мы бежали, а последний отрезок шли уже в темноте. Разбитые, выдохшиеся, добрались до отеля «Шерпская кооперация». Съедаем по куску ячьего мяса, наслаждаемся уютом и теплом. До полуночи сидим у огня, беседуя, попивая пиво.
На другой день достаем два билета на первый рейс в Катманду. Своими настойчивыми требованиями мы вывели из терпения служащего, ведущего список отъезжающих, и он делает все, чтобы отправить нас побыстрее. И Бык, и я так спешим, что готовы в десятикратном размере заплатить за эти билеты. Меня поджимают сроки турне с докладами, Быка ждет работа в клинике.
Ожидая посадки на краю прижатой к склону террасы взлетного поля, Бык разговорился с двумя девушками-канадками. В самолете они сели рядом с нами, рассказывали о своем путешествии по стране шерпов. Когда подлетали к городу и уже стали видны небольшие деревеньки, извивы ручьев, тропинки, мы как-то неопределенно условились встретиться вечером. Однако, ступив на землю, мы тотчас забыли об этом свидании. Дел было по горло. Прежде всего надо было записаться на самолет в Европу, а остальное время мы собирались употребить на то, чтобы получить разрешение на следующую экспедицию. Есть в Катманду одна женщина, которая в этом плане все досконально знает: это Элизабет Холи, журналистка, живет здесь более 20 лет. Захожу в ее бюро общества «Вершины тигров» и тут же узнаю, что знаменитый японский альпинист Наоми Уэмура
Наоми Уэмура
(Наоми Уэмура погиб 16 февраля 1984 года, возвращаясь с Мак Кинли (6193). Последний раз его видели на высоте 5180 м.) получил разрешение на одиночное восхождение на Эверест зимой 1980/81 года. Новость пронзила меня, как молния. Да это невозможно! Это же моя идея! Уже год я втайне вынашиваю ее. Что же делать? Моментально рождается конкретный план. Нет, целая лавина планов проносится у меня в мозгу. Действовать нужно быстро. Уже в 1978 году, после Нангапарбата, я понял, что и Эверест можно пройти в одиночку. Потом эта мысль превратилась в твердое убеждение. Уверенный в том, что никто меня не опередит, я хотел отложить попытку на середину восьмидесятых годов. И вот меня обошли. Что же делать, чтобы до завтрашнего утра получить разрешение на мое соло? Во мне говорит в этот момент не только задетое самолюбие. После неудачной экспедиции на Ама Дабланг мой организм испытывает потребность в предельной нагрузке.
Самая высокая гора земли, зимой, в одиночку – абсолютный рекорд альпиниста.
Однако как же мне опередить этого цепкого Уэмуру, который в одиночку на собачьей упряжке достиг Северного полюса и стоял уже на пяти из семи высочайших вершин всех континентов? Наоми Уэмура не только выдающийся альпинист, смельчак, вынослив, как шерпа. Он еще и авантюрист. Я встречался с ним в Токио в 1976 году, мы долго беседовали. Тогда мне стало ясно, что этот невысокий коренастый парень с обожженным всеми ветрами лицом способен выполнить все, что бы он ни задумал. Нас с ним роднит общность взглядов на альпинизм и на жизнь вообще. На этот раз Наоми оказался ловчее! Чем больше я ему завидую, тем больше уважаю.