Охота на героя - Аренев Владимир. Страница 14

— И не думай обмануть меня! Тебе придется исполнить обещанное, потому что теперь ты в моей власти.

Я слышал о подобном, но никогда не верил. Некоторые утверждают, что данная клятва обязует должника выполнить ее, даже если он по тем или иным справедливым причинам не может этого сделать. Теперь мне предстояло испытать нечто подобное на собственной шкуре. Я не мог не исполнить своей клятвы, как не могу не дышать. Карлик мне продемонстрировал это… довольно наглядно.

Как именно? Да просто, очень просто. Но то случилось позже, когда я попытался избежать исполнения обещанного, не делать того, о чем «попросил» карлик. Помнишь, Скарр, я неделю назад заболел. Так скрутило, что вздохнуть не мог — боль бешеная. Ну вот, это и проявилось действие моего долга. А стоило мне только решить, что я его исполню, как боль тут же прошла, хвори будто и не было.

…Вот так вот все и получилось.

Я не знал и не знаю, почему этого карлика так жжет ненависть — наверное, на то есть какие-то причины, но мне они неизвестны. Ясно лишь одно: наследство Ворнхольда попало в те единственные руки, в которые не должно было попасть ни в коем случае. Что способствовало этому? Глупый поворот судьбы, цепь случайностей, предопределенность? Видит Создатель, мне было все равно, потому что это уже произошло и теперь требовалось лишь по возможности исправить ошибку и устранить ее результаты. А я-то — единственный, кто знал о беде, — не способен был ничего сделать.

…Я стоял в пещере Всезнающего. Рядом суетился карлик, а я все думал, чего же он от меня хочет? И зачем привел сюда, ведь теперь мне известна его тайна. Отныне я опасен для него, и карлику это отлично известно. Так что же он задумал?

А потом карлик уселся на низенький стульчик, закинул ногу за ногу и начал рассказывать. И я понял, что моя поспешная клятва погубила Ролн.

Хлэмм опустил голову, его нос печально поник. Тролль положил на стол свои мощные мускулистые руки, покрытые густой коричневой шерстью, и, не глядя на Мнмэрда, подытожил:

—Так что ты опоздал.

— Да почему опоздал?! — воскликнул альв. — Ведь еще ничего не произошло — или я не прав? А если что-то не произошло, то это что-то может и не произойти.

Тролль грустно покачал головой:

— Уже произошло. И ты сам был тому свидетелем.

— Пауки? — начал постепенно догадываться Мнэмрд.

— Пауки, — подтвердил капитан арбалетчиков. — Я до сих пор не могу понять, чего добивается карлик, но, похоже, он намерен уничтожить всех троллей, а потом взяться и за гномов. Почему? Не знаю. Его ненависть слепа и не подчиняется никакой логике, кроме его собственной, сумасшедшей. Я в руках карлика — инструмент, который за ненадобностью будет без сожаления выброшен на свалку. Мне пришлось способствовать открытию Путей, и различные подземные твари, в том числе и пауки, постепенно проникают в Ролн. Затем достаточно будет сигнала от карлика, и все они нападут на нас.

— Но ты уже освобожден от клятвы?

— Нет. До сигнала карлика — нет. А потом окажется слишком поздно. Поэтому все, что я могу посоветовать вам, альв: бегите прочь из Горы. Куда? Куда хотите. Скоро в любом месте будет всяко лучше, чем здесь. Этот проклятый карлик затеял настоящую войну, и он не успокоится, пока…

— …его не убьют, — закончил за отца Скарр.

Хлэмм отрицательно покачал головой:

— Он окружил себя такими же тварями. Это невозможно.

— Но почему ты не рассказал о карлике… кому-нибудь? — недоумевал молодой тролль.

— Сынок, я пытался. Не могу. Если только мой рассказ способен помешать исполнению долга — что-то не пускает… И писать пробовал на бумаге — не выходит ничего… ничего… А теперь поздно уже. Раз я сейчас могу говорить с вами на эту тему, значит, все. Свершилось.

— Скажи, — вмешался Мнмэрд, — если карлик погибнет, а вы перебьете всех тварей, которые уже успели проникнуть в Ролн, — вы позволите нам поселиться здесь?

Тот хмыкнул:

— Это невозможно — уничтожить карлика. Но если такое все же произойдет, думаю, тролли не будут настроены против горян.

— Отлично, — кивнул Мнмэрд. — Именно нечто подобное я и хотел услышать.

— У тебя есть какие-нибудь идеи? — поинтересовался Скарр.

— Идеи? — переспросил парень. — Идей у меня еще нету, но, уверен, обязательно появятся. Когда кому-то что-то очень сильно нужно, он этого добивается. А когда это что-то нужно смертельно…

Мнмэрд криво усмехнулся и принялся завтракать. На самом деле он даже не представлял себе, что можно сделать с такой задачей, но искренне верил: рано или поздно она разрешится. Так или иначе.

Яд паука оказался чрезвычайно сильным, и после завтрака Мнмэрд почувствовал такую усталость, что был вынужден снова отправиться в постель. Там он провалялся еще три дня, не в состоянии передвигаться: руки и ноги словно отнялись и категорически отказывались слушаться. Скарру приходилось кормить его с ложечки, что сам Мнмэрд считал унизительным. Молодому троллю, видит Создатель, хватало своих забот!

В первый же день Хлэмм вызвал лекаря, и тот пообещал, что приготовит лекарство — если успеет. Об этом Мнмэрд услышал сквозь полудрему, в которой пребывал последнее время. Слова врачевателя, разумеется, не предназначались для его ушей — здесь, как и везде, старались не расстраивать умирающего.

Хлэмм еще несколько раз был вынужден уходить, чтобы открыть Пути. Скарр порывался отправиться вместе с ним, но отец строго-настрого запретил ему это делать. К удивлению горянина, молодой тролль повиновался. Мнмэрд, конечно, тоже уважал своего покойного отца и слово свое привык держать, но не без основания считал, что в данном случае сам бы смог нарушить… Или не смог бы? А, не все ли равно. Спать. Единственное, чего ему хотелось сейчас, — спать, спать, спать, спать…

К вечеру третьего дня явился лекарь, бережно сжимая в руке мутностеклянный пузырек. Мнмэрда разбудили и буквально влили в рот содержимое пузырька — жидкость теплым комом прошлась по всему телу, погружая альва в долгое спокойное забытье без сновидений.

Проснулся он здоровым и бодрым, вот только чувствовалась небольшая слабость в ногах — видимо, из-за долгого лежания.

Поскольку ни Хлэмма, ни Скарра в доме не обнаружилось, Мнмэрд решил выйти прогуляться в город, чтобы развеять последние крохи недомогания. Но, едва ступив за порог, он не узнал уже привычного Ролна. Не было неспешно идущих по своим делам троллей, совсем пропали с улиц города карлики и гномы. Зато часто попадались кучи мусора, каменная крошка, во многих местах потолок и пол оказались повреждены.

Немного пройдясь, Мнмэрд отметил, что большинство скульптур разбито, а картины заляпаны разноцветными — белесыми, зеленоватыми, голубыми и красными

— пятнами. «Не знаю, как остальные, но красные мазки явно сделаны кровью. Очень… интересно».

Дальше было еще интереснее.

Он прошел по пустынным, словно в одночасье покинутым улочкам и уперся в какой-то завал. С запозданием альв понял: это вовсе не завал, а наполовину разрушенная баррикада, сооруженная из того, что попалось под руку, — мебели, обломков уличных скульптур, дверей… Вокруг метались тролли, одни восстанавливали заграждение, другие оттаскивали прочь тела своих мертвых соотечественников и туши медведок. Мнмэрд, догадываясь, почему исчезли с улиц представители других рас, решил отложить расспросы на потом и поспешил вернуться к дому.

По дороге обратно ему несколько раз встречались тролли, но парень успевал сворачивать в какие-то тупики, избегая попадаться ролнцам на глаза. Внутри у него все похолодело и замерло, душа казалась вмерзшим в лед насекомым.

«Вот что в конечном счете нас ждет: баррикады в Центральном коридоре и отчаянье в глазах. Проклятье, я должен помочь им — а иначе зачем я вообще живу в этом дурацком мире?! И должен не потому, что, если помогу, они — может быть — помогут нам, нет, все гораздо проще. Если я не помогу им, я потеряю себя. Теперь я понимаю тебя, Ренкр, теперь мне ясно, почему ты ввязался в нашу историю. На самом-то деле не бывает „наших“ и „не наших“ бед, есть только наша совесть, и, Создатель, как же часто мы забываем, что она у нас одна — равно как и жизнь! Так стоит ли растрачивать отпущенные нам дни на бессмысленное, бесследное мохоподобное существование?! Создатель, нет, нет и еще раз нет! Надеюсь, Одмассэн уж как-нибудь подождет меня еще денек-другой, ничего там с ними не станется».