Правила игры - Аренев Владимир. Страница 20

Он что-то сказал еще об ужине и о завтрашнем дне, но я прослушал. Меня занимали те слова, что касались ухода из «Башни». Глупо, конечно, но с другой стороны…

Под боком ерзал от нетерпения Данкэн. Я свирепо взглянул на него, и журналист притих. Правда, ненадолго. И все равно косился на меня, как… Д-демоны, что могут подумать окружающие!

Наконец Мугид закончил свою речь, и мы начали выбираться из повествовательной комнатки. Весьма, замечу, своевременно, так как некоторые уже столь откровенно поглядывали на выход, что оставалось только пустить слюну или облизнуться – тогда бы и идиот понял: сидящие здесь крайне голодны. Я, кстати, в этом плане не особенно отличался от других.

Но стоило мне шагнуть на первую ступеньку лестницы – проклятый журналист уже сопел под боком и громко кашлял. Может, он и надеялся привлечь мое внимание, но оглядывались-то все остальные! А я, наоборот, старался не смотреть в его сторону и даже пошел быстрее. Данкэн не отставал.

Я поискал глазами, с кем бы заговорить, но все, как на беду, либо беседовали, либо торопливо поднимались на второй этаж и рассаживались за накрытым столом. Оставалось лишь последовать их примеру. Я весьма удачно примостился между господином Чрагэном и толстухой с крашеными волосами, едва удержавшись, чтобы не показать язык растерявшемуся Данкэну. Тот тяжело вздохнул и с видом мученика уселся по другую сторону от «академика».

Мы занялись едой, и на некоторое время в зале все разговоры прекратились – стоял только тихий, но различимый хруст и чавк. Даже с самых элегантных господ слетает тонкий налет хороших манер, когда их (господ, разумеется) продержат целый день голодными.

Первым утолил голод Мугид. Другого я, признаться, и не ожидал. Он сообщил, что завтра всем нам предстоит не менее тяжелый день, и удалился. Я мысленно хмыкнул.

– Спокойной ночи, Нулкэр, – произнес над моим ухом нежный голосок Карны. – Вижу, вы чему-то неописуемо рады.

– А? – не понял я. – Что вы имеете в виду?

– Не знаю. Просто вы так улыбаетесь.

– Разумеется. – Я развел руками. – Меня держали целый день голодным, а потом допустили до стола. Не плакать же мне.

– Что же, приятного аппетита. – Она ушла.

Я покачал головой и выругал себя: нужно держать собственные эмоции под более жестким контролем. Если и Мугид видел меня улыбающимся… Хотя… не приписываю ли я ему слишком уж большую проницательность? Да и потом, я ведь не завтра собираюсь это сделать. А, скажем, послезавтра. В конце концов, остановить он меня не сможет – уж я постараюсь, чтобы все выглядело правдоподобно…

«Академик» тоже пожелал спокойной ночи и ушел. За столом стало свободнее, и проклятый журналист придвинулся поближе ко мне, отчаянно сверкая глазами. Я сдержался, но всерьез подумывал о том, чтобы заехать ему по наглой морде. Ну какого демона так на меня смотреть?!

– Заткнитесь! – велел я ему, стоило Данкэну только раскрыть рот. – До тех пор, пока я не доем – не говорите ни слова.

Он замер, боясь пошевелиться, кажется, даже задержал дыхание, но потом хрипло расхохотался и произнес:

– Подайте мне, пожалуйста, вон тот салат. Наверное, я выглядел со стороны больным. Но салат подал. Проклятье! И что сие означает?

– Он преспокойно наложил себе грибов и чего-то еще, потом с благодарностью вернул тарелку мне. Я поставил ее на место и удивленно уставился на писаку:

– Что все это значит?

– Потом. – Он взмахнул вилкой. – Дайте же поесть.

– Немедленно прекратите паясничать и объяснитесь! – прорычал я.

К тому времени людей за столом уже не осталось, а слуги были слишком далеко… да и плевать я хотел на слуг.

– А не пошли бы вы, – небрежно предложил Данкэн, ковыряясь в своей тарелке.

Я, конечно, не пошел. Я смирился и стал жевать, дожидаясь, пока этот хлыщ соизволит заговорить. Держать новости в себе он долго не сможет; я же видел – его просто распирало от волнения.

Наконец он завершил трапезу и повернулся ко мне. По лицу журналиста было видно, что он испытывает глубочайшее облегчение.

– Не ожидали?

– Да уж, меньше всего! – свирепо ответствовал я. – Ну и что сие значит?

– Видимо, вы лишились своей… способности воздействовать на меня посредством голоса. – Данкэн развел руками. – А я… я приобрел другую способность.

– Какую же? – Все внутри почему-то похолодело и сжалось.

Он усмехнулся:

– Не бойтесь, Нулкэр. Просто я могу видеть сквозь стены.

– «Просто»! – возмутился я. – «Просто видеть сквозь стены»! Да вас подобными пустяками не удивишь, верно?

– Оставьте этот тон! – неожиданно твердым голосом велел мне Данкэн. – Если вы думаете, что я нахожусь от счастья в краях Богов, то вы ошибаетесь. Это очень неудобно… иногда. Крайне трудно заснуть, знаете ли, когда одна из ваших стен… когда там вместо камня – пропасть.

– Так вы обнаружили это не теперь?! – воскликнул я. – И молчали все это время?!

– Я пытался вам объяснить, но вы же не давали мне и слова сказать!

Следовало признать его правоту.

– Простите, – промямлил я. – Ну так что же вы намерены делать теперь с этим своим умением?

– Не знаю. – Он усмехнулся: – Кажется, именно такой ответ вы давали мне не так давно. Тем более, – напряженно добавил журналист, – что я уже… я снова вижу все, как нормальный человек.

– Д-демоны! – прошептал я. – Кажется, начинаю понимать…

– Что?

– Ничего, – ответил я, чувствуя, как все внутри обрывается. Вещие сны, видение сквозь стены, управление голосом… А если – убийство одним взглядом?.. – Я внимательно посмотрел на него: – Послушайте, Данкэн. Вы никому не должны говорить об этом ни слова. Слышите?

– Слышать-то я слышу, – проговорил он. – Но почему?

– Завтра, – пообещал я ему, – завтра все объясню. Если доберусь до библиотеки. И…

– Да?

– Будьте осторожны. – С этими словами я встал из-за стола и почти бегом отправился в свою комнату.

Хотелось бы знать, кто следующий? И чем все это закончится?

Работать было невозможно, но, пересиливая усталость и испуг, я сел за диктофон. Писать не стал, разделся и забрался под одеяла, предчувствуя, что не смогу заснуть. Но заснул.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Когда все собрались за завтраком, я прежде всего изучил лица внимающих. Но ничего не обнаружил. Только у Данкэна под глазами чернели круги – видимо, ему плохо спалось этой ночью.

После завтрака, спускаясь по лестнице, мы успели переброситься с ним парой фраз.

– Ну что? – спросил он, приглушая голос.

– Пока ничего, – ответил я. – А почему вы выглядите так, Словно вам приснился дурной сон?

– Демоны, это не мне приснился дурной сон! – возмущенно прошептал журналист. – Моя соседка всю ночь кричала, как будто к ней в постель забрались все мыши из «Башни». Впрочем, нет – думаю, даже в этом случае она не кричала бы так оглушительно.

– Стены здесь толстые и звук пропускают плохо, – заметил я. – Вы что, обрели способность слышать сквозь стены?

– Да нет же. Я вам серьезно говорю, а вы не верите! Между прочим, ее с нами нет.

– Кого?

– Моей соседки. Может, помните, такая полная женщина с крашеными кудрявыми волосами?

– Помню, – кивнул я. – Ну и что…

– Не имею ни малейшего представления, – предвосхитил мой вопрос Данкэн. – По любому поводу – ни малейшего. Оставим это на потом, хорошо?

Мы уже сидели в комнатке повествований.

Я кивнул:

– Хорошо, но только…

ПОВЕСТВОВАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

– Хорошо, но только позаботься о том, чтобы каждую фигурку запаковали отдельно. – Принц критически осмотрел слуг, которым предстояло этим заняться. – Домаб, будь добр, проследи за этим лично. Все остальное, думаю, они соберут и без твоей помощи.

Управитель низко поклонился, и вепри на его халате изогнулись, готовясь к прыжку.

– Как прикажет Пресветлый.

Талигхилл покинул веранду и направился в парк, дабы не путаться под ногами у слуг. Они готовились к переезду принца в Гардгэн, и сегодня с раннего утра весь дом был поставлен с ног на голову.