Закон крови - Микулов Олег. Страница 42

– Как Нава?

– Будет жить, – ответил колдун. – Но сегодня она не проснется до самого вечера.

И Гарт, и Арго с благодарностью посмотрели на этого узколицего, безбородого, такого молодого колдуна, спешащего на помощь даже чужим. (Это очень хорошо. До вечера все будет кончено.)

Первым заговорил Гарт:

– Братья мои! Друзья мои! Великое горе постигло два наших Рода! Тот, кого все мы уважали и чтили как одного из лучших сыновей Мамонта, оказался отступником. Он не только убийца и похититель, он нарушил Закон крови. Судить и карать его должны прежде всего те, чью кровь он осквернил, чей тотем опозорил. Мы – на земле детей Серой Совы. Но главное слово, решающее слово сегодня принадлежит детям Мамонта… Мы слушаем тебя, великий вождь Арго! Мы знаем: твое решение будет мудрым!

(Вот оно. Начало. Только бы хватило сил!)

– Принесите тела убитых лишенным имени. Всех!

По знаку Йома четверо посланных ушли к мертвому жилищу. Вскоре вернулись с печальной ношей, завернутой в медвежью шкуру, покрывавшую постель, которая так и не стала брачным ложем… Арго кивнул:

– Раскройте.

Теперь четыре тела лежали на утоптанной траве. Два мальчика, которых принесли Йом и его люди, и – муж и жена. Рядом.

– Пусть смотрит!

Лишенного имени подняли грубым рывком. Вынули палку, не развязывая ремней; толкнули вперед. Йома трясло от ненависти и презрения, как будто, вернув амулет, он частично утратил и вчерашнюю сдержанность.

– Ну что? Ты доволен, ВРАГ!!!

Казалось, лишенный имени ничего не слышит. Он стоял перед своими жертвами, перед Йомом, под десятками пар ненавидящих (и любопытствующих, недоумевающих ) глаз, но его собственный взгляд был обращен мимо всего, куда-то очень далеко… или глубоко. Его одежда была грязна и разорвана, от нашивок почти ничего не осталось; волосы всклокочены, глаз заплыл. На разбитых губах – запекшаяся кровь.

Наконец он заговорил, с трудом разлепив разбитые губы:

– Доволен ли я? Нет! Тебе повезло, рыжебородый, тебе подсказали, где меня искать, и я просто опоздал… Я буду доволен, когда придет мое время! А оно придет, будь уверен.

По рядам общинников пробежал ропот и даже смешок. О чем говорит он, обреченный? Видимо, все же бывший первый охотник детей Мамонта и впрямь лишился рассудка!..

Но Мал не понимал и сам, откуда пришли вдруг на его язык эти слова, да еще произнесенные с такой неколебимой уверенностью?! В своей судьбе он нисколько не сомневался: смерть – и смерть мучительная! И осталось только одно – собрать все силы, чтобы умереть мужчиной … Так зачем же было нужно пустое бахвальство? Впрочем, похоже, кое-кого оно смутило, и этому он действительно рад. Последняя радость – других уже не будет.

Заговорил Арго. Голос его был спокоен, бесстрастен – урок приемному сыну.

– Ты был гордостью нашего Рода. Еще день назад лучшие девушки наших соседей мечтали войти в твое жилище, стать хозяйкой твоего очага. Ты мог бы стать вождем детей Мамонта. Ты был всеми уважаем и любим. Ты все попрал, всех предал. Всех, с кем жил бок о бок, делил пищу и кров, выслеживал добычу. Ты нарушил Закон крови, хотя знал: нарушивший этот Закон несет несчастье не только себе и своей жертве – всему Роду! Теперь ты – никто; тебя лишили имени, и ты знаешь: приговор будет суров. Но если тебе есть что сказать своим бывшим сородичам – детям Мамонта и их друзьям, детям Серой Совы, – говори сейчас. Тебя выслушают.

Лишенный имени какое-то время смотрел в землю. Затем поднял голову и взглянул прямо в лицо Арго. В его взгляде не было ни страха, ни смущения, ни сожаления. Не дрогнул и голос.

– Бывший мой вождь! Едва ли ты услышишь мои слова, а услышав – поймешь. Не дойдут они и до других. Но я все же скажу.

Он медленно обвел глазами общинников. И вновь по их рядам пробежал тихий ропот: «Что это? Кажется, обреченный – усмехается?!»

– Так вот, бывший мой вождь! Мал… – он действительно усмехнулся, – теперь лишенный имени, а тогда Мал – понял: ваш Закон – ложь! Брат не может взять в жены свою сестру!.. Моя кровная сестра давным-давно ушла по ледяной тропе. А твоя дочь Айрис – чем, каким родством была она связана со мной, кроме колдовской болтовни? А вот если бы я взял в жены Серую Сову, Айому, все сочли бы этот брак самым правильным, самым законным, хотя Айома – дочь родного брата моей матери.

Арго сцепил пальцы рук до боли в костяшках… не сломать бы! Он должен слушать все это – и оставаться спокойным!

– А Мал полюбил Айрис. – Теперь в голосе охотника звучала искренняя печаль. – Полюбил больше всего на свете. И все же… Помнит ли мой бывший вождь, почему Мал отказался идти с ним за дарами Великого Мамонта?

(Да! Вспомнил! «После заката Мал хочет навестить Колдуна. Мал должен подготовиться».)

– Да, да, Мал пошел просить Колдуна, чтобы тот уговорил духов и Первопредков хоть однажды изменить Закон, ради Мала и Айрис, ведь тот, кто Закон установил, властен и изменить его, не так ли?.. Или – если это невозможно – Мал просил Колдуна о лекарстве от любви к Айрис! Если моя любовь преступна, уж эта-то просьба не преступна! Исцели меня Колдун, все были бы довольны: и Айрис, и Нава, и я… и Первопредки, установившие Закон крови … если верить колдунам! Так почему же мне было отказано? И знает ли мой бывший вождь о нашем разговоре?

Удар попал в цель. До сих пор Арго не знал ничего (спросил бы, но совсем забыл о том, что Мал ходил к Колдуну… и прямо сказал об этом! А вот почему промолчал Безымянный? ). В памяти всплыло:«Доверяет ли твой собрат, Арго, своему Колдуну?»

– Я вижу: великий вождь детей Мамонта до сих пор в неведении! Почему?

Молчание.

– Вот я и подумал: если Колдун не хочет дать мне снадобье, то по какому праву? Мой дар был щедр. Если не может, то почему? Неужели духи и Первопредки не хотят спасти того, кто стремится лишь исполнить установленный ими Закон? Может быть, и не они вовсе, а колдуны этот Закон придумали, чтобы морочить головы нам, простым охотникам? Чтобы жить не охотясь?

Лишенный имени вновь обвел взглядом общинников. Да, они были возбуждены, переговаривались почти открыто. Но совсем не о духах, не о Первопредках, не о колдунах… Колдовские дела их не касаются. И не о Законе крови: Закон есть Закон. Не понимали главного: из-за чего все началось? Из-за того, что первый охотник детей Мамонта полюбил дочь своего вождя, свою сестру? Но… мало ли кто кому нравится; хозяйка очага нужна для другого, для того, чтобы охотнику было хорошо в своем доме, чтобы у него были дети – на то она и хозяйка очага! Он же был не лентяй, не неумеха, от которого девушки шарахаются! Мало ли хороших хозяек, красавиц (Айрис-то не так уж была и красива! Он же к Наве сватался!)… Нет, все же обезумел, и все! Вот только кто его околдовал? Кто навел порчу?!

А тот продолжал:

– Я хотел спасти Айрис. Мы бы ушли далеко-далеко, и она была бы счастлива со мной. Но она меня не услышала, не поняла. Я хотел спасти вас всех от той лжи, в которой вы живете, избавить вас от тех, кто ест не охотясь, сделать свободными! Но вы меня слушаете – и не слышите, как не слышала Айрис. Что ж, первый охотник, лишили его имени или нет, умрет первым охотником!

Заговорил Колдун, до сих пор молчавший:

– Лишенный имени говорит: «Закон крови – выдумка колдунов. Колдуны – лжецы». Сам ли он до этого додумался, или ему кто-то подсказал? Есть ли у него помощник и покровитель?

– Я не собираюсь отвечать старому, вонючему, лживому лису!

– Хорошо. Тогда скажу я – «старый, вонючий, лживый лис!» Я думал: у охотника – своя тропа! Я верил: первый охотник детей Мамонта действительно любит Айрис и не причинит ей зла… ВЗГЛЯНИ! Посмотри, что ты сделал с той, о которой говорил Колдуну: «Никто не любит Айрис сильнее, чем Мал, победитель тигрольва». Лучше бы ты ее ненавидел, тогда ты хотя бы о себе подумал! Но я, старый Колдун детей Мамонта, знаю, кто научил тебя лжи!