Кикимора болотная - Милевская Людмила Ивановна. Страница 24

— Что случилось? — уже на кухне спросила я, быстро включая духовку, сгребая с коробки крошки торта и высыпая их прямо на пламя.

— Не знаю, — прошептала Жанна.

— Как это не знаешь? Орешь и не знаешь? Она испуганно покачала головой.

На бедняжке не было лица. Один страх.

— Миша ко мне притронулся и… Меня словно кипятком окатили.

— Плохо, — констатировала я, принюхиваясь, достаточно ли уже дымят крошки. — Придется показать тебя невропатологу, а то и психиатру. Ты слишком впечатлительная, возьми себя в руки.

Я попыталась погладить ее по плечу, но она опять вскрикнула и прыгнула на другой конец кухни. Я окончательно расстроилась и посоветовала:

— Старайся пока держаться подальше от Михаила. И вообще сядешь рядом со мной.

Надо сказать, последнее событие сильно повлияло на меня. На душе и без того скребли кошки. К тому же я с мучительным напряжением ждала возвращения Евгения. Он мог вернуться в любой момент, и это не было бы приятным сюрпризом.

Что ему взбредет в голову, знает только черт!

Тем временем крошки уже достаточно надымили. Я выключила духовку, осторожно взяла Жанну за руку и повела ее в гостиную.

Гости в глубокой задумчивости сидели за столом. Было видно, что задумались они, услышав наши шаги, а до этого энергично делились соображениями.

— Чем-то пахнет? — потянула носом Елизавета Павловна.

Я этого и ждала, а потому со скорбным вдохновением воскликнула:

— Сгорел наш пирог! Спасибо Жанне, вовремя вспомнила, а то не избежали бы мы пожара.

— Ах, так вот что это было! — обрадовалась гостья.

Все облегченно вздохнули, потому что, услышав наш визг, подумать можно было все, что угодно.

Я, как обстоятельства и требовали, принялась вздыхать и жаловаться.

Елизавета Павловна, Михаил и даже отец семейства сердечно меня успокаивали, мол, ничего страшного, все прекрасно и не стоит так убиваться из-за какого-то пирога. И чтобы укрепить меня во мнении, что обед удался, все набросились на еду.

Я, пользуясь случаем, что рот Елизаветы Павловны занят, без устали хвалила Жанну. Мать Михаила сдержанно кивала.

— Так вы, значит, тетя Жанны? — воскликнула она после третьей рюмки. — Это очень приятно. Но у вас другая фамилия.

— Естественно, — таинственно улыбнулась я. — До определенного времени я не ограничивала себя в мужьях и имела их достаточное количество.

— Ах вот как, — поджала губы она. — Надеюсь, Жанне не передастся эта черта.

— Я тоже надеюсь, — ответила я. — Пока я единственная унаследовала эту черту от бабушки, — и я кивнула на свой портрет.

В глазах Елизаветы Павловны тут же появился озорной блеск.

— Если честно признаться, я тоже когда-то была легкомысленной, — вздымая грудь, сказала она. — Во мне и сейчас живут какие-то демонические силы.

Отец семейства усиленно закивал головой, как лицо очень от этих сил пострадавшее.

— Во мне живут Манон, Нана и Мессалина! — сверкая глазами, продолжала делиться признаниями его супруга.

— Во мне живут Лондон и Париж! — воскликнула я. — Но я-то в них не живу.

Отец семейства громко загоготал, но под взглядом жены мгновенно притих.

Я смотрела на беднягу с огромным сочувствием. Было очевидно, что его жена не меняла мужей лишь потому, что всегда очень хорошо знала, как подойти к делу таким образом, чтобы на всю жизнь хватило одного. Муж ее, судя по всему, был задвинут в бизнес так далеко, что бедняге некогда было поинтересоваться жизнью супруги. К примеру, куда его Лиза тратит заработанные им деньги. Я много слышала о разгульной жизни богатых людей, но, глядя на этого несчастного, и слепому было ясно: это не тот вариант. Но если в чем-то бедолага и согрешил, то надо помнить о таком человеческом качестве, как снисходительность. Ведь даже собаке Лиза время от времени бросает кость, а муж ее как-никак человек.

Я решила быть с ним поласковей. Это не могло ему повредить, поскольку Елизавета Павловна уже расслабилась и так была увлечена собой, что не замечала вокруг ничего. Миша, пользуясь этим, тут же стал оказывать знаки внимания невесте, а я пристроилась к отцу семейства в тайной надежде выпытать у него как можно больше о расстановке сил в семье. Он сомлел от моего внимания и… начал рассказывать о каком-то своем приятеле, точнее, даже и не о самом приятеле, а почему-то о его дедушке.

— Дедушка его в свое время был очень крупный партийный бонза, что по тем временам было странно, — сказал папаша и многозначительно посмотрел на меня.

— Чем же странно? — спросила я, злясь, что на всякую ерунду уходит драгоценное время.

— А странно тем, что из алфавита он не выговаривал добрую половину букв. Народ мог не правильно его понять. Речь его была картава и забавна. Фраза:

«Я стаый ебационер», — на самом деле была абсолютно прилична и не имела другого смысла, кроме того, что он старый революционер.

Я ошиблась. Елизавета Павловна, видимо, никогда не теряла бдительность.

Видимо, она умела рассказывать и слушать одновременно.

— Ах-ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха! — взорвалась она громким смехом, который, наткнувшись на мой нарочито недоуменный взгляд, тут же иссяк. — Хм, он все время болтает глупости, просто стыдно, — жеманно поведя плечами, смутилась она.

Я была счастлива, наконец-то увидев эту женщину смущенной, и теперь знала, как мой хрупкий росточек Жанну привить на это пышное старое дерево.

Я тут же перешла к делу и в течение ближайших пятнадцати минут заострила всеобщее внимание на проблеме, которая свела всех нас. Неожиданно получив поддержку от Михаила, я настояла на точном дне свадьбы, мотивируя свою настойчивость безграничной любовью к племяннице и предстоящей длительной командировкой. На самом деле я принадлежала лишь себе и Саньке, и меня некому и некуда было командировать, но Елизавета Павловна дрогнула и согласилась отдать своего Михаила моей Жанне уже через месяц.

Решив одну проблему, я тут же столкнулась с новой. Времени прошло более чем достаточно, и теперь Евгений мог появиться в любую минуту, что не повышало настроения. Я, конечно, не забывала о роли приветливой хозяйки, стараясь всеми способами продемонстрировать окружающим свое отменное воспитание, но думала сама лишь об одном: как бы выпроводить гостей до возвращения Астрова. Поэтому, когда Михаил озабоченно посмотрел на часы, я с трудом сдержала радость. Тем более что Жанна к тому времени сидела уже едва живая от стараний понравиться его маме и осознания того, что это плохо получается.

— Что? Уже? Так рано? — воскликнула я с притворным испугом, поспешно вскакивая со стула.

— Да, к сожалению, пора, — «огорчила» меня Елизавета Павловна. — У Миши много работы.

Она пристально посмотрела на меня и решила утешить.

— Не расстраивайтесь, — сжалилась надо мной она. — Теперь, когда мы познакомились и назначили день свадьбы, будем встречаться чаще. У Жанны будет еще возможность порадовать нас своим пирогом.

— Надеюсь, надеюсь, — лепетала я, поглядывая в сторону двери.

Все дружно встали из-за стола и двинулись в прихожую. Елизавета Павловна бросила провальный взгляд на мой портрет и обласкала взглядом полумертвую Жанну. Я поняла, что выиграла сражение.

В прихожей выяснилось, что гости очень довольны. Комплименты так и сыпались изо всех уст.

— Ну, долгие проводы — лишние слезы, наконец сказала Елизавета Павловна и взялась за ручку двери. — Спасибо за все, все было прекрасно…

И тут ее взгляд на чем-то остановился.

— Кровь, — рассеянно сказала она, чмокнула в щеку меня, потом Жанну и вышла из квартиры.

Михаил и отец семейства проделали то же самое следом за ней.

Звук падающего тела Жанны раздался одновременно со стуком захлопнувшейся двери.

Глава 15

Видимо, я чем-то заслужила расположение всевышнего, потому что и звонок Розы раздался сразу же, как только за семейством жениха закрылась дверь.

— Роза, я сейчас! — крикнула я в трубку и побежала приводить Жанну в чувство.