Пять рассерженных жён - Милевская Людмила Ивановна. Страница 57

— Конечно, — воскликнула я, — живая я сильно бы возразила. Кстати, какой по счёту должна была умереть Тамарка? У меня большие сомнения насчёт этого кота. Он может заболеть не скоро, а потом ещё Тамарка должна заразиться, пройти инкубационный период и лишь затем начать заворачиваться от бешенства. Это сколько же вам здесь пришлось бы сидеть?

Фрол Прокофьевич смутился.

— Дело в том, Сонечка, — залепетал он, — что Тамара должна умереть самой последней.

— Что за чертовщина? — возмутилась я. — Говорили же, что я буду последней. Вот и делай после этого с вами дела. Предупреждать же надо.

— Вот я и предупреждаю, — с оптимизмом воскликнул Фрол Прокофьевич. — После того, как убьют Изабеллу и Полину, примутся за Татьяну. Потом на очереди Зинаида, и лишь после неё, Сонечка, вы.

— Очень приятно, что и про меня не забыли. А Тамарку-то вы зачем оставили? Она, между прочим, самая опасная.

— Тамара должна была умереть уже после того, как я вернусь из своей командировки. Во-первых, она управляет компанией, мне же нужно войти в курс всех дел. Ну и прочее, в общем, она самая последняя.

— Значит за Тамарку можно не переживать, — обрадовалась я. — Ну, и что же дальше? Разработали вы с исполнителем план, а денежки?

— После этого я положил его аванс в то место, которое он указал, и больше мы не общались.

— Аванс! — оживилась я. — Значит вы должны ему деньги, следовательно он вам позвонит ещё.

— Конечно, — согласился Фрол Прокофьевич. — Позвонит после того, как полностью выполнит заказ.

— То есть убьёт всех жён? — растерялась я.

— И вас, — добавил Фрол Прокофьевич.

Мне сделалось дурно. Бог ты мой, сколько на мою голову испытаний!

— И чего вы теперь хотите от меня? — едва не плача, спросила я.

— Чтобы вы обезвредили этого киллера, — наивно признался Фрол Прокофьевич.

Мне было бы даже лестно, что он такого обо мне мнения, было бы лестно, когда бы я сразу не предположила, что он сошёл с ума.

«Конечно сошёл с ума,» — подумала я.

А что ещё можно было подумать после такого заявления?

— Фрол Прокофьевич, — стараясь не впадать в эмоции, сказала я. — Чётко ли вы себе представляете то, о чем говорите?

— Чётко, но выхода нет. Эту тайну я доверить не могу никому. Вы человек заинтересованный и, если постараетесь, думаю, у вас получится.

— Получится — что? — завопила я.

— Найти исполнителя и обезвредить его, — скромно пояснил Фрол Прокофьевич.

Ха!

Ха! Ха!

Похоже, он не шутит.

Нет, это черт знает что!

— Фрол Прокофьевич, — не жалея горла, закричала я. — Вы совсем обнаглели! Что такое? Живу я себе спокойно и даже счастливо! Живу я себе живу и вдруг врываетесь в мою квартиру вы! Евгений, кстати, до сих пор отойти от этого не может.

— Я прочувствовал, — засвидетельствовал Фрол Прокоьфевич.

— Врываетесь, — с подъёмом продолжила я. — Врываетесь практически без приглашения. Со своей шляпой! Черт возьми! Буквально насильно дарите эту шляпу мне! Тащите меня на день рождения! А в результате выясняется, что я должна вступить в единоборство с киллером? С какой такой радости? — спрашиваю я вас. За что я должна так стараться? За шляпу? Вы полагаете, она стоит того?

Фрол Прокофьевич робко пожал плечами и пролепетал:

— Сонечка, борьба идёт за жизнь, а не за шляпу. У вас выхода нет.

— Ха, начали со шляпы, а закончили вон чем! Вы меня буквально припираете к стенке! Где я, по-вашему, должна искать этого киллера?

— Он сам вас найдёт, — пообещал Фрол Прокофьевич, и я едва опять не упала в обморок.

— Вы меня просто обрадовали, — с трудом шевеля губами, сказала я. — Он найдёт меня и что?

— И вы тут же его обезвредите.

— А если все будет наоборот?

Я представила себе, как это может выглядеть и подумала: «Ну точно, точно сейчас упаду, несмотря на то, что уже лежу.»

Я действительно ещё лежала на кровати, только в таком положении жареный поросёнок вёл себя хорошо и даже о себе не напоминал.

Зато Фрол Прокофьевич повёл себя совершенно неприлично. Мало того, что он, убийца, втравил меня в такое, простите, «г», так он ещё и начал выходить из себя.

— Ну я не знаю, Соня, вы ведёте себя так, будто я прошу вас о чем-то невыполнимом! — возмущённо закричал он. — Убрать всего одного исполнителя, чего проще? Неужели и на это вы не способны?

Я разъярилась.

— И действительно! — завопила я. — Нет ничего проще. Это так просто, что даже вам под силу. Вот и не сидели бы здесь, а сами шли спасать своих жён. Мне-то что, я теперь в курсе. Спрячусь где-нибудь, отсижусь. А вашим кикиморам каюк. Их может уже, пока мы тут разговариваем, душат, режут, давят!

Фрол Прокофьевич сразу же переменил тон. Он грохнулся на колени…

На колени, сукин кот упал и самым натуральным образом взмолился.

— Сонечка, Сонечка, — хватая меня за ноги, лежащие на кровати, взмолился он. — Только вы одна, только вы, можете спасти! Спасите, спасите, только вы одна, только вы.

Поскольку речь его была слишком сумбурна, и ситуация все больше и больше походила на дурдом, я решила навести порядок.

— Успокойтесь, — с присущим мне хладнокровием сказала я. — Раз меня тоже должны убить, я с радостью готова спасти, но как? Как?

— У вас же есть Женя. Ваш Женя, — с уважением сказал Фрол Прокофьевич. — Я только что видел его в деле. Я потрясён. Против такого не устоит не один киллер. Вдвоём вы легко его обезвредите. Вы сыграете роль наживки, а Женя тем временем подкрадётся и вовремя схватит его.

Признаться, у меня запекло в затылке. Как раз в том месте, видимо, куда должна войти пуля. Я очень впечатлительная. Едва опять не потеряла сознание.

— А если мой Женя схватит его невовремя? — строго спросила я. — А если он успеет? Эх, и почему вы выбрали для меня такой некрасивый способ? Насколько проще было бы, если бы меня запланировали отравить, как Изабеллу. Тут только сиди, жди и поглядывай кто тебе поднесёт отравленную конфетку…

И меня, конечно же, осенило.

— Стоп! — радостно закричала я. — Знаю! Знаю, как его найти! Можете считать, что он уже в нашем кармане, то есть я хотела сказать — отправился к праотцам! Я все знаю!

— Это точно? — не веря своим ушам, спросил Фрол Прокофьевич. — Соня, вы знаете?

— Знаю-знаю и теперь обязательно его найду, — заверила я.

Радость моя передалась Фролу Прокофьевичу, и он, с криком: «Соня, я вас обожаю!» — бросился на кровать и на меня, поскольку я ещё не вставала с кровати. Он буквально задавил меня в своих объятиях.

И вот в этом трогательном месте, как вы уже поняли, не мог не появиться Евгений.

И он появился.

Вернулся неожиданно и подкрался бесшумно.

— А-аа! — загремел он. — Вы все ещё целуетесь?! У вас все ещё не пропало настроение?!

«Ну все, теперь уже точно нам кранты, — испуганно подумала я. — До киллера не доживу.»

С этой оптимистичной мыслью я и отключилась. Когда же пришла в себя, Фрол Прокофьевич был синий уже на обе стороны.

— Женя, — прошептала я, — забери меня скорей отсюда, сил у меня больше нет смотреть на то, как избиваешь ты этого негодяя.

И Женя меня забрал.

Со словами: «Дома поговорим,» — он подхватил меня на руки и отнёс в свою машину.

Нёс так быстро, что я еле успела крикнуть придремавшему Тамаркиному водителю:

— Езжайте домой, вы мне больше не нужны.

Тот радостно крикнул «есть!» и тут же сорвался с места, а Евгений ещё минут двадцать пытался завести двигатель свой старушки «Тойоты». При этом он жесточайшим образом матерился и пилил меня. Когда мне надоело, я сказала:

— Пили-пили меня, дорогой, пока ещё есть у тебя такая возможность, потому что скоро я умру с пулей в затылке. Это уже точно, Фрол Прокофьевич уже обо всем договорился.

Видимо я сумела донести свою информацию, потому что Евгений, который после воскрешения Фрола Прокофьевича уже не должен был верить ни одному моему слову, спросил:

— Что, правда?

— Именно по этому вопросу я здесь и была, — с гордо поднятой головой ответила я. — Нас заказали. Всех. И Тамарку, и Зинку, и Белку, и Польку, и Таньку и даже меня. Фрол Прокопыч, вон, организовал себе убийство и прячется теперь в этой дыре.