Вид транспорта — мужчина - Милевская Людмила Ивановна. Страница 26

— Доступное ее пониманию преступление нужно искать. Уж не знаю, кого она там увидала, в своем подвале, но ясно одно: банкир и Карлуша там точно были. И говорили они о чем-то понятном ей. Если бы речь шла о каком-нибудь экономическом преступлении, я думаю, не впечатлилась бы она так сильно.

— Нет, конечно, — согласилась Денисия. — Экономического преступления ей вообще не понять.

— Тогда подумай, что могло ее впечатлить?

— Да сто раз уже думала. Не знаю. Ума не приложу.

Пыжов рассердился:

— А ты приложи! За каким чертом всенощную здесь устраивали? Ты же лучше знаешь ее. Что это?

Что за преступление? Какого разоблачения испугался Карлуша? Может, убийство? Тогда мы не там копаем. Нужно все последние «заказухи» шерстить и с Воровским, с его раскладами их увязывать.

— Да нет, не убийство, — потрясла головой Денисия. — Что угодно, только не это.

Пыжов впился в нее глазами:

— Почему так решила?

— Да много причин. Во-первых, Зоя не такая стерва, как все о ней думают, но и не ангелом была.

Подумаешь, банкир и Карлуша кого-то там заказали.

Она, само собой, их не одобрила бы, но и слишком убиваться не стала б. Ее же, когда она из дома выскочила, буквально трясло.

— Может, испугалась?

— Нет, от ненависти. От злости. Она была в ярости. Говорю тебе, Зойка зубами скрипела.

— Но что? Что могло ее так возбудить? — закричал Пыжов.

Денисия покачала головой:

— Не знаю. Знаю только одно: нечто, связанное с бизнесом самого банкира. Когда она психовала, то твердила: «Мразь, на чем деньги делает, сука!» Это я точно помню. Больше всего ее возмущало, что он не просто преступление совершает, а еще и деньги на этом делает. Так взяло ее за живое, что хотела уйти от Воровского. Насилу отговорила, — всхлипнула Денисия. — Лучше бы я этого не делала.

Пыжов похлопал ее по плечу:

— Ну-ну, мокроту мне тут разводить прекрати.

Ни в чем ты не виновата. Кто же знал, что так получится? Давай лучше думать. Значит, убийство нам не подходит. Уже легче. Тогда что: проституция, наркотики, оружие.

Денисия фыркнула:

— Да ну, проституция.

— Почему, проституция — дело доходное, но трудно представить, что Боровский станет в эти игры играть. Тем более что его, как он признался, Карлуша втянул. А раз не по своей он воле неведомое нам затеял, значит, это нечто, связанное с оружием или с наркотой. Наркота впечатлила бы Зойку?

Денисия представила, как Зойка узнает, что ее муж причастен к торговле наркотиками, и сразу начинает лютой ненавистью его ненавидеть…

— Нет, на нее это не похоже, — вздохнула она. — В Москве нравы быстро мельчают. Ничем здесь народ не удивишь, все воспринимают как должное.

— Не только в Москве, — возразил Пыжов, — в этом смысле вся страна обмельчала. Значит, остается оружие. Что скажешь?

Денисия вспомнила Александра. Ну да, как же она сразу не догадалась? Ведь так все просто!

— Точно, — сказала она, — торговля оружием.

Зойкин жених рискует жизнью в Чечне, а банкир и Карлуша вели разговор о торговле оружием. Только это могло ее разозлить. Теперь понятно, почему она от ярости выла и рассказывать мне не хотела.

Пыжов с интересом посмотрел на Денисию и признался:

— А мне непонятно.

— Ну как же, мерзко, нехорошо получается. Зойка не просто предала своего Сашку, а еще и жила с тем, кто его друзей убивает. Во всяком случае, сильно способствует этому. Зойка презрения моего боялась.

— Ах вот оно что, оказывается, она еще чего-то боялась. Действительно, не так плоха была Зойка.

Денисия с укором посмотрела на друга и констатировала:

— Если тебе поверить, то не слишком ты ее любил.

Он невесело усмехнулся:

— Сначала любил, потом разлюбил, и, согласись, было за что. По большому счету, предательница она.

Терпеть не могу предателей. Вот ты не предашь, а Зойка… Ну да земля ей пухом, — махнул рукой Пыжов. — Что о том, девчонка отмучилась.

Денисия до сей поры пребывала в уверенности, что каждый, кто хоть раз видел Зойку, влюблен в нее до гроба и по уши, а тут вдруг случайно выясняется, что у Пыжика все не так.

— А может, ты просто ее ревнуешь? — спросила она.

— Ревную? С чего ты взяла? Да, она моя первая любовь, но теперь это в прошлом, в далеком прошлом.

— А вот Сашка до сих пор ее любит. Такую, как есть.

— Значит, дурак.

— Сам ты дурак! — рассердилась Денисия.

— Я не дурак, я другую люблю, — серьезно ответил Пыжов и так строго на нее посмотрел, что разом отпали все вопросы.

Денисия даже смутилась.

— Ладно, — сказал он, — на сегодня тебе хватит.

Вон глаза, как у кролика, красные. Пора, малышка, отдыхать.

— Ты тоже не спал.

— Я только начал работать. Если мы не ошиблись, то шагать к Карлуше надо по чеченскому следу.

Я тут, еще до этого дела, на кое-какие фирмы компромат накопал. Сильно подозреваю их в пособничестве бандитам, и, между прочим, одна из них — «Модекс» — дважды соприкасается с Воровским. Сейчас к Степке тебя отвезу и засяду за работу. Идет?

— Идет, — нехотя согласилась Денисия.

Пыжов подкатил автомобиль к подъезду, но сам выходить не стал.

— До завтра, — сказал он.. — Отдыхай.

Когда Денисия голодная и усталая вошла в квартиру, то не поверила своим глазам. Степанида, разодетая в пух и прах, кружила перед зеркалом, так радостно напевая, будто и не было у нее никаких страшных бед. Денисия возмутилась:

— Ты что делаешь, зараза? Зойку еще и не похоронили, а ты песни поешь?

Степанида испуганно зажала рот:

— Ой, прости, я больше не буду!

— Что — прости? Что — не буду? Где ты шмотки, зараза, взяла?

— Купила, — густо краснея, призналась Степанида.

Денисия остолбенела:

— Что?! Ты на улицу выходила?!

— Денечка, миленькая, не ругайся, я здесь рядом, ненадолго, на секунду, ты же вещи мои не взяла, а ходить в чем-то надо.

— Ходить по квартире? Ну ты и зараза! — разозлилась Денисия. — Я там не сплю, для нее же корячусь, а она тут глупостями развлекается. И купила все дорогое. Признавайся, где ты деньги взяла?

Степанида попятилась:

— В сумке твоей.

— Что?! Ах ты зараза! — задохнулась от гнева Денисия. — Вот я тебе сейчас! Вот задам так задам!

Но задать сестре оказалось непросто. Как метеор, носилась она по квартире, чего никак не могла сделать Денисия. Бессонная ночь вкупе с переживаниями подкосила ее, привнесла в ее движения неповоротливость и вялость. В конце концов, тщетно набегавшись за Степанидой, она упала на стул и беспомощно вопросила:

— Как же мне быть?

— Оставить меня в покое, — мгновенно посоветовала Степка.

— Ага, держи карман шире. Размечталась. И дальше собралась у меня денежки тырить?

— Деньги Зойкины, не твои. Ты их лучше по-честному раздели от греха подальше. Не одна ты наследница.

— Что? — опешила Денисия. — Разделить и отдать тебе? Чтобы ты их за несколько дней растрынкала?

Степанида обиженно поджала губы:

— Это не твое дело, как я деньги потрачу. Надо все делать по справедливости. Отдай мою долю! — вдруг взвизгнула она. — И драгоценности тоже дели!

Психическая атака не испугала Денисию.

— Фиг тебе, — отрезала она, скручивая внушительную дулю. — Еще неизвестно, как долго от Карлуши скрываться придется. Ты подумала, когда ненужные шмотки себе покупала, на что мы жить завтра будем? Эх ты, дуреха. Ветер у тебя в голове, а у меня от этого проблемы. Как я ни устала, но придется теперь из-за тебя тащиться в камеру хранения. Запомни, если деньги там украдут, ты виновата, — погрозила она пальцем сестре.

— Нам же на улицу нельзя выходить, — захныкала Степанида. — Пыжик сказал, что это опасно.

— Раз тебе не опасно, и я как-нибудь проскочу, — мстительно парировала Денисия и сокрушилась:

— Ну что ты за изверг? Я голодная. Страшно устала. Думала, приду, рухну и сразу засну.

— Так спи, кто тебе не дает?

— Иди ты на фиг! Ишь, зараза, еще издевается! — рассердилась Денисия, перекладывая пачки денег из сумки в пластиковый пакет.