Каролина и разбойник - Миллер Линда Лаел. Страница 39

— Что случилось, Дикая Кошка?

Она встала на колени перед разгорающимся костром и провела ладонями обеих рук по животу. Только в эту секунду до нее дошла вся сложность их отношений.

— Если я… если я забеременею, Гатри?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Тогда мы поженимся.

— Но ведь мы не любим друг друга. И, кроме того, есть еще Адабель…

На скулах Гатри заиграли желваки.

— Если ты понесешь моего ребенка, мы оформим наш брак у пастора. С этим все, Каролина!

— Я не могу выйти замуж за мужчину, который не любит меня.

— А я не желаю, чтобы мой ребенок рос без отца. Твои месячные запоздали?

Каролина попыталась считать дни, однако была так обескуражена, что не могла вспомнить, когда у нее последний раз была менструация. Она помнила только, что ее не было с момента встречи с Гатри.

Гатри достал из своего скарба небольшую легкую сковороду и поставил на огонь. Затем положил на нее куски почищенной рыбы.

— Что скажет Адабель, если ты женишься на мне?

— Мне кажется, ей останется мало что сказать. По крайней мере, из того, что прилично произносить леди.

— Но ведь ты не будешь счастлив? Ты всегда будешь тосковать о ней?

Наконец Гатри повернул к ней лицо. Каролина была поражена озорной усмешкой, затаившейся в глубине его глаз.

— Знаешь, уклонение от женитьбы на тебе обойдется мне дороже. Кроме того, нам так хорошо заниматься любовью.

Каролина зарумянилась.

— Но нам придется когда-нибудь прекратить это.

Он усмехнулся.

— Я видел однажды пожар в Канзасе. За какие-то полчаса огонь уничтожил около пятидесяти акров травяного покрова. Остановить этот пожар плевками или прекратить наши занятия любовью — одинаково безнадежные затеи. Когда для огня есть топливо, он горит не переставая.

Каролина неловко поднялась на ноги и отступила от костра.

— Это очень удобно для тебя. Но я буду вынуждена взять на себя позор зачатия незаконнорожденного ребенка. К подобным вещам женщины относятся иначе, чем мужчины. Мужчины втайне гордятся своими победами над нами. К женщинам же, уступившим им, относятся предвзято. Их даже изгоняют из общества.

Тонкий аромат стал распространяться от жареной рыбы, возбуждая аппетит Каролины.

— Люди составляют о тебе мнение на основании того, что ты сам думаешь о себе, — сказал Гатри спокойно. Он поднялся на ноги. Взгляд его был прямым и серьезным. — Ты не похожа на свою мать, Каролина.

Она вызывающе подняла подбородок.

— Но ведь ты не знаешь ее!

— Возможно, но я знаю тебя. Ты никогда не бросишь человека по собственному капризу, даже такого субъекта, за которого, как тебе показалось, ты хочешь выйти замуж. Ты до сих пор оплакиваешь тот день, когда была вынуждена сойти с поезда, а сестры уехали без тебя. — Он подошел и нежно обнял ее за плечи. — С ними все благополучно, Дикая Кошка. Где бы ни были твои сестры, с ними все хорошо.

— Откуда ты можешь знать это? — засомневалась Каролина. Хотя ей очень хотелось, чтобы это было правдой.

Гатри усмехнулся.

— Они ведь твои сестры. Мне кажется, они сами ищут тебя. Любая из них может свести с ума парня.

— Рыба подгорает, — сказала Каролина, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами.

Он вернулся к костру и снял с огня сковородку. Они поели, затем Каролина помыла в речке посуду. Когда она вернулась, то увидела своего спутника растянувшимся на траве лицом вниз.

Каролина тиха позвала: Гатри!

Он не пошевелился.

— Мы не едем дальше?

— Чуть попозже, — ответил он наконец. — Сначала отдохнем немного. — Гатри повернулся на бок и взглянул на нее. — Все, что мне нужно, это чтобы ты была рядом со мной, — сказал он, отвечая на вопрос, который Каролина не решалась задать.

— В самом деле?

— Да.

Она поверила Гатри и прилегла рядом с ним на примятую душистую траву. Он обнял ее за талию и прижал к себе.

— Что, если Флинн вернется отомстить? — с тревогой спросила Каролина.

Гатри усмехнулся.

— Я хотел бы, черт побери, чтобы он вернулся, Дикая Кошка. Тогда бы я схватил его за волосы и потащил в Ларами на виселицу. К несчастью, сейчас он уже, наверное, на полпути в Мехико.

— Не станешь же ты преследовать его в Мексике?

— Я и в аду достану его, — ответил Гатри. — А сейчас замолчи, закрой глаза и постарайся уснуть.

Заснуть было просто. Каролина достаточно утомилась. Несколькими часами позже, когда молодая женщина проснулась, солнце уже поднялось. Гатри хлопотал у огня, стряпая что-то вкусно пахнущее.

Она села, позевывая и чувствуя себя удивительно безмятежно. Казалось, что они очутились в уединенном сказочном месте, принадлежавшем только им двоим.

— Чем это так вкусно пахнет? — спросила Каролина, вдыхая аппетитный запах.

Гатри улыбнулся.

— Кролик.

Каролина сходила к речке умыться, причесалась и заплела косу. Она сидела на большом валуне и наблюдала, как Гатри переворачивает мясо кролика на вертеле.

Обернувшись, он бросил на нее взгляд. В его глазах промелькнуло мечтательное выражение, хотя так быстро, что Каролина подумала, будто ей это только показалось.

— Флинн уже далеко от нас. Может, мы заночуем здесь? Один день задержки не меняет дела.

Каролина нахмурилась.

— Я не уверена, что Флинн далеко, — сказала она задумчиво. — Он намерен убить тебя, а меня увезти в Мексику.

Гатри сделал длинную паузу, изучая Каролину сумрачным взглядом.

— Возможно, ты права, — сказал он глухим и мрачным тоном.

— Каролина, если что-нибудь случится, не думай обо мне. Постарайся отделаться от него любым способом.

Каролину пробрала дрожь при мысли о том, как далеко она зашла в своих мечтах о Ситоне. Подумать только, она собиралась делить с ним супружеское ложе и вынашивать его детей.

— Ты сам говорил, что я никогда не бросала никого, — ответила она, заставляя себя улыбнуться. — И я не хочу начинать с тебя, Гатри.

— Черт побери! Если я сказал, что тебе нужно бежать без оглядки, так и делай.

Он взял палку, предназначенную для того, чтобы ворошить костер, и снова бросил ее сердито на землю.

Тоб бросился за палкой с радостным лаем. В этот момент Гатри был так похож на упрямого мальчишку, что Каролина не могла не улыбнуться.

— Ты слышала, что я сказал? — воскликнул Гатри, надвигаясь на нее.

Каролина взглянула на нее, моргнула ресницами и сказала, передразнивая его протяжный южный говор:

— Да, сэр. Мистер Хэйес, я слышала вас!

Он сердито посмотрел на нее. Выражение его лица было мрачным, но внезапно он рассмеялся.

— Клянусь, когда мама янки берет на колени малыша, то первое, чему она учит его, — это гнусавить.

Делая вид, что обиделась, Каролина поднялась с валуна.

— Северяне, сэр, не гнусавят.

Каролина прошла мимо с надменным видом.

— Ты злишься только потому, что вы, южане, проиграли войну, — сказала она, вытаскивая из саквояжа свре коленкоровое платье.

Гатри развернул ее к себе. В его глазах плясали озорные искорки. Он нежно поцеловал ее.

— Мы не проиграли войну, мисс Каролина, мы просто решили передохнуть, чтобы спланировать новую кампанию.

Каролина уперлась руками в его грудь, чтобы между ними сохранилась дистанция. Она чувствовала, что не сможет сопротивляться его непреодолимому обаянию.

— Пока вы планировали, генерал Ли, наша еда сгорела.

Гатри даже не взглянул на костер.

— Пока еще нет, — сказал он, приблизив свои губы к губам Каролины настолько, что она приготовилась к поцелую. — За время, пока мы будем заниматься любовью, пища сгорит окончательно.

— Ты обещал быть спокойнее, — слабо запротестовала Каролина.

Неожиданно Гатри отстранил ее от себя.

— Ты права, — сказал он решительно. — Если ты захочешь заниматься любовью, попроси меня об этом.

Он вернулся к костру дожаривать кролика.

Ничто не могло заставить Каролину сознаться, что она разочарована. Она отошла за деревья, сняла свои брюки и рубашку, быстро надела на себя платье и отправилась к речке, прополоскать белье. После этого она развесила его сушиться на ветках березы.