Мой разбойник - Миллер Линда Лаел. Страница 23

Кейли застыла на месте. Сердце болезненно сжалось у нее в груди. Дерби.

Невероятным усилием воли Кейли изобразила улыбку.

– Я обещаю, что уеду завтра, – пролепетала она, пытаясь скрыть за улыбкой боль и отчаяние.

Франсин сжала ее руку:

– Некуда спешить. Принести тебе что-нибудь? Воды или чаю? Может, аспирин?

Кейли покачала головой. Она хотела побыть одна, собраться с мыслями, попытаться понять, откуда ни с того ни с сего появилось это странное ощущение растворения, иллюзорности, ведь она была совершенно нормальным человеком. Кейли сфокусировала внимание на комнате, стараясь осмыслить, почему она казалась ей знакомой, в связи с чем смутно возникала из глубин ее памяти? Кейли пыталась нащупать причину, уловить тонкую нить, ведущую к ответу, но ей это не удавалось.

У окна стояла двуспальная кровать, явно новая, и стены были недавно окрашены и оклеены обоями блекло-голубого цвета. Впечатление, что она здесь уже бывала, постепенно исчезало, вытесняемое жестокой головной болью и приступом тошноты, грозившим принять бурную форму, если бы она не поспешила лечь в постель.

Она скинула обувь и без сил упала на кровать. Франсин решила оставить ее одну и вышла, тихонько затворив за собой дверь.

Кейли лежала, глядя в потолок. Может, лучше всего было вернуться в Лос-Анджелес и постараться забыть о Дерби Элдере и его странном параллельном мире?

Она беспокойно перевернулась на бок. Если бы это было легко, тем более после того, как они испытали близость. Зачем тешить себя самообманом? То, что она пережила, изменило ее навсегда, и не было смысла заставлять себя поверить, что она могла просто так уехать и жить дальше, как будто ничего не произошло.

Произошло очень многое, и, черт возьми, все это было на самом деле. И Дерби, и салун «Голубая подвязка», и узкая постель, на которой она всю ночь лежала в его объятиях. Это не было фантазией, это было реальностью.

Слезы потекли у нее по щекам. Дерби был и ее счастьем, и ее проклятием. Она любила его так, как дано, любить не многим. Как ей жить без него? Но ведь были свидетельства – вещи в сундуке, которые указывали на то, что она вернется в девятнадцатый век, что Дерби погибнет от пули, а их ребенка унесет жестокая болезнь.

Зная все это, может, не стоило возвращаться, размышляла Кейли. Их сын не умер бы тогда от скарлатины, если бы он вообще родился, и Дерби, возможно, избежал бы своей участи, если бы Кейли оставила его одного.

Она решила провести ночь здесь, у Франсин, как они и договорились. А утром она заедет за своими вещами и вернется в Лос-Анджелес. Если она будет много работать, обновляя галерею, займется лепкой, то, в конце концов, забудет обо всем, что произошло здесь, в этом пыльном маленьком городке Невады.

Но нет, все это – обман. Она никогда не забудет того, что было.

Какой-то глубокий женский инстинкт говорил ей, что она уже беременна, что события начали неумолимо набирать обороты, приближаясь к развязке, как огромный камень, катящийся с горы. Не было обратного пути к тем ничем, не омраченным дням, когда Дерби был не более чем видением в зеркале. Теперь Кейли слишком хорошо знала, что он был мужчиной из плоти и крови, и он нужен ей, а она нужна ему. Судьбу не изменить, как бы этого ни хотелось, и они с Дерби были лишь марионетками в ее руках.

Кейли закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она была уверена, что не сможет заснуть, однако забытье огромное черное чудовище с зияющей за ним безмолвной пустотой – поглотило Кейли почти сразу.

Ее разбудили звуки рояля. Это была какая-то простая и задорная мелодия. Кейли легла на спину и прислушалась. В комнате было темно, только луна и звезды слабо освещали ее, лишь музыка и тихие голоса нарушали мертвую тишину. Где-то в горах завывал волк или койот, Кейли вспомнила, что Франсин жила не в городе.

Окончательно проснувшись, она широко открыла глаза. Гвалт, доносившийся с нижнего этажа, усиливался. Было слышно, как разговаривали мужчины; смеясь и крича, бегали дети. Пианист с новым воодушевлением застучал по клавишам, очевидно стараясь, чтобы его было слышно за нарастающим шумом.

Кейли едва дышала. «Конечно, это телевизор, – сказала она себе.– Франсин смотрит какую-то передачу с большим количеством действующих лиц». Кейли медленно поднялась, прислушиваясь.

– Франсин? – тихо позвала она, зная, что та все равно не услышала бы ее с нижнего этажа, тем более что дверь спальни была закрыта.

Кейли подошла к двери и приоткрыла ее. Дверь заскрипела. В коридоре было очень темно, Кейли хотела включить свет, но не нащупала на стене переключатель. Немного сориентировавшись при свете луны, она увидела, что постель, с которой она встала несколько секунд назад, была совсем не та, на которую она легла вечером. Обои на стенах тоже были другие, – прищурившись, рассмотрела она, – большие, безобразные, похожие на капусту розы, как пятна крови алели на мрачном фоне. Кейли зажала рот рукой, чтобы не закричать. Это произошло опять, на этот раз без помощи зеркала. Она снова перенеслась в другое время, но в какое? Это был тот же самый день, когда она познала близость с Дерби, или он был еще маленьким мальчиком, как тогда, когда она впервые увидела его. А может, он давно мертв и похоронен?

У нее того и гляди подкосились бы ноги, и она поспешила обратно в постель. Пружины заскрипели, и этот звук, казалось, гулким эхом разнесся по всему дому. Теперь в любой момент кто-то из представителей предыдущего поколения Каванагов мог взбежать по лестнице и распахнуть дверь в комнату, а за ним последовали бы и остальные, желающие узнать, кто она, и что она делает в их доме. А Кейли не имела ни малейшего понятия, что им ответить. Она пыталась проанализировать ситуацию, но мысли путались в голове.

Когда до ее слуха донеслись шаги на лестнице, у нее сердце ушло в пятки. Кто-то услышал ее. Теперь ее арестуют, посадят в тюрьму или отправят в сумасшедший дом. Дверь отворилась, и Кейли зажмурила глаза, лихорадочно придумывая какую-нибудь убедительную ложь.

– Кейли? – Это был знакомый мужской голос, немного хрипловатый, в котором звучали и надежда, и неверие.– Это ты?

Слезы облегчения покатились у нее по щекам, она была не в силах ответить. Темнота скрывала от нее лицо человека, стоявшего в дверном проеме, но она сразу узнала в нем Дерби, и он узнал ее.

– Да, – вымолвила она, наконец дрожащим голосом.

Он шагнул в комнату и заключил Кейли в свои объятия, так сильно прижав к груди, словно хотел слиться с ней в одно целое. Его пальцы запутались в волосах Кейли, когда он запрокинул ее голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Кейли увидела, как блестят в темноте его янтарные глаза, они были похожи сейчас на глаза прекрасного хищного зверя.

– Что произошло?– прошептал он.– Как ты попала сюда? Я думал, зеркало...

– Ты думал, зеркало – единственная возможность, – договорила за него Кейли, улыбаясь сквозь слезы.– Видимо, это не так, потому что я определенно здесь.

Дерби чмокнул ее в лоб.

– На этот раз я не дам тебе покинуть меня, – уверенно сказал он.

– Я никогда и не хотела покидать тебя, это произошло не по моей воле, – пролепетала Кейли, с трудом подавляя радостное возбуждение.

Он снова поцеловал ее и засмеялся.

– Теперь нам стоит подумать о том, как объяснить твое неожиданное появление в доме Ангуса Каванага.

Кейли коснулась его губ кончиком указательного пальца.

– Сначала скажи мне, как долго меня не было. Мы спали на твоей постели в «Голубой подвязке» прошлой ночью и занимались любовью сегодня утром?

– Нет, дорогая.– Дерби изумленно посмотрел на нее.– Тебя не было две недели.

– Две недели, – повторила Кейли. Для нее прошло меньше суток. Ей пришла в голову мысль, которую она раньше не принимала во внимание.– Что это за планета?– спросила она.

Дерби громко расхохотался, не беспокоясь о том, что его могут услышать внизу.

– Земля, – ответил он, посмеявшись.– А ты с какой-то другой планеты?