Гаремные страсти (Укрощение Шарлотты) - Миллер Линда Лаел. Страница 22

Мальчик вышел, и Шарлотта заткнула замочную скважину кусочком бумаги, на случай если он окажется не столь надежным стражем. Затем она сняла одежду, взятую из чемодана Патрика, осторожно отдирая ее от кожи, словно снимала бинты. Во второй раз за этот день Шарлотта помылась и уже вылезала из воды с полотенцем на груди, когда в каюту неожиданно вошел Патрик. Он довольно бесстыдно оглядел ее, закрывая дверь, и Шарлотта вспыхнула от раздражения и одновременно от удовольствия.

— Я специально предупредила этого молодого человека никого не пускать. — Она прикрылась полотенцем, как тогой.

— Я капитан корабля, — сказал Патрик небрежно, — и для меня здесь нет закрытых мест, тем более в моей собственной каюте.

Шарлотта промолчала. Горестные, чтобы не сказать ужасные, события этого дня истощили запас ее сил. Она надеялась, что Патрик не заметит охватившую ее дрожь, когда вылезла из бака.

— Что же мне теперь надеть на себя. — Она села на край кровати и, притворяясь немного разгневанной, добавила: — Или я отныне должна ходить голой?

Патрик усмехнулся.

— О, это замечательная перспектива! Но я ревнив. Мне пришлось бы ограничить твое передвижение пределами каюты, а тебе это не понравится. — Он подошел к шкафу, открыл полированную створку орехового дерева и стал разгребать кучу хорошо сшитой одежды, пока не нашел что искал ужасное фиолетовое платье с оборками из красного кружева.

— Я забыл про это, — сказал он, — кто бы подумал, что оно сможет когда-нибудь пригодиться.

— Никогда бы не подумала, что тебе нравится фиолетовый цвет, — колко заметила Шарлотта.

Он бросил ей платье. По каюте распространился противный запах дешевых духов.

— Надень его и держи язык за зубами.

Шарлотта застыла с платьем в руках. Вряд ли у нее был выбор, придемся надеть вещь.

— Очевидно, я была не первой, кто в обнаженном виде находился на «Чародейке», — заметила она, хотя ей на самом деле не хотелось думать о проститутке, которая вошла в каюту капитана в этом кошмарном платье и потом вышла без него.

— Возможно, несчастное существо было похищено прямо из твоей кровати пиратами?

Патрик сложил руки на груди, взгляд его был спокоен.

— Я думаю, она ушла в одной из моих рубах, — ответил он, — после того как влила опиум в мой бренди. И. если не ошибаюсь, она прихватила с собой часы и все мои деньги.

Шарлотта не могла сдержать улыбки.

— Приятно слышать, что не все женщины подвержены твоим чарам, как я, — сказала она с улыбкой на лице. Про себя она злилась, что испытывает мелкую ревность, и особенно злилась на Патрика за то, что он сумел внушить ей такое чувство.

Патрик с усмешкой поднял бровь.

— Я не сказал, что леди не испытала удовольствия в моей постели, перед тем как ограбила меня.

Щеки Шарлотты пылали. Ей казалось несправедливым, что Патрик взял ее невинной, в то время как сам спал с разными женщинами, начиная принцессой и кончая танцовщицей, исполнявшей танец живота.

— Как это скромно с твоей стороны — говорить так, — бросила она.

Патрик рассмеялся и, к ее глубокому облегчению, ничего не говоря, вышел из каюты.

Шарлотта надела на себя это отвратительное платье, которое оказалось ей мало в груди, и вообще она чувствовала себя в нем проституткой. Вырез на груди был очень глубоким, и ей пришлось придерживать его руками.

Впрочем, любопытство Шарлотты было сильнее ее склонности к сохранению пристойного вида, и она не могла оставаться больше в каюте. Она должна пойти на палубу, чтобы посмотреть, какой ущерб нанесен «Чародейке». Некоторые члены экипажа могли быть ранены и нуждались в медицинской помощи.

Первое, что увидела Шарлотта, попав на палубу, — это свисавшие клочьями паруса грот-мачты. Всюду виднелись пятна крови, часть борта сорвана, очевидно, пушечным выстрелом. Судно немного кренилось на одну сторону, и запах пороха все еще держался в воздухе.

Взглянув на море, она увидела другой корабль, медленно плывущий к горизонту.

— Ты выглядишь в этом платье даже лучше, чем Моника, — Патрик испугал Шарлотту так, что та подпрыгнула.

Учитывая его комплекцию, было что-то жуткое в его способности так подкрадываться к ней. Он двигался с грацией циркового артиста, идущего по проволоке.

Шарлотта вся кипела. Положение дел на корабле было, возможно, таково, что они могли пойти ко дну в любую минуту, а капитан Треваррен вспоминал былые победы на любовном фронте.

— Я думаю, она носила его довольно долго, если ты запомнил его! — резко ответила она.

Патрик рассмеялся.

— Бесполезно отсылать тебя обратно в каюту, поэтому хочу предупредить — не мешайся под ногами.

Она посмотрела на него свысока и оглянулась в поисках раненых.

— Я привыкла время от времени помогать моей мачехе и доктору Макколи заботиться о больных и раненых у себя дома. Кто-нибудь ранен?

Он махнул рукой налево.

— Да. — В одну секунду веселое выражение исчезло с его лица. — Вон туда, — показал он ей, а сам направился в противоположную сторону.

Несколько минут спустя он уже ловко взбирался по веревочной лестнице, как паук в своей паутине. У Шарлотты защемило в груди, когда она вспомнила их первую встречу десять лет назад в гавани Сиэтла. После минутной задумчивости она выбросила из головы эти мысли и отправилась туда, куда он указал.

Только шесть человек были ранены, с облегчением выяснила она, и никто не пострадал серьезно. Шарлотта старалась не обращать внимания на возгласы восхищения матросов по поводу ее яркого платья, в то время как она помогала мистеру Кохрану и мистеру Нессу промыть раны и наложить на них повязки.

Когда всех раненых перевязали и больше было нечего делать. Шарлотта призналась себе, что безделье плохо повлияло на ее характер. Она вернулась в каюту помыть руки и, выбрав книгу из собранных капитаном, возвратилась на палубу.

Патрик находился высоко среди снастей, занимаясь вместе с другими матросами починкой парусов. Шарлотта представила себе, как корабль медленно дрейфует по направлению к побережью Испании, и ее живое воображение нарисовало несколько печальных картин. Она представила себе, как «Чародейка» тонет, окруженная акулами и другими существами из глубин моря. Она почти почувствовала воду, смыкающуюся над ее лицом.

— Миссис Треваррен?

Она незаметно вздрогнула и прижала книгу к груди. Старший помощник мистер Кохран стоял перед ней, у него было вежливое и мягкое выражение лица.

— Извините меня, у вас немного утомленный вид. Я подумал, может, вам захочется чашечку крепкого чая с бренди?

Шарлотта заставила себя забыть о рискованном положении Патрика наверху. Она была тронута вежливой речью Кохрана.

— Это очень любезно с вашей стороны, — чопорно откликнулась она, — благодарю вас.

Мистер Кохран кивнул и удалился, а Шарлотта присела на ту самую корзину, за которой пряталась всего час тому назад. Хотя на ней было платье проститутки, внимание к ней старпома заставило ее снова почувствовать себя леди. Она посмотрела вверх на Патрика и увидела, что он снял с себя рубашку и бросил ее вниз со снастей, продолжая работать голым по пояс под солнцем. Она презрительно фыркнула. Ее мужу нужно научиться кое-чему, чтобы стать джентльменом.

На следующий день перед заходом солнца показалась земля. Шарлотта стояла у поручней, наблюдая за темными тенями, которые плыли, стремительно разрезая воду. Дельфины приветствовали корабль, резвясь и играя, словно стайка непослушных детей.

Шарлотта не спала всю предыдущую ночь — она была очень занята, стараясь удержать корабль на плаву силой своей доли. Возможно, любовная мощь Патрика сумела бы отвлечь ее от страхов, но он не пришел ночевать. Он даже не пришел поужинать с ней.

Наблюдая за игрой дельфинов, Шарлотта вынуждена была признаться в двойственности своих чувств, по «крайней мере, самой себе. Она не помнила бы себя от радости, если бы ощутила под ногами прочную землю и оказалась в стране, где мужчина должен иметь только одну жену; но в то же время испытывала необычный, непонятный страх. Она предчувствовала приближающуюся большую перемену, могучую и страшную, как дикие штормы, которые временами обрушивались на Пугетский пролив.