Гаремные страсти (Укрощение Шарлотты) - Миллер Линда Лаел. Страница 26

Он целовал ее грудь страстно и с удовольствием, не беспокоясь о том, что их могут увидеть. Потом, застегнув на Шарлотте платье, нежно шлепнул ее.

Шарлотта желала его с немыслимой силой.

— Патрик, — жалобно протянула она, ненавидя свою слабость, оглушенная тем, как легко он мог вызвать в ней такую бурю страсти. Бурю, которую только он один мог усмирить.

Он прикоснулся пальцами к ее губам.

— Я приду сегодня ночью. — Он в несколько шагов пересек двор и исчез в воротах.

Шарлотта села на каменную скамью, не в силах справиться со своими чувствами. Она любила Патрика, она ненавидела его. Она хотела и подчиняться ему, и восстать против него.

Потребовалось довольно много времени, пока наконец Шарлотта взяла ручку, пузырек с чернилами и бумагу и села за столик во дворе сочинять второе длинное письмо родным.

Рашид уверял, что отправил почтой первое послание, написанное ею в гареме Халифа, но Шарлотта не очень верила этому. Родные могли до сих пор ничего не знать о ней.

Она провела время после полудня над письмом, сделав перерыв на полдник, состоявший из фруктов, сыра и черного хлеба, принесенных служанкой. Всю самую жаркую часть дня, когда большая часть жителей Коста-дель-Сьело наслаждалась отдыхом, Шарлотта заполняла страницы, комкала их, сочиняла новые. Очень важно было, чтобы отец и Лидия поняли, что она любит Патрика и искренне хочет быть с ним, несмотря на странную церемонию их бракосочетания.

Шарлотта приврала в первом письме, так как тогда она была пленницей и не имела шансов на побег. Сейчас она хотела оградить родных от боли, которую могла причинить правда. Исключая интимные подробности отношений с Патриком, она подробно излагала свои приключения. В итоге у нее получилась такая кипа страниц, что они не помещались в просторный конверт. Наверное, для отправки такого послания ей потребуется специальный пакет.

Тем же вечером состоялся ужин с семьей Кверидов. Шарлотта, уже в приличном платье — кремового цвета, с отделкой из старинных кружев на лифе и рукавах, — вполне оценила вкусную еду, но разговор не клеился из-за трудностей с языком. К тому же Патрика не было рядом.

После ужина слушали музыку в комнате, которая соответствовала бы гостиной в Англии или Америке. Сеньора Кверида играла на клавикордах, тогда как сеньор с притворной серьезностью предложил руку дочери и повел ее танцевать.

Шарлотта с удовольствием наблюдала за танцем, но сердце ее защемило. Часто, когда Лидия играла на фортепиано, Шарлотта и Милли по очереди танцевали с отцом таким же образом. Снова она почувствовала грусть и тоску по родным.

Она уже хотела извиниться и уйти в свою комнату, как появился Патрик. Он поменял брюки, высокие сапоги и свободную рубашку на великолепный вечерний костюм с галстуком в черно-серую полоску и элегантной булавкой.

Шарлотта думала, что привыкла к его красоте, он был умопомрачительно хорош собой в любом обличье. Однако в эту волшебную ночь пират превратился в принца. Когда он обнял Шарлотту и начал изящно кружиться с ней в такт музыке, она забыла обо всем, что тревожило ее раньше. Это их первый танец. И по неизъяснимо хорошо. Не сказано ни единого слова, все приличия соблюдены, но их переживания более глубоки, чем прежде.

Шарлотта с трепетом и надеждой вдруг осознала, что ее сердце уже навеки принадлежит этому человеку и только от него зависит, остаться ли им вместе навсегда в этой смертной жизни или вместе и навсегда — в вечности.

Испытывал ли Патрик такие же глубокие чувства? Во всяком случае, он не подал вида. Он протанцевал еще два раза с Шарлоттой, а потом с Пилар, которая явно была очарована им. Сеньора поднялась со своей скамеечки у клавикордов, а ее муж наклонился к камину, с нежностью наблюдая за дочерью.

Шарлотта не испытала ни малейшей зависти, по переживания переполняли ее — она нуждалась в одиночестве, чтобы разобраться в них. Уверенная до этого вечера, что невозможно больше любить Патрика, чем она его уже любила, теперь она поняла, что поток нахлынувших на нее чувств — это даже не безмерный океан, а, скорее, бесконечность Вселенной.

Она выскользнула из богато обставленной гостиной, надеясь, что никто этого не заметил, и поспешила по коридорам в свою комнату.

Там, в потоке лунного света, льющегося из окна, она стала нервно мерить шагами комнату, не находя покоя. Как ей теперь жить с этими новыми чувствами? Обхватив себя руками, она молча слонялась из угла в угол. В душе ее все перевернулось. Шарлотта чувствовала себя ранимой и уязвимой.

— Шарлотта!

Она обернулась и увидела Патрика, стоявшего на пороге комнаты. Она не могла видеть его лица в темноте, но она услышала в его голосе заботу и понимание. Она разрыдалась и сквозь всхлипывания прошептала:

— Я не знаю, что со мной… Что со мной происходит?

Патрик легко поднял ее на руки.

— Я не могу объяснить тебе, моя богиня, — признался он хриплым шепотом. — Я сам ошеломлен.

Он поцеловал ее, и вновь Вселенная развернулась и закружилась перед ней во все убыстряющемся ритме.

Он поднял се на руки и отнес на кровать. Сердце Шарлотты бешено колотилось, и в такт ему гулко бухало сердце в груди Патрика.

— Я так сильно хочу тебя, — сказал он, проводя пальцами по ее волосам, — что боюсь того, что будет, если это когда-нибудь кончится.

Она лихорадочно начала стаскивать с него прекрасно сшитый костюм, вытащила булавку из галстука и расстегнула пуговицы на рубашке. Так же неистово Патрик раздел ее донага почти в одно мгновение. В эту ночь не было никаких прелюдий, никаких предварительных ласк. Жажда обладания друг другом была столь велика, что все утонуло в первозданном желании, обрушившемся на них подобно землетрясению.

Он погрузился в нее, и она отдалась ему со страстью, возраст которой старше возраста звезд.

Их любовь в эту ночь похожа на веселую борьбу, думал Патрик, глядя в потолок, в то время как спящая Шарлотта прикорнула сбоку. С первой встречи она, как дикая кошка из джунглей, с яростной непринужденностью усваивала все, чему он ее обучал, и все-таки что-то новое появилось между ними сегодня, и случилось это еще до того, как они легли. В то время как они танцевали так невинно, что-то внутри его, давно отделенное, вдруг вернулось и стало на место.

Патрик радовался темноте и тому, что Шарлотта спит, потому что внезапно в его глазах появились слезы — слезы глубокого поэтического изумления. После изумления пришел самый настоящий страх, так как, любя эту женщину, по крайней мере в данный момент, он открыл для себя не только счастье, но и непонятную боль.

Придвигая теплое, податливое тело Шарлотты поближе к себе, он в то же время хотел, чтобы он никогда не встречал ее, чтобы никогда она не покидала свою Гавань Куад, никогда бы не была на базаре, где ее похитили. Его прежняя жизнь была в какой-то мере одинокой, но он не был несчастным. Несмотря на многочисленные приключения, когда он подвергал свое тело бесспорному риску, его душа всегда была в сохранности. Теперь все кончено, мрачно думал он. Если он потеряет Шарлотту, произойдет ли это в результате смерти, безразличия или любви к другому, он никогда уже не будет прежним. Он будет вынужден доживать свои дни с искалеченной душой.

Она зашевелилась радом с ним, эта женщина, одновременно бывшая ею ангелом-спасителем и его завоевателем. Проснувшаяся Шарлотта обхватила рукой его главную мужскую принадлежность. Реакция Патрика была мгновенной, жгучей и острой. Неспособный сопротивляться, он оказался на ней. Поддерживая верхнюю часть тела на локтях, он устроился между ее теплых бедер.

— Ты могла бы немного меня пощадить, — заметил он.

— Не сегодня, — поддразнила Шарлотта и прильнула к нему бедрами, лихо принимая его глубоко в себя. — Пожалуй, если ты будешь хорошо вести себя, завтра я разрешу тебе поспать.

Еще с того раза, когда он в тринадцать лет познал женщину, Патрик всегда был атакующей стороной. Сейчас же, как это ни казалось невероятным, атаковали его, и он не мог понять, какие чувства это в нем вызывало. Он двигался в такт Шарлотте; следуя за ней, неспособный остановиться. Его вели инстинкт и бездонное, как море, желание.